Сюзанна Брокман - Телохранитель

Джордж бросил досье на стол Николь.

— Ким Монахан. Прекрати дело против нее об участии в заговоре.

Ответом ему был холодный взгляд Николь.

— Приведи хотя бы одно убедительное доказательство, почему я должна так поступить.

— Потому что я прошу тебя об этом.

— Ты питаешь особые чувства к этой девочке?

— Просто сделай что я тебе говорю, Ники, иначе я никогда не дам тебе жить спокойно после того, что ты сотворила с Алессандрой Ламонт.

Лицо Николь поскучнело.

— Это была не моя идея — значит, и не моя вина. Эндрю Белл из Вашингтона посчитал, что убедительнее будет привлечь Тротта к суду по делу об убийстве. К тому же Алессандра Ламонт сама отказалась от защиты…

— Ты ведь читала дело и знаешь — речь шла о ловушке. Тебе чертовски повезло, что Алессандра и Гарри О'Делл остались в живых. Гарри уходит из ФБР, иначе он бы так поддал тебе под зад коленкой, что ты перелетела бы через дорогу. Хорошо бы он сделал это на глазах у всех сотрудников…

Николь стало не по себе.

— Да, верно, мне и правда повезло. Я все время твержу себе это.

В голосе ее он услышал нотки горечи. Но Джорджа это уже не трогало. Если Николь и испытывала угрызения совести по поводу того, как сложилась ее жизнь, включая и ее разрыв с ним, то во всем этом виновата была она одна.

Джордж сделал шаг, собираясь уходить.

— Постой!

Он снова повернулся к ней.

— Считай, что обвинения против Ким аннулированы. Можешь ее больше не прятать.

Джордж покачал головой.

— Она уехала. Я велел ей убираться.

— Мне жаль, — тихо сказала Николь. — Я думала, вы собираетесь пожениться.

— Тротта платил ей за то, чтобы она оставалась со мной. Я подозревал это с самого начала.

— Но ты казался…

— Счастливым? — Джордж презрительно фыркнул. — Брось. Я жил с роскошной женщиной, которая, как спелая груша с дерева, свалилась мне в руки неизвестно откуда, а какой-то дядя со стороны оплачивал ее услуги. Кто бы в такой ситуации не выглядел счастливым?

— Думаю, ты надеялся, что она не передаст информацию Тротта.

Тут Николь была чертовски права. Джордж молил Бога о том, чтобы в решающий момент Ким не предала его, но вместо того, чтобы прямо спросить о ее связях с Тротта, он устроил ей проверку.

Джордж надеялся, что Ким расскажет ему обо всем, надеялся, что она его любит…

— Этой девочке удалось уязвить тебя, — заметила Николь. Глаза ее были печальны, и Джорджу даже показалось, что она искренне жалеет о случившемся. Впрочем, возможно, виной тому была всего лишь игра света.

Гарри все еще говорил по телефону, когда Алессандра вышла из душа и, вытирая полотенцем волосы, направилась в гостиную.

— Нет, Шон, это не твоя вина. Ты и понятия не имел, какой результат может иметь эта петиция… — услышала она голос Гарри. Некоторое время он молчал, потом заговорил снова:

— Да, знаю, мне тоже жаль, что тебе придется расстаться со своими друзьями. Мы соберемся все вместе и решим, как и где нам жить дальше… — Гарри потер лоб. — Да, и Мардж тоже. О'кей, увидимся завтра.

Он вздохнул и повесил трубку.

— Парень совсем раскис — не хочет переезжать в другой город.

— Это действительно нелегко.

— Да, но я не вижу другого выхода. — Гарри повернулся к ней. — Только что звонил Джордж, он тоже сожалеет.

— Как он? — спросила Алессандра, глядя в зеркало. Ее волосы начали отрастать, и в результате лицо стало приобретать прежний, знакомый ей вид.

— Ему гораздо лучше. Я сказал, чтобы он не слишком радовался — как только у меня выдастся свободная минута, я приеду и сломаю ему вторую ногу. Кажется, он согласен, что это будет справедливо.

Алессандра вздрогнула.

— Надеюсь, ты не собираешься в Нью-Йорк?

— Нет, — быстро ответил Гарри. — Конечно, я в любом случае прощу его, хотя до сих пор не могу понять, как нам удалось выжить.

— А я ничуть не удивлена. Я ни секунды не сомневалась в успехе, ну, если не считать того мгновения, когда мы окунулись в воду.

Гарри неожиданно нахмурился.

— Послушай, я хотел сказать тебе, что не собираюсь напоминать об обещании, которое ты мне дала. Тогда я искренне верил, что мы умрем, — вот почему мне пришла в голову такая нелепая мысль.

Алессандре потребовалось время, чтобы понять: он говорит о предложении руки и сердца.

— О, — выдохнула она, — но я в самом деле хочу за тебя замуж.

Гарри на мгновение прикрыл глаза, потом взглянул на нее долгим взглядом.

— Послушай, я до смерти хочу на тебе жениться, но теперь моя жизнь — сплошной кошмар. Примерно час назад я стал безработным. Мой сын ненавидит меня, а дочь не узнает, когда встречает на улице. Шон чувствует себя несчастным из-за того, что приходится уезжать из Харди. Он рассчитывал войти в танцевальную труппу…

Покачав головой, Гарри умолк, потом взял себя в руки и заговорил снова:

— Думаю, тебе пора узнать: я вовсе не подарок, и…

— Я тоже, — перебила его Алессандра. — Правда, прежде меня рассматривали как награду, но в этом не было ничего хорошего. И еще: я всегда надеялась, что когда-нибудь смогу усыновить ребенка…

— А если их будет двое?

Повернувшись, Алессандра увидела, что Гарри стоит неподвижно у телефона в своих сырых джинсах и влажной майке, с волосами, взъерошенными, как охапки сена; но в его прекрасных темно-карих глазах она видела столько любви и нежности, что остальное было не важно.

— Я хочу на тебе жениться, потому что люблю тебя, — сказал Гарри. — Я хочу, чтобы ты была моей любовницей и другом, а не трофеем, который можно держать на полке. Хочу, чтобы ты помогла мне разобраться в путанице с моими детьми. Я хочу, чтобы они стали нашими детьми. Если через год, пять или десять лет я помогу тебе взять на воспитание еще ребенка, я буду любить его так же, как Шона и Эмили, обещаю. — Он неожиданно улыбнулся, но улыбка тут же исчезла с его лица. — Запомни, я рассчитываю на долгую, очень долгую жизнь с тобой. У меня нелегкий характер, и наш союз не покажется тебе медом, да и с Шоном будет нелегко…

Алессандра ответила не сразу.

— Ты как будто хочешь отговорить меня от брака.

— Нет, но… я боюсь подвести тебя.

Она протянула ему руку.

— Ты уже подвел меня, заставив спрыгнуть с утеса. Давай рискнем еще раз — вдвоем мы справимся.

Гарри с облегчением вздохнул, потом взял руку Алессандры и поцеловал ее.

— Никогда свободное падение не было для меня таким приятным.

Шон искал отца и Алессандру в толпе, собравшейся после представления за кулисами.

Он не видел их, но зато сумел рассмотреть восьмилетнюю Эмили, которую Гарри посадил себе на плечи, — сестра поднимала вверх большие пальцы рук, поздравляя с победой.

Сегодня он танцевал особенно хорошо — возможно, потому, что знал: в зале собралась вся его семья, а еще потому, что впервые за последние четыре года он снова был в Харди.