Юлия Шилова - Я убью тебя, милый

Музыка играла все громче и громче, унося меня в заоблачные дали. Я представила себя птицей, парящей в небе над бескрайними просторами моря. Скинув халат, я не думала о том, что на мне позорное грязное белье, прикрывающее расчесанное, покрытое болячками тело, я знала, что Глеб не замечает изъянов, он видит…

Глеб громко закричал, и музыка остановилась. Я быстро натянула халат и испуганно посмотрела на Глеба. Он покраснел до кончиков ушей, кашлянув, произнес:

— Извини, Дашуля, я не выдержал и кончил. Это получилось круче, чем в баре. Впервые в жизни я кончил, не расстегивая ширинки, просто сидя на ступе и глядя на то, как танцует красивая девушка. Я ласкал тебя взглядом и получал от этого удовольствие.

Глеб посмотрел на проступившее пятно и вздохнул:

— Вот черт, костюм купил за штуку баксов и так испортил! Говорят, сперма не отстирывается.

Неожиданно раздался стук в дверь, на пороге появился охранник.

— Банька готова, — улыбнулся он Глебу. — Идите, пока из начальства никого нет.

— Как раз самое время, — сказал Глеб и взял барсетку. — Это, чтобы не сперли, — пояснил он. — Даша, пошли, ты же хотела помыться.

— Там простыни и полотенца есть, — буркнул охранник и повел нас по узкому коридору в цокольный этаж.

Мы зашли в тюремную сауну и огляделись. Охранник закрыл нас снаружи. Глеб пребывал в отличном настроении. Он быстро разделся и посмотрел на меня с удивлением. Я сидела на деревянной лавочке, поджав под себя ноги, и тупо разглядывала потолок.

— Даша, ты же хотела мыться? — не выдержал Глеб.

Вздрогнув, я принялась расстегивать халат.

— Пошли, я тебе по спинке веничком пройдусь. Дашка, ты меня стесняешься, что ли?! Странная ты все-таки. Только что голая танцевала, а теперь боишься расстегнуть пуговицы на халате.

— Ничего я не стесняюсь, — пробурчала я. Глеб протянул мне простыню и сказал:

— Если хочешь, закутайся.

Я улыбнулась и с радостью обвернула простыню вокруг себя.

В парилке Глеб принялся хлестать меня веником. Я не верила, что могу наконец вымыться горячей водой.

— Боже мой, какая же ты стала худая. Просто кожа да кости! — охнул Глеб. — Ты хоть в зеркало смотришься?

— Нет. У нас здесь нет зеркал. В последний раз я смотрелась в зеркало в гримерной бара. Тогда мне нравилось мое отражение, я даже считала себя хорошенькой.

Стоя под душем, я испытывала неземное блаженство. Глеб потрогал воду и испуганно отскочил:

— Дашка, с ума сошла! Как ты можешь мыться в такой горячей воде?!

— Разве она горячая?

— Конечно! Это же крутой кипяток. Как ты только не сварилась?!

Я повертела кран и сделала воду чуть попрохладней. Глеб встал под струю и погладил мою грудь. Соски моментально затвердели. Я тяжело задышала и робко провела кончиками пальцев по животу Глеба. Глеб покраснел и поцеловал меня в губы. Я ответила ему…

— Ты меня вспомнила? — прошептал Глеб несколько минут спустя.

— Я пытаюсь. Я начинаю вспоминать. Глеб еще раз поцеловал меня и сказал:

— Подожди минутку.

Когда он вернулся, в руках у него была пачка презервативов.

— Глеб, а это зачем? — растерянно спросила я.

— На всякий случай. — Глеб достал презерватив и стал натягивать его на свой член. — Пойми меня правильно, Дашуль, я человек семейный. У меня жена на сносях. Скоро разродится. Мне необходимо стерильность соблюдать. Сама знаешь, какое сейчас время страшное. Нужно держать ухо востро. Кругом сифилис, триппер, спид не спит. Расслабляться нельзя. Особенно здесь, на зоне. Тут вообще черт ногу сломит. Откуда я знаю, с кем ты здесь развлекалась. Может, тебя кто из охранников отымел, а они тоже не святые. Тут заразы больше, чем на свободе.

— У меня полгода никого не было, — с трудом выдавила я из себя. — Ты последний, с кем я спала.

— Даша, я тебе верю, но все же не могу не подстраховаться. Доверяй, но проверяй.

Я хотела оттолкнуть его, но он крепко прижал меня к себе и стал покрывать поцелуями. Я поняла, что сопротивляться бесполезно, и полностью отдалась воле Глеба…

Три часа пролетели так быстро, что мы оба вздрогнули, когда открылась дверь и охранник позвал нас на выход. После сауны и горячего душа я чувствовала приятную истому во всем теле. Вернувшись в номер, я вновь села за стол, и Глеб грустно смотрел на меня.

— Ты опять похожа на прежнюю Дашу, — сказал он.

Я засмеялась и сделала себе огромный бутерброд с копченой колбасой.

— Прежняя Дашка не ела как лошадь. Глеб налил виски и протянул мне рюмку:

— Согрейся после баньки.

— А ты?.

— Я тоже не против.

Мы чокнулись и дружно выпили.

— Я точно загнусь от обжорства! Сколько ни ем, все равно мало. Чем больше ешь, тем больше хочется.

— Ты хоть помнишь, как мы познакомились? — вдруг спросил Глеб.

— Конечно. Ты пришел в бар и увидел, как я танцую, — засмеялась я.

— Я тогда ошалел от тебя, — улыбнулся Глеб.

— Затем ты пригласил меня за столик и заказал коктейль за сорок долларов.

— Я тогда как дурак ждал, когда же ты опьянеешь. Я ведь не знал, что ты пьешь обычный сок. Целых четыре «коктейля» в тебя вбухал! Ты морщилась и делала вид, что он очень крепкий, но сидела трезвая как стеклышко. «Ничего себе! — подумал я. — Такое хрупкое создание, а пьет как мужик… Вот это закалка!»

— А потом мы стали встречаться, — перебила я его. — Ты дождался конца моей смены и повез к себе домой. Мы накрыли стол, поставили свечи. Правда, на улице было уже светло, но мы задвинули шторы, включили музыку, и я стала танцевать только для тебя.

— Я переживал, что ты устала, но потом я понял, что ты можешь устать от чего угодно, но только не от танца. Танец для тебя как наркотик. Ты получаешь от этого кайф. Ты танцевала не ради денег, а скорее, для себя. Ты растворяешься в музыке. Я никогда не видел ничего более восхитительного, поверь. Ты не очень искусна в любви, не очень хорошо готовишь, не умеешь себя вести в обществе, но в танце тебе нет равных.

— Мы встречались с тобой долго, а потом все оборвалось. Что-то надломилось, что-то случилось. Наверное, я что-то не доглядела, а может, что-то не так сделала, но в один не самый прекрасный день я потеряла тебя и с ужасом осознала, что эту потерю невозможно вернуть. Ты привел в бар свою будущую жену и откровенно ухаживал за ней на глазах у всех.

— Мне хотелось, чтобы она научилась танцевать точно так же, как ты. Но это невозможно. Она вообще не умеет танцевать.

— Может быть. Но ты привел ее не для этого. Ты привел ее для того, чтобы она поняла, что я не имею на тебя никаких прав, что я обычная стриптизерша, каких в Москве пруд пруди. На них никто не женится. С ними только гуляют и развлекаются…

Я замолчала, почувствовав резкую боль в животе.

— Ты что? — спросил Глеб.