Нора Робертс - Смерть по высшему разряду

Избиение, изнасилование, удушение серебряной проволокой… Для Слая это являлось маленькой пье­сой в трех актах, где менялись только декорации – и второе действующее лицо.

Он же сам всегда оставался звездой шоу.

Слай обожал путешествия и имел несколько альбомов с открытками, которые покупал в разных уголках мира. Иногда он перелистывал их, потягивая вино и с улыбкой вспоминая разные мелкие подробности. Обед в летнем Париже после того, как он отправил на тот свет владельца завода по изготовлению электронной аппаратуры; вид из окна на дождливый вечер в Праге перед тем, как он задушил американского представителя…

Хорошие воспоминания!

Слай не сомневался, что нынешняя работа, хотя и задержит его в Нью-Йорке, но зато снабдит воспо­минаниями не менее приятными…

Утром Ева сидела за столом в Главном полицей­ском управлении и просматривала данные, которые Фини переслал ей вчера вечером. Она спала всего несколько часов, но после трех чашек крепкого кофе у нее сформировалось определенное представление о Сильвестре Йосте.

Профессиональный преступник. Сын мелкого торговца оружием и умственно отсталой женщины, имевшей склонность к угону машин и разрезанию их владельцев на куски пружинным ножом. Она умер­ла от передозировки наркотиков в тюремной больнице, когда ее сыну было тринадцать лет.

Очевидно, Слай решил продолжить семейную традицию, используя собственный стиль расправы с жертвами. Впрочем, в детстве он тоже забавлялся с ножом и даже отрезал ухо социальному работнику через две недели после того, как его поставили на учет, а позже избил и попытался изнасиловать одну из девочек в его группе. Однако истинное свое при­звание Слай обрел в удушении, по-видимому практикуясь на собаках и кошках, прежде чем перейти к человеческим особям.

В пятнадцать лет Слай сбежал из своей группы, решив, что достаточно подготовлен к реальной жиз­ни. Сейчас ему было пятьдесят шесть; за все это вре­мя он только год провел за решеткой, но подозре­вался в сорока трех убийствах.

Ева просмотрела файлы, предоставленные ФБР, Интерполом, Центром изучения преступной дея­тельности, и пришла к выводу, что информация о нем была весьма поверхностной. Подозреваемый наем­ный убийца не имел ни семьи, ни друзей, ни сооб­щников, ни постоянного адреса. Его излюбленным оружием служила серебряная проволока, но среди приписываемых ему жертв были и задушенные руками, шелковыми шарфами и позолоченным шнуром. Однако они относились к раннему периоду деятель­ности – видимо, до выработки индивидуального сти­ля. Жертвы были обоих полов, всех возрастов, рас и социальных групп. Убийства часто сопровождались пытками и изнасилованием.

«Отличная работка, верно, Слай? И, держу пари, не дешевая. – Ева откинулась на спинку стула, глядя на компьютерное изображение Йоста. – Но кто, черт возьми, нанял тебя для убийства молоденькой гор­ничной, живущей с матерью и сестрой в Хобокене?»

Ева встала и прошлась по своей каморке. У нее даже мелькнула мысль, что Слай ошибся, но в это не слишком верилось. Играя в убийство сорок один год, редко попадаешь не в ту мишень, так что Йост, скорее всего, совершил именно то, что ему поручили. Но тогда кто же такая Дарлин Френч и с кем она была связана? А может, на самом деле метили в Рорка? Но, хотя смерть горничной огорчила его и созда­ла определенные профессиональные неудобства, для него это была капля в море.

Приходилось снова вернуться к жертве. Может быть, Дарлин что-то видела или слышала, не созна­вая значения этого? В отелях проворачивается нема­ло деловых операций. Но даже если так, зачем рас­правляться с девушкой в такой вызывающе драма­тичной манере? Убрать ее потихоньку – и дело с концом. Несчастный случай или попытка ограбле­ния, все огорчены, копы выражают сочувствие – и обо всем можно забыть.

Хотя версия о том, что Дарлин случайно стало известно нечто важное, не казалась Еве вероятной, она решила сегодня же вернуться в отель и проверить, кто останавливался в номерах, где работала девушка, последние несколько недель.

Остановившись у окна, Ева наблюдала за утрен­ней суетой. Надвигался час пик, автобусы сновали туда-сюда, развозя пассажиров, которым не хватало возможностей или здравого смысла работать дома. В воздухе висел цилиндр, ощетинившийся антенна­ми, – сведения о транспортных пробках передава­лись по радио тем, кто уже в них застрял.

«Журналистам нужно чем-то заполнить эфир», – подумала Ева. Она уже проигнорировала звонки полдюжины репортеров, которые надеялись на ком­ментарии по поводу вчерашнего убийства. Посколь­ку начальство пока не дало указания сделать заявления для средств массовой информации, она предо­ставила иметь дело с журналистами Рорку. Никто луч­ше его с этим не справился бы.

Не отворачиваясь от окна, Ева услышала знако­мый скрип полицейских ботинок по старому лино­леуму.

– Сэр?

– В автобусе сидит женщина с целой охапкой цве­тов. На кой они ей черт, Пибоди?

– Скоро День Матери, лейтенант. Возможно, она хочет исполнить свой долг заранее.

– Хм. А я хочу заняться дружком убитой – Бэрри Коллинзом. Если это заказное убийство, кто-то должен оплатить счет. Вряд ли у коридорного хватит денег на гонорар Йоста, но, может быть, он связан с тем, кто ему платит.

– Йоста?

– О, прости, ты не в курсе дела. – Ева исправила эту оплошность, по-прежнему стоя спиной к комна­те и глядя на небо.

– Значит, капитан Фини участвует в расследова­нии? А Макнаба вы тоже собираетесь привлечь?

Ева наконец обернулась. Пибоди изо всех сил старалась выглядеть равнодушной, но ее честное ли­цо не было приспособлено для притворства.

– Не так давно я намекнула, что неплохо бы при­влечь Макнаба, а ты принялась скулить и хныкать.

– Нет, сэр, я только попыталась скулить и хны­кать, как вы на меня цыкнули. С тех пор я делаю это только мысленно. – Пибоди усмехнулась. – Кроме того, времена меняются. Мы с Макнабом ладим куда лучше с тех пор, как начали заниматься сексом. К то­му же…

– Не забивай мне голову ерундой!

– Я просто хотела сказать, что Макнаб очень славный. Дарит мне цветы. Думаю, он кладет их в парке, но все равно это приятно. А несколько дней назад Макнаб повел меня в кино на мелодраму, которую я мечтала посмотреть. Он терпеть не может такие филь­мы, но заранее купил билеты. Так что я думаю… – Пибоди засмеялась, когда ее суровый и отважный лейтенант со стоном заткнула уши.

– Не желаю слышать этот вздор! Иди и собери данные о Бэрри Коллинзе. Это приказ.

Пибоди беззвучно шевельнула губами.

– Что-что?

– Я сказала: «Да, сэр», – объяснила Пибоди, когда Ева вынула пальцы из ушей. – По-моему, Макнаб меня стимулирует, – добавила она и выбежала в коридор.