Миранда Грин - Вернуться навсегда [СИ]

— Ты просто пытаешься измерить ее человеческими мерками. Драконы, например, да и эльфы тоже, физически развиваются медленнее людей, но быстрее взрослеют разумом. Наги вылупляются уже сознательными. Насчет морских не скажу — не знаю. Химеры — не люди, даже если выглядят так. А уж если имеет место перерождение… Через пару лет старая личность наложится на особенности полученные с этим телом и этим магическим отпечатком, завершая формирование. Тебе нужно просто принять этот факт.

Киваю. Возможно, я пока еще слишком рационально мыслю в каких-то вещах, слишком тяжело отхожу от старых шаблонов. И, наверное, даже стоило бы радоваться, что я лишена обычных проблем.

— Я понял! — шепотом воскликнул Канто. — Понял, на кого она похожа!

— На меня, что за глупый вопрос? — поворачиваюсь к рыжему, замечая, что ни Дженталя, ни Эриха в комнате нет.

— Это понятно. У нее нос и скулы Дженталевские.

— Характер, сдается мне, тоже его будет, — белозубо скалится дракон.

— Я ставлю на смесь Дженталя и Ллахэ, — я прикинула степень магического воздействия с их стороны.

— Бедный братец, — с балкона зашел эльф, за плечом которого маячил необычайно серьезный Эрих. — Мне уже его жалко.

— По-моему, он не слишком против. Удивительно, кстати, что он не спит на коврике у кровати и не зыркает на всех, — Вальц не упустил шанса съязвить.

— С Вээры далековато будет. Не спрашивайте меня, зачем его туда понесло, я так и не поняла до конца. Вы лучше расскажите, что вы у нагов делали все это время?

Дженталь, судя по помрачневшему лицу, замысел родственника понял, но спрашивать я не стала. Захочет — расскажет. А вот наги — проблема более актуальная. Актуальная тем, что может вылезти в самый неподходящий момент, не хотелось бы иметь за спиной опасность. Так, а вот и глаза забегали…

Давайте мы пока погуляем где-нибудь, а вы расскажете? — по кивку Кетайро взял ребенка на руки, даже не разбудив, и вышел за дверь.

Под моим взглядом Эрих покосился на Канто, тот на Дженталя, а эльф лишь тяжело вздохнул — опять за всех отвечать. От рассказанного волосы на голове зашевелились. Нервно огляделась, непонятно зачем, но потом усилием воли заставила себя успокоиться. Мы в эту мясорубку не попали, и хвала Богине.

Нам «повезло» попасть к нагам в момент переворота. Змеелюды, несмотря на кажущуюся невозмутимость и равнодушие ко всему, были народом мстительным и любящим интриги, а за возможность столкнуть кого-то более сильного с его места и вовсе цеплялись как могли. Вот и попытались использовать подвернувшийся шанс. С помощью химеры, в которую щедро вливали магию, заодно ослабляя меня, вполне можно было подвести Сэаше под магический откат.

Глаз снова задергался. На мой вопрос про Саахаши меня поспешили заверить, что он жив, цел, помогает наводить на родине порядок. Королева нагов тоже жива, передает официальную благодарность, неофициально — обещает помочь, в случае, если мы решим побороться за восстановление монархии среди людей.

Очень хотелось побиться головой обо что-нибудь, и отказывать себе в этом удовольствии я не стала, от души приложившись затылком пару раз о подушку. Надо ли оно мне? Кажется, я спросила об этом вслух…

— Насчет трона — не знаю, но вот восстановиться тебе наконец-то нужно. Тем более, сейчас смысла нет куда-то дергаться, Оринэл сам объявится. С нашим приходом должно стать полегче, мы ведь тоже можем магией делиться, — он прикрыл глаза. — Пойду хоть на ребенка вблизи посмотрю.

Канто вышел следом, оставляя меня с Эрихом. Непривычно серьезный Вальц сел на край кровати, задумчиво выводя кончиками пальцев какие-то спирали на моей ноге. Потом все-таки подсаживается ближе, обнимает, утыкаясь носом куда-то в основание шеи. Привычно запускаю пальцы в темные волосы.

— Не прогонишь?

— А должна?

— Я ведь тебя чуть не убил…

Вот в чем дело… Словам он не поверит, уж я-то этого упрямца знаю. Аккуратно тяну за пряди на затылке, заставляя запрокинуть голову и посмотреть на меня. Задумчиво провожу по линии подбородка, щеке, уголку губ — он по-кошачьи трется о ладонь. Отвечает, но не проявляет инициативы — боится. Внезапно в голове вспыхивает старое-старое воспоминание, похороненное еще до моего попадания сюда.

— Элина! — взигливый голос матери разносится по коридорам особняка. — А ну иди сюда! Сколько раз говорила, чтобы ты не смела заходить в артефактуню!

Тупик! Богиня, я опять заблудилась! Взгляд цепляется за гобелен, слабо колышущийся от невидимого ветра. Ниша, отлично. Ныряю туда, тут же врезаясь в кого-то.

— Эрих?! — выходит слишком громко, ткань отодвигается в сторону, являя нам разъяренную мать.

— Отлично, вы еще и вместе это провернули! Чья это была идея?! Твоя?! — она хватает парня за ухо, впиваясь в него ногтями. — Я тебе покажу…

Она вытаскивает его из ниши, уволакивая куда-то, я даже слово сказать не успеваю.

— Помнишь, как я материнскую лабораторию влезла?

Он кивает, наконец-то улыбаясь. Вот, хоть повеселел, явно вспоминая, как я потом, также тайком, обрабатывала ему спину, заодно простейшие заживляющие заклинания отрабатывая. На доставшейся от Котова спине шрамов нет, зато есть тонкий рубец на боку, полученный на заброшенной стройке.

— Здесь ванна есть?

— Там купальня с водопадом.

«Еще лучше», кивает он, подхватывая меня на руки. Пар в помещении стоит всегда — драконий город питается от горячих источников. Руки сами находят застежки, куча ремешков раздражает, но парень одним привычным движением выпутывается из конструкции, по какой-то ошибке названной дорожным костюмом. Скольжу ладонью под рубашку, нащупывая узкую полоску шрама. Вальц резво раздевается, попутно стряхивая с пальцев заклинание, от которого шнуровка на ночном платье распускается, а ткань ползет вниз по плечам.

Горячая вода обволакивает еще сонное тело, в паре немного смазываются очертания, зато холодные на фоне обстановки руки ощущаются очень отчетливо. Искусанные губы проходятся по плечу и шее, аккуратно целуют.

— Что сказала Сахеши?

— А при чем тут… А, поняла. Я не спрашивала, как-то не до того было…

— Тогда пойдем иначе…

По-прежнему ледяные руки скользят по телу, хватают одну ногу под коленом, закидывая на бедро. Вальц нависает надо мной на пол-головы, на одной ноге на плитке стоять неудобно, приходится вцепиться в плечи, одновременно опираясь на бортик. Пальцы свободной руки медленно — слишком медленно — проскальзывают внутрь. Впиваюсь ногтями, оставляя на коже отметины, почти до крови. Он наклоняется ближе:

— Мы же не хотим ничье внимание привлечь? — и накрывает губы, не давай ни возмущаться, ни шуметь.

… когда я уже пытаюсь выровнять дыхание, лежа на леденящей спину плитке, сбоку раздается плеск.