Алиса Борей - Ненависть [СИ]

— Ты!.. — Тяжеленный затылок неудержимо рухнул обратно на плиты и, теряя сознание, Вийон почувствовал, как потянулось к нему хрупкое тоненькое тело, как теплая ладонь мягко коснулась его лица, и как потемнели наполнившиеся тревогой голубые глаза, а чуть приоткрытые губы прошептали прямо ему в сердце.

— Прошу тебя, не умирай!

Вийон приподнялся в постели и впервые за все время своей болезни почувствовал в себе силу, захотелось вновь ощутить себя по-настоящему живым, выйти из пропахшей кровью и лекарствами комнаты, вдохнуть глоток свежего воздуха, подставить лицо под порыв мягкого летнего ветра.

— Эй, кто-нибудь! — Не услышав ответа, он сел и нащупал рукой прислоненные к кровати костыли. Осторожно, еще полностью не веря в свои возможности, Вийон выпрямился и неуверенно запрыгал к двери. Замурованная в гипс нога по-прежнему висела тяжелой обузой, а ослабевшие мышцы, отказываясь подчиняться, раздраженно реагировали болью на каждое движение, но Вийон улыбался. Это была совсем другая боль, чудесная, полная надежды боль выздоравливающего тела.

Прошло уже почти месяц с той страшной ночи, и он вновь выжил. Вийон грустно подумал, что умирать и рождаться заново, становиться у него хорошей привычкой.

Мягко скрипнула дверь, пахнуло привычными запахами двора, в ушах зашумело от множества почти забытых звуков. Ржание лошадей, звяканье оружия, громкая ругань, доносящаяся с кухни, и аромат свежеиспеченного хлеба. Вийон пересек террасу и оперся руками на балюстраду, было так странно и приятно вновь ощутить себя живым. Радовало все: яркое слепящее солнце, сверкающее синевой небо, лай собаки и даже скрип тележного колеса. Прилетевший ветерок принес из конюшни запах навоза и подгнившей соломы, где-то зацокали копыта по булыжной мостовой, и с кузницы донеслось буханье кузнечного молота. Ноздри раздувшись, втянули привычные запахи.

— Господи, как же хорошо, — чувство переполняющей радости отразилось на исхудавшем осунувшемся лице.

Единственно, что портило идиллическую картину это черный скелет крыши и закопченные окна верхних этажей центрального здания. И еще запах гари, от него, наверное, уже не избавиться никогда.

Вийон вздохнул и отбросил мрачные мысли, — все рано или поздно наладится. Главное, все живы.

Он уже знал во всех красках историю своего спасения. С тех пор как он очнулся, у него, кажется, побывал весь замок, все кроме Луизы. Ее он больше не видел. Израэл по сто раз на дню пичкая его всевозможными горькими отварами и меняя повязки, не переставая рассказывал, как она не отходила от постели, пока его жизнь висела на волоске, как вновь вытащила его с того света, но ушла сразу же как только миновал кризис, ушла и больше не появлялась. Еще сегодня утром он опять бубнил, что юная баронесса все еще в замке, и если бы кое-кто не был таким бесчувственным, то непременно позвал бы ее и хотя бы поблагодарил за спасение. При этом каждое слово старик сопровождал укоряющим взглядом в его сторону.

Ну как ему было объяснить, что он бы с радостью отдал все, что имеет за один лишь ее благосклонный взгляд, но вопрос в том примет ли она. Нужна ли баронессе Бренер его благодарность, нужна ли ей любовь графа ла Руа, если она поклялась убить его, как только он встанет на ноги.

В памяти всплыли ее залитые тревогой глаза, ее ладонь, сжавшая его руку и губы шепчущие — не умирай. Виойн встряхнул головой, отгоняя видение, — не надо обманывать себя ложными надеждами, никогда такая женщина как Луиза не сможет его простить.

— Такая женщина как Луиза, — повторил вслух Вийон, и ему сразу же вспомнилось суровое лицо Винтара, в тот день, когда он смог выслушать всю историю в первый раз. Матерый воин сидел на табурете у его кровати и говорил отрывисто, словно раздавал команды.

— Когда мальчишка влетел в лагерь, мы только-только начали готовиться к ночевке. Я и без того себе места не находил весь день, а тут такое. Глаза бешеные, орет во весь голос.

— Комендант Готард!.. Возвращаться немедленно!

— Тут уж я медлить не стал, понял — беда. Приказал трубить подъем и выступать обратно, а сам вскочил в седло и с дозорным десятком помчался в замок.

Вийон улыбнулся, — старый лис Готард! Его на мякине не проведешь.

Комендант пришел к нему первым, едва он только очнулся и, теребя длинные усы, уселся на стул у кровати.

— Я и россказням про нападение Ренье не очень-то поверил, а уж когда всю стражу и дворню, не спросив меня, выпроводили на праздник в деревню, то тут уж и вовсе забеспокоился. Решил, что-то тут не чисто, что-то эта пришлая «змея» затевает плохое. Кликнул тайком младшего конюха, да и отправил его вдогонку за ушедшей конницей. Как видишь не зря.

Подняв лицо навстречу яркому солнцу, Вийон зажмурился и вновь услышал рассудительные слова Винтара.

Уже под утро, пролетая на полном скаку деревню, гляжу, деревенский пацан седлает кобылу, а рядом какая-то оборванная замарашка застыла с перепуганным видом. Что кольнуло меня в этот момент не знаю, может быть провидение свыше, а может быть моя цепкая память, но вдруг что-то екнуло в душе, и я осадил коня.

Улыбка вновь тронула губы Вийона, он вспомнил, как менялась интонация Винтара когда рассказ заходил о Луизе.

Баронесса-то, как только поняла кто мы такие, так мигом взлетела в седло. Глаза горят, кричит мне — так чего же вы стоите, Винтар, он же там погибает! Голыми пятками ткнула в бока своей кобыле и понеслась вперед. Ну, тут уж мы за ней.

Когда ворвались в замок, крыша уже полыхала вовсю. Сопротивления не было, парни Давиго не ожидали нашего появления, да и вступать с нами бой у них не было никакого желания. Отношения у нас, мягко говоря, неважные и они понимали, что подними хоть кто-нибудь из них оружие, то за нами дело не станет, порубим всех без разбора, да еще с большим удовольствием.

Первый же пленный лишь указал нам на дымящиеся окна третьего этажа.

— Там…

Дальше я слушать не стал, сразу же бросился в здание, но на лестнице девчонка меня обошла.

В этом месте суровый воин всегда конфузливо разводил руками.

— Вы уж простите граф, но она юркая как мышь прошмыгнула между нами и помчалась наверх. Мы-то тяжелые, все в железе, когда поднялись, то увидели только ее спину, она уже шла к Давиго с кинжалом в руке. Я замер и своих остановил, тут счет шел на доли секунды, не дай бог, капитан услышит наше бряцание и обернется.

Вийон столько раз слышал эту историю, что помнил, как в этот момент в голосе Винтара появлялось уважительное удивление.

— Это же надо, бросилась с одним ножом на Давиго. Отчаянная она, это ваша баронесса, ведь если бы он обернулся, мы бы уже не успели помочь. Этот наемник ведь как зверь, у него же и чутье волчье, тут либо она летела, а не шла ногами по земле, либо Великая богиня хранила эту девушку.