Ольга Славина - Сколько весит счастье

Машина была серой, как и она сама, как и ее жизнь. Но именно в ее машину, в ее жизнь ворвалась незнакомка, чтобы умереть…

Жизнь налаживается! – подумала Женя и улыбнулась своему отражению в зеркале заднего вида серых «Жигулей». Ну и пусть машина старая, а она не слишком опытный водитель. Она ощущала себя дамой за рулем. Не гражданкой, не женщиной. Именно дамой. И ей нравилось это ощущение.

А ведь еще несколько месяцев назад она коротала дни в зоне, как приговоренная к пожизненному лишению свободы. Вышки, бетонные заборы, контрольно-следовая полоса. Она была приговорена, хотя не совершала никакого преступления.

Женя Векшина родилась в зоне. В самой настоящей. УЮ такая-то, дробь такая-то. Мужская колония. Строгого режима. В поселке под Тулой. Ее мама – приличная женщина, никакая не Сонька и не Манька – не сидела там, а считала. Работала в бухгалтерии. Находилась в декретном отпуске, но зашла на часок помочь составить полугодовой отчет. И схватки застали ее врасплох. Папа – заместитель начальника той же колонии по оперативной работе – паниковать не стал. Гинеколог в штате мужского исправительного учреждения, конечно, не положен. Но вообще-то зоновские доктора – специалисты не хуже городских. Даже лучше, надбавки получают. Ничего, что в основном от сифилиса и туберкулеза лечат. Акушерство, небось, проходили и что такое стерильность, помнят. Тем более, это вторые роды. Все прошло быстро и без осложнений.

Через двадцать с небольшим лет, когда папа уже давно дослужился до начальника колонии, мама стала главным бухгалтером, старшая сестра трудилась в отделе кадров и собиралась замуж за со всех сторон положительного парня из оперотдела, Женя вернулась в зону. Она закончила факультет русского языка и литературы областного педагогического вуза. В школу работать не пошла. Ей хватило практики. Дети из класса, куда она попала, читали в лучшем случае надписи на заборе. Да и платили учителям ровно столько, сколько ей пришлось бы отдавать за съемную квартиру. Подумать только: четыре стены с дешевыми обоями и старой мебелью ценятся так же, как «разумное, доброе, вечное»…

Родители решили, что в городе одной трудно, и Женя вернулась в поселок. Папа устроил ее библиотекарем в свою колонию. Библиотека везде библиотека. Книги она обожала с детства, но чтобы попасть на рабочее место, ей нужно было миновать КПП, людей в форме и людей в робах, беззубые улыбки, наколки и шепот за спиной: «хозяина дочка». Она старалась ни с кем не общаться, не пересекаться даже взглядами. Механически заполняла формуляры и отыскивала книги на полках. И однажды вдруг поняла, что она приговорена. К пожизненному лишению свободы в двух пыльных, заставленных стеллажами комнатах в помещении клуба.

Здесь, конечно, были свои развлечения. Прежде всего, художественная самодеятельность. Разбойник, оглушавший своих жертв ударами биты по голове, за колючкой неплохо стучал на барабанах. Насильник пел проникновенные песни о любви. А щипач-карманик вполне профессионально щипал струны электрогитары.

Имелся в колонии и музей. Не Лувр, конечно, но своя «Джоконда» на стене висела: нарисованная на простыне за неимением холста. На стеклянных витринах с экспонатами значилось: «Методы сокрытия запрещенных предметов», «Приспособления для межкамерной переписки», «Самодельные карты и методы их изготовления».

Но Женя вдруг остро захотела на другие концерты и в другие музеи. Она не спала две ночи, а утром положила отцу на стол заявление об увольнении.

– Я уезжаю! – твердо сказала она ему.

– Куда? – изумился он.

Он-то надеялся, что она примет ухаживания гарного хлопца – начальника спецчасти. Глядишь, скоро свадьбу сыграют, а там и до внуков дело дойдет…

– Я хочу уехать в город. Найду работу, сниму квартиру. Здесь я задыхаюсь. Думаю, у меня клаустрофобия. Все-таки замкнутое пространство, да не один раз замкнутое, ограждений как минимум три…

Что же, бывает. Для кого-то зона – дом родной, а другие в тоске колючки на проволоке считают. Отец возражать не стал, даже помог с трудоустройством. Кому надо позвонил и нашел дочке хорошее место «на гражданке». В пресс-службе крупного, богатого, градообразующего предприятия – металлургического завода. Как раз ее образование пригодится, чтобы пресс-релизы писать. Завод гонит чугун на экспорт, зарплаты платит хорошие.

Папа сделал дочке еще один подарок – старенькие «Жигули» шестой модели, залатанные в зоновском гараже умельцами с тремя судимостями за угоны. Пусть освоится с городским движением, а потом можно ей и что-нибудь поприличнее купить.

Так все и устроилось. В 28 лет Женя оказалась, наконец, вне зоны. Вдохнула пьянящий воздух свободы с примесью заводских выбросов. И начала новую жизнь.

Жизнь Жени налаживалась, а жизнь незнакомки стремительно подходила к концу. Это рано или поздно ожидает всех, – знала она, поэтому не испугалась, когда убийца вонзил в ее тело нож. Но в следующую секунду ее оглушила боль. Ни мыслей, ни чувств. Только рухнувший на нее многоэтажный дом боли. И тогда она поняла, что так не должно быть. Ей вдруг очень не понравилось быть убитой. И она решила жить. Собрав все силы, она побежала. Было больно, очень больно. Она бежала, спотыкаясь, задыхаясь. Умирая, она жила…

Загорелся красный сигнал светофора. Женя остановила машину на пустой дороге возле парка. Приоткрыла окно в салоне, вдохнула свежий ветерок сентября, сделала погромче музыку из автомагнитолы.

– «Оставайся такой как есть, оставайся самой собой», – подпевала она.

Нет, не оставайся, а будь. Сейчас у нее появился, наконец, шанс стать самой собой. И у нее обязательно получится. На новой работе она уже третью неделю и почти освоилась. Светлое офисное здание так не похоже на мрачный каземат. Чтобы попасть в помещение, достаточно просто подойти к дверям, и они сами гостеприимно распахнуться. Никаких тебе вертушек, решеток, электрических замков. Только покажи пропуск весьма презентабельному охраннику. И мобильник не отняли, а наоборот, выдали. Вернее, ее телефон подключили к корпоративному тарифу.

Коллектив в пресс-службе исключительно женский, но в соседних кабинетах размещается служба безопасности предприятия, так что мини-юбка и каблуки не остаются без внимания. Правда, Женя таких смелых нарядов не носила. В зоне это чревато бунтом. Но теперь все по-другому. Скоро она получит первую зарплату и обновит гардероб.

Она хотела измениться и внешне и внутренне. Она достойна большего. Чего-то современного, с компьютерами, факсами, корпоративными вечеринками, перспективами. Она чувствовала себя покорителем большого города. Альпинистом с пресс-релизом вместо ледоруба. Ей нравились эти словечки: пресс-релиз, пиар-акция, мониторинг. Люди, которые их часто произносят, выглядят так, будто у них всегда все о`кей: переговоры провели, с кредитами расплатились, улетаем на Гавайи… Может быть, и ей удастся.