М Айдем - Янир

— Кто это? — снова спросила она, на этот раз шепотом.

— Женщина Короля Варика, — благоговейно ответил Паган, не сводя глаз с камеи. — Та, которой Богиня лично благословила его после того, как он пришел к ней на помощь. Древняя легенда гласит, что единственное, что затмевало ее красоту, была ее любовь и преданность Королю. Они прожили вместе много лет, и она представила ему много достойных отпрысков, как мужского, так и женского пола. А когда Король Варик был убит в бою, она умерла через несколько часов после него. Их похоронили вместе, чтобы они могли вечно покоиться в объятиях друг друга.

Эбби обнаружила, что ее глаза наполнились слезами, когда Паган закончил говорить. Повернувшись, она снова посмотрела на камею и теперь могла понять выражение лица женщины. Это была чистая любовь и преданность, она, должно быть, смотрела на Короля в момент, когда был создан портрет.

Теперь Эбби понимала, зачем Бертосу понадобилось это скрывать, ведь он не имел ни малейшего представления о том, как женщина может относиться к своему мужчине.

— Как ее звали? — опять же шепотом спросила Эбби.

— Королева Роуни… — продолжал говорить хриплым голосом Паган. — Ее почитали на всей планете. Говорили, что, хотя она была маленького роста, ее доброта и сострадание ко всем были безграничны. Легенда гласит, что после ее смерти камни Этрурии потеряли почти весь свой золотой блеск, и с тех пор его никто не видел.

— Роуни… — прошептала Эбби, и это имя почему-то отозвалось в ней. Может, потому что ее мать звали Ронни. Ее полное имя было Марджори, но ей нравилось, когда ее называли Ронни. Эбби как-то спросила ее об этом, и мать рассказала, что, когда брат был совсем маленьким, он так произносил ее имя, и оно стало ее семейным прозвищем.

Подойдя к изголовью, Эбби посмотрела на резьбу в изножье кровати. Она думала, что это надпись тоже времен Короля Варика, и удивилась, когда вместо него оказались буквы «Дж». Она вопросительно посмотрела на Пагана.

Говорили, что фамилия Королевы настолько сложна и длинна, что была записана только первая буква.

— Зачем кому-то понадобилось прятать ее?

— Эпохи сменяют друг друга, — произнес Паган медленно поднимаясь на ноги. — Люди забывают.

— Как они могли забыть такое? — Эбби не могла поверить своим ушам. — Это же история.

— Правители меняются. То, что считается важным и основополагающим… то, чему учат… меняется.

— Что? — Эбби потрясенно посмотрела на него.

— Когда женщин стало мало, их роль в нашем обществе изменилась. Они стали важными для нас не как пары, а как средство выживания. Истории о Королеве Роуни и других… сильных и независимых самках… перестали рассказывать.

Эбби смотрела на Пагана ошеломленно. Она никогда не думала услышать что-то подобное… особенно от мужчины-торнианца.

— Значит, о ней позабыли… — Эбби снова посмотрела на камею Королевы Роуни. — Обо всем, что она сделала…

— По большей части, да. То, откуда мы пришли, становилось все менее и менее важным по мере распространения Великой Инфекции. То, что нам нужно было делать, чтобы выжить, стало всем, что имело значение, и для этого мужчина должен был привлечь женщину.

— Тогда откуда вы знаете о ней? Если бы вас не обучали истории во время тренировок?

— Как я уже сказал, моя родословная происходит на Этрурии уже более тысячи лет. У нас есть своя устная и письменная история родословной, которая всегда передавалась от мужчины к мужчине.

— Значит, ваш манно рассказывал вам и о ней.

— Да. Он рассказал мне все о ней и нашей истории служения правителям Торниана. Он так надеялся, что моя мать будет похожа на Королеву Роуни…

— Простите, Паган, — протянув ладонь, Эбби сжала его руку. — Некоторые самки достойны своего потомства. Если это имеет значение, я думаю, ваш манно взял над ней верх, — заметив его смущенный взгляд, она продолжила: — Он получил вас, Паган.

— Я… благодарю вас, госпожа.

— Не стоит благодарности, Паган. Это правда. А теперь, — зная, что Пагану становится не по себе, она оглядела комнату, — у меня к вам вопрос.

— Да, госпожа?

— Кто поможет нам вынести все это? — она обвела рукой комнату, указывая на беспорядок, который устроила в ней.

— Вынести, госпожа? — Паган хмуро посмотрел на нее.

— Да. Эту комнату… весь этаж нужно очистить, а ее содержимое куда-то сложить, пока я не решу, что с ним делать. Все, кроме кровати… которая остается здесь.

— Но… — заикаясь, произнес Паган.

— Но что, Паган?

— Покои… этаж… они будут пусты.

— Пока да, по крайней мере, пока я не найду подходящую мебель, — она обратила на него взволнованный взгляд. — Вы не знаете, есть ли в доме еще мебель вашего предка?

— Я… вы хотите обставить крыло лорда старой мебелью?

— Нет. Я хочу наполнить его качественной мебелью, которая будет отражать своего лорда. Вот как такая мебель, — и она указала на каркас кровати.

— Сомневаюсь, миледи, что какие-либо другие предметы все еще существуют…

Паган увидел, как возбуждение в ее глазах померкло, и пожалел, что это случилось из-за его слов.

— Да, я понимаю.

— Мне очень жаль, госпожа.

— Это не ваша вина, Паган, тогда нам просто нужно найти кого-то столь же талантливого, как ваши предки, чтобы сделать новую мебель для Дома Ригель.

Эбби увидела, как Паган открыл рот, потом закрыл его.

— У вас есть какие-то мысли на этот счет, Паган?

— Я… у Бертоса был мастер-столяр.

— Кто-то из вашей родословной?

— Нет, госпожа. Работа моих предков несколько веков назад вышла из моды у правителей Этрурии.

— Качество и мастерство никогда не должны «выходить из моды», Паган.

— Мои предки потеряли свое положение не из-за качества или мастерства работы, госпожа, — Паган не был уверен, зачем он говорит ей это, она никогда не узнает об этом сама, но он чувствовал, что она имеет право знать.

— Тогда почему?

— Потому что один из них соединился с женщиной-неторнианкой и смог иметь потомство.

— Что? Я думала, что это невозможно, вот почему обнаружение земных женщин было так важно.

Паган хмуро посмотрел на нее.

— Разве вы не получили эту информацию в программе Обучателя?

— Там было много всего, что Бертос не внес в программу, потому что решил, что нам этого знать было не нужно.

— Он осмелился вмешаться в программу Обучателя?

Эбби подняла бровь, и он понял, насколько глупым был ее вопрос. Бертос замышлял уничтожить Дом Вастери и захватить Империю, но вмешательство в программы Обучателей не шло ни в какое сравнение с этим.

— Конечно, он это сделал.

— Значит, торнианцы могут соединиться с другими видами и иметь потомство?

— Да, было время, когда мы могли. До Великой Инфекции все виды были способны соединяться и производить потомство. Это принесло мир во вселенные, но после того, как Великая Инфекция поразила миры, все меньше и меньше стало тех, кто соединяясь, мог произвести пригодное потомство.