Марина Суржевская - Инстинкт Зла. Вершитель [publisher: SelfPub]

Я бежала сквозь ночные улицы, затянутые тьмой и вязким туманом. Желтый свет фонарей плавал в этом болоте, словно души ушедших. Сейчас я ненавидела этот город. И боялась его. Он казался мне хищным чудовищем, поджидающим за каждым углом, за каждым поворотом, чтобы накинуться и сожрать. Я боялась темноты до дрожи, до удушающей паники, до спазмов. И пряталась от нее за каменными стенами, окружала себя светом до самого утра. До этого момента. Потому что сейчас я шла сквозь тьму, в самое сердце этого мрака. Мне хотелось остановиться. О, нет! Просто развернуться и что есть силы бежать обратно. Или умереть прямо здесь от ужаса.

Хотя кто-нибудь более вменяемый, чем я, просто посчитал бы меня сумасшедшей. Он сказал бы, что нет ничего страшного в пересечении этих улиц, в фонарных столбах и тенях зданий. Это просто улица. Этот кто-то – сильный и разумный – сказал бы, что здесь красиво. И если бы я могла хоть на миг отключиться от собственного страха, то согласилась бы с ним. Да, здесь было красиво. Пространство, расчерченное бледно-розовым светом фонарей, похожих на произведения искусства. Решетка ворот, словно застывшие в металле лианы и цветы. И в глубине сада – дом. Его окна светились мягким светом сквозь кружево тончайших занавесей, что казались снежной вуалью. Проклятие, что за лампы были в этих фонарях?

Я постояла у ворот, пытаясь сосредоточиться. Звонить не хотелось. Вот просто до одури не хотелось этого делать, словно тело сопротивлялось столь легкому движению. Мозг посылал сигнал поднять руку и надавить на вполне безобидную кнопку, но тело противилось, заставляя дергаться, словно в конвульсиях.

Подняла голову и уставилась в маленькую черную точку камеры. Кто-то смотрел на меня, я была в этом совершенно уверена. Там, в глубине дома, был тот, кто видел мои мучения, дергающееся тело и прокушенные почти до крови посиневшие губы.

«Охранник, – успокоила я себя. – На тебя смотрит охрана, Ви. Поэтому просто нажми эту чертову кнопку. Нажми ее. Ради Рика».

Имя отозвалось в голове нежностью и теплом, на миг стало чуть легче. И этого мига хватило, чтобы все-таки нажать на звонок.

– Назовите ваше имя, статус и цель визита, – донесся безжизненный голос из черной коробки наверху.

Я снова дернулась.

– Меня зовут Ви… – голос прозвучал сипло, как после долгой болезни. Хотя примерно так и есть. Болезнь длиною в жизнь. – Ви… Виктория. Я – Виктория. Мне нужно увидеть господина… господина Дагервуда.

– Господин Дагервуд не принимает посетителей.

И все. Черная коробочка замолчала, и мне показалось, что даже темное дуло камеры отвернулось, заскучав. Господин не принимает. Пошла вон, грязная оборванка. Убери свой тощий зад с нашей ухоженной дорожки, а свои ладони с обгрызанными ногтями от роскошных металлических цветов решетки.

Господин не принимает.

Я столько перенесла, преодолела свой страх, свою панику, чтобы прийти сюда. Я умерла тысячу раз, мое тело, кажется, воняло от холодного пота, что выступал от ужаса, а сердце почти остановилось. Но я пришла. Была обязана прийти. Чтобы узнать, что господин не принимает.

Подняла голову и злобно уставилась в черную точку камеры.

– Я должна увидеть Дагервуда, – заорала я. – Эй, ты, говнюк с той стороны этой долбанной камеры, ты слышишь меня? Слышишь? Передай, что я должна встретиться с твоим хозяином! Я буду сидеть под этими железными цветочками до скончания века и портить тебе пейзаж, если ты не передашь! Ты меня слышишь?

Не совсем отдавая отчет в своих действиях, я подобрала с земли камень, готовая швырнуть его в зрачок аппаратуры, словно в живого человека.

– Если вы попытаетесь нарушить закон о частной территории, мы будем вынуждены применить к вам силу, – скучающе произнесла черная коробочка.

Отшатнулась. Внезапно показалось, что на меня смотрит не камера, а дуло пистолета. Господи! Что я делаю? Да меня же просто пристрелят здесь и закопают под кустом, если сделаю хоть что-то против обитателей этого проклятого места. Или даже не будут утруждаться, орудуя лопатой, а просто оттащат в какую-нибудь мусорную кучу!

Я потрясла головой. Тьма влияет на меня. Кажется, заставляет слетать катушек. Надо собраться!

Снова подняла голову.

– Передайте господину Дагервуду, что я пришла из-за… Рика. Ему нужна помощь. Прошу вас, передайте ему!

Черная коробочка промолчала. Вокруг повисла тишина. И тьма. Я без сил сползла по решетке, сжимая в кулаке камень. Возможно, охранник выключил переговорное устройство раньше, чем услышал просьбу. Возможно, он просто смеется сейчас со своими друзьями, попивая горячий чай из больших кружек, и не смотрит в монитор на скорчившуюся под воротами фигуру. А даже если он услышал мои слова и передал хозяину, где гарантия, что названное имя хоть что-то значит? Ведь я пришла сюда, не зная точно, что Дагервуд способен помочь. Пришла, опираясь на подслушанный разговор и свою интуицию.

Какая чушь.

Никто не откроет эту дверь. Никто не поможет Рику. Или мне. Потому что обратно я не дойду.

Свет фонарей медленно угасал, погружая подъездную дорожку во тьму. Я сжимала свое единственное оружие, дрожа от холода. Облачко пара вырвалось изо рта. Они рядом. Уже рядом. Те, кто живут во тьме. Я неуклюже поднялась. Надо бороться. Хотя какой в этом смысл?

Ворота за спиной открылись бесшумно.

– Господин Дагервуд примет вас. Пройдите к боковому входу, вас встретят.

Еще не веря услышанному, дернула головой и бросилась за решетку из цветов и лиан. Очень плавно и беззвучно она закрылась позади. Я оглянулась через плечо. Фонари горели. И пошла по дорожке к темной фигуре охранника. Мужчина окинул меня бесстрастным взглядом, а потом профессионально обыскал. Нажал на запястье, заставляя выпустить камень, который я все еще сжимала в кулаке. Нажал больно, так что я чуть не вскрикнула, но лишь сильнее сжала зубы и бросила на мужчину злой взгляд.

– Можно было просто сказать, – прошипела ему в лицо.

Охранник отвернулся.

– Следуйте за мной.

У двери дома навстречу вышел пожилой мужчина в черной ливрее, и я фыркнула. Черт. На нем была ливрея! Невероятно.

– Благодарю, далее я сам провожу гостью.

Охранник снова смерил взглядом мою фигуру и ушел.

Меня провели через длинный коридор, и я старалась не вертеть головой, пока шла. В доме было тихо и безлюдно. И роскошно. Это был потрясающе роскошный дом, с полным набором того, что ненавязчиво оповещает всех о том, что хозяин этого здания очень, очень, очень богатый человек. Об этом говорили ковры, инкрустированная драгоценными камнями лестница, предметы обстановки, от которых веяло историей, и картины, которые должны были висеть в музее. Но висели здесь. И я готова была поклясться, что это подлинники. Мои грязные, зашнурованные почти до колен ботинки оставили след на светлом паркете. На миг стало стыдно, но я тут же встряхнулась, заставляя себя выкинуть это из головы. В конце концов, у этих богатеев наверняка достаточно средств на хорошую уборщицу.