Ольга Олие - Попала? Посмотрим, кто кого [СИ]

Как я заметила, оглядев остальных, не его одного. Наследники так и остались стоять посреди столовой, отходя от потрясения. На их лицах застыла растерянность пополам с яростью. Будь их воля, они бы меня придушили, расчленили, растерзали и применили множество пыток прямо здесь и сейчас. Но количество народа сдерживало их порывы.

И тут столовая едва не рухнула от сотрясающего стены смеха всех сидящих за столом. У некоторых даже слезы из глаз полились. Выглядело это, мягко говоря, нелицеприятно. Трое же принцев, отойдя от шока, гордо прошествовали к столу, бросили на меня взгляды, обещающие все кары мира, после чего, ни на кого больше не глядя, принялись за еду. И снова за столом воцарилась тишина. Вот это я понимаю, когда я ем, я глух и нем — не то что русский человек, который способен и есть, и тараторить без умолку.

Есть у меня получалось с огромным трудом. Корсет давил так сильно, что ничего в горло не лезло. Но я стойко пыталась запихнуть в себя всего и побольше. Получалось слабо. Я заметила, что мой маленький друг взял тарелку и стал накладывать в нее столько же, сколько было и у меня. На мой удивленный взгляд только подмигнул. После чего продолжил выбирать вкусности.

Как только трапеза подошла к концу, Гиэль, взяв меня за руку, с милой улыбкой осмотрел всех и сообщил:

— Нас не беспокоить, — после чего мы, подхватив тарелку с едой, перенеслись в библиотеку. Стоило оказаться внутри, как меня тут же захватил азарт и интерес. Высокие полки с книгами, некоторые из которых летали прямо над головой, так и манили к себе. Протянув руку, как это сделал малыш, я едва не вскрикнула, когда мне на ладонь опустилась одна из книг, сразу же раскрываясь на нужной странице. Сначала я увидел странные письмена, состоящие из закорючек, но потом эти закорючки стали преобразовываться в понятные мне слова. И я, наконец, смогла прочесть фразу, которую выдала мне книга: «От судьбы не убежишь, но можешь изменить ее так, как удобно тебе, а потом получать от этого удовольствие, неся радость другим».

— Гиэль, ты понял, что это значит? — поинтересовалась я у малыша, читая вслух увиденное. Тот сначала подумал, сосредоточенно хмурясь, а потом с досадой мотнул головой.

— Нет, не могу понять, но это явно что-то, связанное с принцами. От них ты точно не убежишь, но в твоей власти заставить их уважать тебя и ценить, — Гиэль помолчал немного, а потом хитро подмигнул: — Интерес ты у них точно вызвала уже тем, что отказалась от подарков и поставила их на место, они к такому не привыкли, да еще и от человека.

— Не повезло им, — вынесла я вердикт. Потом с трудом вздохнула. — Гиэль, а где я могу переодеться? Мне просто необходимо снять с себя это пыточное устройство.

— Сейчас, — пообещал малыш. Он вытащил из комнаты уже привычные мне брюки и длинную тунику. — Можешь там переодеться, — он указал за стеллажи. Но я не торопилась. Только тяжко вздыхала.

— Понимаешь, у меня проблема, — замялась я в ответ на вопросительный взгляд Гиэля. Потом повернулась к нему спиной, показывая ряд крючков-застежек, до которых мне в жизни не дотянуться. Малыш хлопнул себя по лбу, быстро подскочил ко мне, слишком споро не только закорючки расстегнул, но и корсет расшнуровал. Я не удержалась, чмокнула его в макушку, подхватила свои вещи и скрылась переодеваться.

Стоило оказаться в штанах и без пыточного устройства, как я вздохнула с облегчением. Подошла к другу, уселась рядом с ним. Мое платье он перекинул обратно в комнату, придвинул мне ближе тарелку, с которой я с удовольствием таскала вкусности, и мы завели беседу обо мне и моих дальнейших планах.

Мы несколько минут обсуждали, что меня ожидает в будущем, а потом просто стали рассматривать книги. Малыш пообещал научить меня их языку, что бы у меня не возникало проблем с чтением немагических творений. А начать решили прямо сейчас, благо время позволяло, да и возможности были. Этим мы и занялись.

Все оказалось не слишком сложно. Я даже удивилась, насколько прост их язык в изучении. Да, были свои нюансы с оборотами, но в любом языке свои правила. Главное их понять.

— Ты хорошая ученица, — похвалил меня малыш. Я ему отплатила той же монетой:

— У меня чудесный учитель, — подмигнула ребенку, после чего мы улыбнулись друг другу. Как же с ним легко и спокойно. Думать о плохом мне совершенно не хотелось. Но я твердо решила попытаться что-нибудь сделать для моего маленького друга.

Только когда глаза стали слипаться, я откинулась на спинку стула, глянув на осоловевшего Гиэля. Тот тоже едва сидел с едва открытыми глазами.

— Пойдем спать? — предложила я. — Глаза уже отказываются видеть, а мозг работать и воспринимать информацию.

— Да, завтра продолжим, — буркнул малыш, поднимаясь и пошатываясь. Я следом. Перемещаться он не рискнул, неизвестно, куда бы мы в таком состоянии попали, но вот до моей комнаты добрались без проблем, она оказалась ближе всего. Чудо осталось у меня, так как сил доползти до своих покоев не было. Ночью я проснулась от того, что мне вдруг стало нечем дышать. Тело покрылось испариной, я чувствовала слабость, меня знобило и лихорадило. Чертыхнувшись, обернулась к малышу, укрыла его и попыталась уснуть.

Но это у меня не вышло. Причем я даже понять не могла, что меня разбудило. Встав с кровати, подошла к окну, открыла его, стала хватать ртом воздух. Только когда стало немного легче, вернулась в кровать. Не успела толком задремать, как почувствовала на себе руку Гиэля, и в ту же секунду я снова ощутила озноб, дыхание перехватило и… это еще что?

Мне вдруг показалось, что от меня к ребенку тянется какая-то ниточка. В темноте она оказалась хорошо заметна. Попытавшись ее схватить, — наверняка в эту секунду я напоминала слабоумного, если бы кто со стороны глянул — моя рука прошла сквозь нее. Несколько таких попыток не увенчались успехом. И тут некая бестолковая и шальная мысль забралась в голову. А вдруг… Я откинула одеяло в сторону и в лунном свете стала рассматривать ноги Гиэля.

Матерь божья. Вот тут-то едва не заорала, издавая боевой клич команчей. Вовремя зажала себе рот рукой, что бы не разбудить ребенка, который сладко посапывал на подушке.

Оказалось, волдырей на ногах малыша теперь было намного меньше, более того, те, что остались, стали не такими ужасными, они словно сдулись, а кожа выровнялась. Широко улыбаясь, я снова легла в кровать. Не успела закрыть глаза, как Гиэль подкатился ко мне под бок, обнял, как плюшевого медведя, и засопел. В тот же момент и я отрубилась с улыбкой на губах.

Утром меня разбудили сдавленные охи, писк и копошение под боком. Открыв глаза, я едва не рассмеялась, настолько комично-изумленным был взгляд малыша, рассматривающего свои ноги и живот, на которых за ночь заметно уменьшилось количество повреждений. Заметив, что я проснулась, он потупил взгляд, поджал под себя ноги и виновато произнес: