Кристи Уэбстер - Дикое море [ЛП]

Она кричит, и этот звук — самое прекрасное на свете, что я слышал. Ее тело дрожит в моих руках. Я чувствую напряжение ее мышц вокруг моего члена. Мы посмеиваемся, осознав, что первый раз в русалочьем облике состоялся.

— Ты прекрасна, морской ангел, — она изворачивается в моих объятьях и улыбается мне.

— Чувствуешь, как твоя рука обвивается вокруг моего сердца? Она сжимает его, владеет им. Я связана с тобой, Мэд.

В груди болит от острого чувства. Мы действительно связаны. Эта связь неописуема, невидима и, никому, нахрен, ее не разорвать.

— Смотрите-ка, чертов кот притащился, — тон Джаггера был суров. Я не оставляю без внимания тот факт, что он сидит на моем месте во главе стола.

— Сдается мне, это мой стул, и я тут босс, — Джаггер только хмыкает в ответ на мой рык, и пересел на скамью. — Как продвигаются дела с Рамоном?

Джаггер начинает отчет, а я сажусь, массируя шею с правой стороны. С тех пор, как мы с Хэли впервые занимались любовью в русальечем обличии в океане, прошло три недели. Теперь каждое утро мы исследовали океан вместе. Она даже уговорила меня купить ей камеру для подводной съемки. Я не могу ею насытиться, моей женой, мы трахаемся без остановки и вне воды.

— Что думаешь? — вопрос Джаггера вырвал меня из блаженных мыслей.

В этом-то и проблема. Меня перестал волновать клуб. Жизнь проникала в меня каждой молекулой Хэли, а обязанности руководить клубом мешали. Это было не честно по отношению к моим парням, ведь этот клуб — их жизнь. Моя жизнь отныне — Хэли.

— Повтори последнюю часть, — грубовато говорю я.

— Гуттенберг.

Я хмурюсь.

— Еще раз, что?

— Новый парень, с которым можно иметь дело. Чертов немец, мать его. У него неплохой товар, мы с Кассом уже проинспектировали его. Все что нам нужно, так это твое одобрение, Бешенный Пес.

Я оглядываю собравшихся: по лицам сквозит разочарование, раздражение и досада. Это только укрепляет меня в решимости сделать то, зачем я пришел сюда сегодня. Они заслуживают большего.

— Вообще-то, Джаггер, — произношу я, запуская пятерню в волосы и слегка тяну их, — правила клуба гласят, что в случае смерти президента клуба, его место занимает вице-президент.

— Ты собираешься сдохнуть в ближайшее время, парень? — вопрошает Джаггер. В комнате так тихо, кажется, все разом задерживают дыхание.

— Почти что, приятель. Моя голова в последнее время забита посторонними вещами. Вы заслуживаете большего. Несправедливо напрягать вас всем этим.

Я скребу щетину на челюсти, еще одно напоминание о Хэли, ей нравится, когда я небритый, и чувствую себя паршиво.

— Короче, правило гласит: в случае смерти президента, его место занимает вице-президент. Это моя официальная отставка.

Кассиус фыркает, брызгая слюной, ему вторят несколько неуверенных смешков.

— Это что, апрельская шутка или подобное дерьмо? Ты издеваешься?

— Нет, — я качаю головой. — Я выхожу из дела, чувак.

Джаггер беснуется рядом со мной, конечно, он расстроен сильнее всех, ведь мы дружим с подросткового возраста.

— Это из-за какой-нибудь грёбанной цыпочки? — спрашивает Стим, его голос сочится отвращением. — В клубе полно шлюх, а ты идешь и влюбляешься в какую-то странную, черт ее дери, пилотку?

— Хватит, — рявкает Джаггер и ударяет кулаком по столу. Стим затыкается, зассав. Так и надо, Джаггер теперь его босс.

— Позаботься о них…

— Ты уходишь, но твои деньги остаются. Это деньги клуба, — язвительно ухмыляется Кассиус. Джаггер испепеляет его взглядом.

— Какая буква в слове «Хватит» тебе не понятна, мудак? — цедит он сквозь зубы.

— Вернусь в пять, — властно грохочет Джаггер. — Мне надо пройтись.

Я киваю и встаю. Все внимательно смотрят, как я снимаю куртку и швыряю ее на стол. Я кладу руку на плечо Мо и начинаю говорить:

— Вы, ребята, как семья для меня.

— Были, — выдыхает Стим, когда я прохожу мимо него. Джаггер ворчит сквозь зубы.

Едва мы оказываемся на улице, я сажусь на свой байк и бросаю на друга извиняющийся взгляд.

— Прости, мужик.

Он улыбается, и я вновь вижу пацана из класса химии, каким я его увидел впервые. Лет десять не видел его таким.

— Ты влюбился, — констатирует он.

— Просто есть новый путь, по которому я хочу пройти. — Я пожимаю плечами, старательно изображая незаинтересованность. — Теперь все это дерьмо есть у тебя. Я продам дом и уеду из Майами.

— Что мама Констанс думает об этом? — Он понижает голос, чтобы никто случайно не услышал разговор. Негласное правило — мы не упоминаем ни о его семье, ни о моей, но мы оба в курсе дел.

— Она не будет счастлива, — хмыкаю я, — но взглянув на мою девушку, она передумает и даст свое благословение. — Я все обдумал. Поверь, она стоит того, чтобы оставить своих братьев.

Джаггер темнеет лицом и кивает. Я клянусь, что разделяю и понимаю его чувства.

— Береги себя, приятель. Клуб будет прикрывать твою спину. Ты можешь уйти на пенсию, как старикан, но у этого клуба восхитительная пенсионная программа. Правда, она может включать в себя пули, свистящие над головой, но эта программа всегда тебя защитит. Навечно Грешник, Бешенный Пес.

Он молча уходит, не прощаясь. Я покидаю место, которое служило мне домом десять лет, чтобы войти в мой новый дом, в котором нет крыши надо головой, но есть дверь в мое сердце.

Я возвращаюсь в кондо, слезаю с байка и бегу, как девчонка, внутрь, в надежде увидеть Хэли. Её нет внутри. Усмехаясь, срываю одежду по пути к воде. Иногда я находил ее в воде, разыскивающую новые интересные раковины. Она никогда не заплывала далеко, чтобы услышать меня. Я погружаюсь в воду и быстро трансформируюсь. Едва спазм в груди проходит, я ударяю хвостом и ныряю в глубину. Я зову её, выглядывая в синеве ее красноватое сияние. С улыбкой я ожидаю, что она вот-вот подкрадется ко мне сзади.

Её нет. Я снова и снова зову её. Мой пульс подскакивает, когда я понимаю, что-то не так. Она не может заблудиться возле берега. В панике я мечусь туда-сюда в поисках ответа. Где же она, твою мать?! Взгляд натыкается на что-то блестящее. Её камера. Объектив пересекает трещина, и сам аппарат лежит на морском дне так, словно давно тут обосновался. Я беру себя в руки и просматриваю последние снимки. Весь мой мир взрывается. С последнего кадра, прячась в рыжевато-блондинистом облаке волос Хэли, на меня таращатся черные глаза человека, или вернее, чертова русала, который зажимает ладонью её рот. Кто-то отшвырнул камеру. Значит, их было двое. КАКОГО ЧЕРТА!

Ярость поглощает меня. Я найду тех подонков, что украли ее, я выпотрошу их, я, бля, сделаю из них рыбное тако. Кто-то посмел забрать мое сердце. Я не остановлюсь, пока не разыщу его.