Шеннон Дрейк - В полночный час

Мариса вздохнула. Других такая ситуация, казалось, не угнетала. Но не ее. На самом деле она рассчитывала найти каких-нибудь американцев — у них, как правило, денег больше всего, и они легко поддаются влиянию любого иностранного акцента. Ей нравились американцы, и она очень хотела попасть в Америку. Когда солдаты прибыли в их деревню, чтобы раздавать еду, они все в нее влюбились. Тогда Мариса решила, что выйдет за одного из них замуж и уедет, но войска долго не простояли. Так ей и не удалось ни с кем из них по-настоящему познакомиться. Но они говорили тем не менее, что она красива. Их взгляды были красноречивее слов.

Больше всего на свете ей хотелось вырваться из своей бедной страны.

На карнавале всегда полно иностранцев, многие из них — американцы. Она уверена, что за двое суток, пока автобус стоит в Венеции, она найдет нужного человека.

Она сама выбирала тратторию, чтобы в ней покрасоваться, но, как назло, ни одного американца там не оказалось. Впрочем, итальянцы тоже славные ребята. Один из них купил ей эспрессо и предложил что-нибудь поесть. От кофе она не отказалась, но есть не стала, бог знает почему! Она чертовски проголодалась, но не хотела выглядеть голодной, вот почему. И она не хотела походить на женщину, которая через пару лет может стать круглой, как помидор.

Лизабет стояла в дверях и вид имела суровый. Эри просто не терпелось уйти оттуда. Джозеф был озабочен.

Они четверо были просто друзья. Приехали из одной деревни. Вернее, из того, что от нее осталось.

Она подняла палец, давая понять, что хочет еще поговорить с бизнесменом, но тот, к ее разочарованию, отвернулся к друзьям. По телевизору стали показывать какое-то спортивное соревнование, и он о ней забыл.

— Мариса! На площади начнется представление через пару минут! — сообщил Джозеф. Высокий, костлявый и нескладный, Джозеф производил впечатление юноши, который годами недоедал. Так оно и было.

Мариса отошла от стойки и пошла к двери.

— Мариса, так нельзя приставать к людям. У них может сложиться о тебе превратное представление. Эри и Лизабет уже шли впереди.

— И что ты понимаешь, Джозеф? — спросила она.

— Что ты доступна, что мы все доступны, что у нас ни гордости не осталось, ни достоинства.

— А что, не так? — с вызовом бросила она.

— Наша страна через многое прошла, но зато у нас выработался характер. Сильный характер.

— Наша страна — чертова дыра, и солдаты придут туда снова и снова. И снова будут рваться бомбы.

Джозеф покачал головой.

Нет, мир уже установился. И мы все отстроим заново.

— Ты будешь строить все заново. А я домой не вернусь. Джозеф смотрел на нее с нескрываемым удивлением.

— Что ты хочешь сказать?

— Я остаюсь в Венеции.

— Ты не можешь остаться в Венеции. У тебя нет документов. Ты не говоришь по-итальянски!

— Я научусь.

— И что ты будешь делать?

— Выживать.

— Как?

— Я заведу друзей.

— Ты будешь проституткой.

— Я заведу друзей, — зашипела она на него. — Послушай, Джозеф, ты все время говоришь мне, что я красивая. Я использую свою внешность.

— Для меня ты красивая. Здесь красивых молодых женщин полно. Для меня ты особенная. Для других…

— Для других — что?

— Ты слишком… распущенная.

— Я буду тем, кем я должна быть! — сердито ответила она. — Я привлекательна только для тебя, верно?

Она сердито пошла вперед. Мимо Лизабет и Эри.

— Эй! — окликнул ее Эри. — Что ты вдруг так заторопилась?

Она смогла сшить из старого тряпья костюм наложницы, но в старых тряпках она выглядела лучше, чем многие богатые туристы в дорогих, сшитых на заказ костюмах.

— Вы ведете себя как застенчивые маленькие беженцы! — сообщила она друзьям. — Я же собираюсь повеселиться сполна.

— Она решила остаться, — понуро уведомил друзей Джозеф. — Она собирается встретить богатого американца, чтобы он ее отсюда увез.

— Джозеф сказал, что я красивая только для него, — огрызнулась Мариса.

— Мы все красивые только для наших друзей, — нахмурилась Лизабет. Она молилась на полу автобуса целый час, перед тем как забраться на свое сиденье и залечь спать.

Мариса шла впереди друзей. Люди в костюмах и масках останавливались и кланялись ей. Один высокий и стройный мужчина в костюме и маске не только поклонился, он взял ее руку, низко склонился над ней и поцеловал, что-то сказав на итальянском.

Красивая. — оценил он по-английски.

Спасибо, — ответила она.

И куда вы идете? — спросил он.

— На площадь, послушать музыку.

— А, тогда, может быть, я снова вас найду, красавица.

Он прошел мимо. Эри, Джозеф и Лизабет нагнали ее.

— Вот, видели! — обратилась она к ним.

— Мы уже придем, наконец, на площадь? — спросила Лизабет. — Мы все знаем, что ты красивая и умеешь себя подать.

— И останешься в Венеции, — язвительно повторил Джозеф. Джозеф питал к ней более сильное чувство, думала Мариса. Увы, у Джозефа ничего не было за душой и перспектив тоже никаких. Если она совершит глупость и выйдет за Джозефа, каждый год у них будет рождаться по младенцу, она растолстеет, и всю оставшуюся жизнь проведет за стиркой белья, выпеканием хлеба и мытьем посуды в Богом забытой деревушке. Мариса не хотела обижать Джозефа, но она видела то, чего он видеть не мог. Война никогда не кончится. Солдаты снова придут, мужчины пойдут воевать, а деревня их останется слабой и беззащитной, и ничего они не смогут сделать, когда враг, который сильнее их, придет в их деревню и выгонит их оттуда. Когда враги буду насиловать женщин и жечь дома.

— Прости, Джозеф, — еле слышно произнесла она. Они не так далеко успели отойти от траттории, когда Джозеф решил, что они свернули не туда. Здесь почти не было людей.

— Нам надо возвращаться.

— У тебя есть карта? — спросил Эри.

Джозеф достал карту, Мариса огляделась. Здесь темно. Воды канала казались черными. Несколько фонарей отбрасывали черные тени на черный тротуар и черные стены домов.

— Сюда, — позвал Эри.

— Нет, я думаю, нам надо туда, смотри-ка на карту, — возразила Лизабет.

Мариса ни на кого не обращала внимания. Когда глаза ее привыкли к темноте, она увидела мужчину, поднимающегося по ступеням дома, в плаще и маске. Она почувствовала, как сердце ее забилось. Может, тот самый, что поцеловал ее руку?

Он, словно почувствовав ее взгляд, обернулся и, приложив палец к губам, вернее, к тому месту, где должны быть губы — из-за маски лица не было видно, — поманил к себе.

И скрылся за дверью.

— Я иду туда, — сказала она.

— Мариса, оставайся с нами! — велел ей Джозеф.

— Я не могу остаться с вами, так я никуда не приду!

— Значит, так, — объяснил Джозеф. — Мы идем к тому мосту, переходим его и попадаем на площадь. Когда тебе надоест темнота, присоединяйся к нам.