М Айдем - Испытание Виктории

— Нет, — тон мужчины был слишком резким.

— Почему? — она никак не могла понять.

— Я не хотел этого делать!

Глубокий шок отразился в ее глазах, и девушка резко отвернулась, смотря на звезды.

Потирая виски, она пыталась думать, дышать . «Что здесь происходит? Что Лукас хотел этим сказать? Думай, Виктория, думай!»

Во время его службы Тори посылала ему еженедельные сообщения, подробно рассказывая обо всем происходящем в ее жизни, о своих проблемах и о своих успехах. Ей нужно было иметь связь с единственным человеком, который, как она надеялась, всегда будет рядом. Теперь же он говорит, что никогда не слушал их, потому что не хотел.

«Что это могло значить? — девушка чувствовала, как жизнь покидает ее. — Лукас никогда не заботился обо мне, как о своей спутнице жизни. Но как такое могло быть? Он всегда защищал меня во время Испытания, я была его приоритетом. Тем, чем тетя Кэсси была для дяди Уильяма, но сейчас… — ее глаза наполнились слезами. — Конечно, Лукас не любит меня. Как он может? Кто я и кто он!»

Тори потерла грудь в районе разбитого сердца. Она не каринианка, но убедила себя, что это не имеет никакого значения для Лукаса, ведь он так отличался от других. Но он не отличался, разве он должен был? Тори ему не подходит, не вписывается в каринианские стандарты. Она просто слишком другая. И он совершенно прав. Девушка не знала его, потому что Лукас этого не хотел. Она поверила в эту фантазию, потому что ей нужно было выжить. А ему это совсем не нужно, ведь это его мир, а она так мало его видела. Вот почему ей не сообщили о церемонии его повышения.

Глухим голосом девушка спросила:

— Твоя церемония повышения — ты попросил тетю Кэсси и своего отца не говорить мне о ней? Ты не хотел, чтобы я там была? — она закрыла глаза в ожидании ответа.

— Нет, не хотел, — двумя словами мужчина лишил ее последней надежды.

Лукас наблюдал за девушкой. Он хотел одного — чтобы она поняла — он не герой ее детства. Он — мужчина с мужскими потребностями, и ему важно, чтобы Тори видела его именно таким. Все их будущее зависит от этого. Если она не расстанется с детскими фантазиями, они никогда не продвинутся вперед — это все, чего он хотел.

Но все почему-то пошло совсем не так.

— Ты так редко бывал дома за последние девять циклов. Только во время официальных событий, которые не мог избежать. Я всегда думала, что это твоя преданность Коалиции. Но все было совсем не так? Ты просто не хотел меня видеть?

— Да, — ответ был грубым, и невидимая стена мгновенно образовалась между ними.

Когда Виктория повернулась к мужчине, ее глаза были сухими и ничего не выражали.

Ее голос звучал абсолютно холодно.

— Извини. Если бы я знала, что мое присутствие удерживает тебя от семьи, я бы исправила это. Ты должен был сказать об этом раньше. Но больше это не проблема.

Лукас вдруг осознал, что Тори разговаривает с ним как с незнакомцем. Девушка всегда была общительной и откровенной с ним. Теперь она была настоящей незнакомкой. Протянув руку, он сжал ее запястье.

— Виктория.

— Не прикасайся ко мне! — резкость ее тона заставила его немедленно отпустить ее руку. — У тебя осталось меньше четырех лунных циклов в этом туре, верно?

— Да, — он сжал кулаки, не понимая, почему Тори спрашивает об этом.

— К сожалению, сейчас я не могу поменять корабль. Я понимаю твои чувства. Я бы попыталась сделать все по-другому, но сейчас это просто невозможно. Но ты не волнуйся, я больше не попадусь тебе на глаза. Это меньшее, что я могу сделать за неудобства, причиненные тебе. У меня теперь другие планы, так что тебе не придется избегать меня. Кейду, особенно сейчас, нужна моя поддержка.

— Что? Где ты будешь? — Лукас пытался в её глазах найти ответы на свои вопросы.

— Это не твоя забота, — пройдя мимо него, девушка остановилась у люка, уточнив. — Мои сообщения… они все еще у тебя?

— Я уничтожил их все.

— Хорошо, — ее голос сорвался, но Тори быстро открыла люк и бросилась прочь, чтобы не разрыдаться при нем.

* * *

Лукас был настолько ошеломлён, что пришлось присесть.

«Что только что произошло?» — он потер лицо руками.

Все, чего Лукас хотел, — чтобы Виктория увидела в нем мужчину, а не героя. Он злился, что девушка пыталась помочь проблемному ученику, ситуация которого, очевидно, вернула ей болезненные воспоминания. И его гнев выплеснулся на Тори, причинив боль. Но он не хотел этого! Мужчина говорил не совсем то, что имел в виду. Он не мог лгать, но его ответы представили все так, будто он не хотел видеть Викторию и что-то знать о ней. Что она только что сказала? Она попыталась бы сделать все по-другому, но это невозможно! Виктория думала, что доставляла ему неудобства, ему — ее спутнику жизни? Что она теперь будет держаться подальше от его семьи?

Девушка полностью от него отгородилась и не позволила даже прикоснуться к ней. Разве она не понимает, что для Лукаса — это единственное утешение, в котором он нуждался последние девять циклов? Лишь одно прикосновение. Мужчина редко позволял себе это, только на людях. Виктория же никогда не закрывалась от него раньше. Он не знал, как больно быть отрезанным от нее, когда с тобой говорят как с незнакомцем.

Лукас никогда не слушал сообщения, потому что ее голос вызывал в нем тоску и желание все бросить и мчатся к ней. Но то, что она посылала их… это так много значило для него. С каждым походом становилось сложнее покинуть ее, и он перестал возвращаться. Он даст ей время успокоиться, и Тори поймет все, что он пытался ей сказать.

Она придет к нему… не так ли?

* * *

Заблокировав люк, Виктория сползла на пол. Боже… Господи… что… что только что произошло? Она потеряла его? Потеряла? Но у нее никогда его и не было. Все эти циклы… одна только мысль о нем помогала ей в сложных ситуациях, но это было лишь в ее голове, ее фантазией. Как такое могло произойти? Как тетя Кэсси могла скрывать это от нее? Тетя знала, что Лукас не любит ее. Она знала, что Тори убеждена, что Лукас — ее спутник жизни. Если бы она только знала… Дядя Уильям знал… У них не было секретов друг от друга. Дядя Уильям знал, что она влюблена в его сына. И он знал, что Лукас ее не любит.

Это он имел в виду, сказав, что не может ей этого дать? Почему они просто не сказали ей правду? Тори была настолько жалкой?

Неожиданно комм издал сигнал, и девушка взглянула на него сквозь слезы. Когда включился рекордер ( прим. звукозаписывающий аппарат ), зазвучал голос Кассандры.

— Тори… ты слышишь меня? — тетя сделала паузу. — Надеюсь, ты развлекаешься. Я не смогу принять твое сообщение как обычно. Я буду на собрании, так что наберу тебя в 21:00 в последний день обучения на этой неделе. Если для тебя это неудобно, позвони мне и дай знать, мы можем связаться в другое время. Я люблю тебя, Тори. Береги себя.