Любовь Белых - Алексия [СИ]

— Странный — не значит опасный, Адалинда. Возможно, когда ты это поймешь, ты перестанешь вздрагивать и при моем приближении. Я все…

— Ё-шкин кот…. Это как это? ЛЮДИИИИИ.

Мне не дал договорить вопль из соседней комнаты. Очередная пленница очнулась…

— Лерочка, привет. Как себя чувствуешь? — мой голос пронизанный теплотой и заботой обманчиво ласкал слух, пока я изучала ее сознание.

Стоило признать, что сознание было на удивление чистым, кроме реального страха и хаотичных предположений о происходящем, в нем не было ни намека на угрозу или злость. Либо Валерия отлично себя контролирует, не выдавая даже мысленно своих намерений, либо она сама о многом не подозревает. Больше вопросов чем ответов.

Я начертила в воздухе повисшую руну, чтобы снять ограничение со спальни и встретилась с ней взглядом.

— Ты же это видишь, да?

— Эти закорючки? — удивленно спросила она и после моего кивка продолжила. — Вижу. А что мне после перезагрузки, или как она там называется, обеспечены проблемы со зрением?

— Нет… — я скинула полог и шагнула в спальню, оставляю растерянную Адалинду подпирать дверной проем. — Расскажи мне о себе…

— Что рассказать то?

— Все… Где родилась, кто родители, с кем живешь, сколько лет…

— Это допрос? Наводишь справки о моей биографии? — она сморщила нос и нехотя потянулась к кровати, чтобы сесть со мной рядом.

— Нууу допрос-не допрос. Мне нужно узнать тебя получше. У Ады свои алко-методы, у меня свои… — искренне произнесла я, проигнорировав фырканье сестры.

— Ну мне 24 года, я родилась тут, нигде не путешествовала. Моя мама врач, мой папа, вроде бывший артист.

— Вроде?

— Он бросил маму, когда я только родилась. Спрашивать о нем смысла нет, я сама о нем ничего не знаю.

— И за 24 года тебя ни разу не посещала мысль узнать что либо о своем отце? — Ада вклинилась в разговор, но все еще оставалась на месте.

— А зачем? Он ушел от нас с мамой, это кажется, ясно дает понять что мы ему не нужны. Зачем искать того, кто не хочет быть найденным?

— Интересно, да Ада? — я с усмешкой посмотрела на нее. Она то пару столетий носом землю рыла, чтобы найти своего отца, его семью, потомков. Безрезультатно, конечно. Но одержимость этой идеей у нее была невероятной.

— Ничего интересного нет. — равнодушно заявила она. — Ошибки молодости двух людей не говорят о ненадобности собственных детей. Вполне возможно что сейчас ее отец будет рад ее увидеть и обрести дочь.

— Конечно, какой бы мужчина не был рад. Памперсы менять не надо, по больницам бегать не надо, ночами спать одним глазом не надо, садики, школы уже в прошлом. Ребенок самостоятельный и взрослый. Почему бы и не обрести дочь? Нет, это не обо мне. Мне не нужен ни он, ни его мнимое отцовство.

Поражаюсь иногда тому как здраво рассуждает нынешнее поколение. Не стану скрывать своей радости об оставшемся в прошлом культе семьи и ее сохранении во что бы ни стало. Все больше и больше людей начинают здраво мыслить и рассуждать. А чего иногда стоит это «сохранение семьи»? Измены, слезы, алко и нарко-зависимые долги, побои и прочие радости. И все ради СЕМЬИ. За нынешних девушек и женщин я не переживаю. Чего не скажешь о мужчинах. Вымирает хороший мужчина.

Все больше непонятных мужчин и странных. Во все горло кричащих о своем мужском начале, прославляя свою физиологию, и все меньше мужчин совершающих поступки. Я уже и не говорю об укладках, кремах, одежде и прочим, что для меня до сих пор не понятно. Разглядеть за всем этим фасадом МУЖЧИНУ не представляется возможным, да и как-то не хочется его за всем этим разглядывать…

— Что ты знаешь о вампирах и магах? — не стала я ходить вокруг да около.

— Магах? Это как в Гарри Потерре? — она засмеялась и спрятала лицо в ладонях переводя дыхание. — Это как бы шутка? Нет?

Мы с Адалиндой перекинулись серьезными взглядами. Сестра невозмутимо дернула плечами и прошагала к другому концу кровати походкой топ-модели. Дождавшись когда под ее весом кровать немного продавит, я продолжила:

— Хорошо. С этим мы потом разберёмся. Что ты знаешь о вампирах? — посылая команду ее сознанию забыть тему с магией я хозяйничала в ее голове отчаянно пытаясь найти хоть какие-то зацепки. Все серо и однообразно. За исключением нынешнего разговора. Тут она порядком нервничала и билась в догадках нашего пристального внимания и моих расспросов. Но все до скрежета зубов банально: почему, зачем, а это что такое, с чего бы, что происходит и тд.

— Мне говорили, чтобы я вампир. Что это обеспечит меня возможностью быть сильнее, быстрее, выносливее и откроет какие-то телепатические способности со временем. Что мне нужно питаться кровью и не выходить на солнце. — она задумалась. — И еще ты сказала, что период адаптации для среднеаттического вампира 10–15 лет. Я пока не понимаю, что это значит, но цифры меня очень пугают…

И опять та же искренность. Словно в этой милой голове совершенно нет посторонних мыслей и сведений. Я впервые вижу человека, который действительно говорит, то что думает? Пожалуй ради этого стоило прожить тысячу лет….

— Адаптация — это и есть адаптация. Без всяких подводных камней. Тебе прийдется учиться жить заново с новыми возможностями, с новыми потребностями тела, с новыми людьми. Это не всегда просто. Самое главное это ЖАЖДА. На ее контроль уходят более 10–15 лет. Нас наградили силой, клыками, скоростью не для вышивания крестиком. Мы — хищники. И принять эту часть себя сложно.

Адалинда смотрела на меня не моргая. На один короткий миг ее глаза вспыхнули теплотой и поддержкой. А потом, как обычно, покер-фейс с надменным взглядом. Показалось мне что ли?

— В смысле с новыми людьми? А моя семья? Моя мама? — Лера вскочила с кровати и принялась мерить шагами комнату. — Я не могу ее оставить. Особенно сейчас, когда вокруг нее вьется этот ухажёр. Он меня бесит. Считает, что ему можно появляться в нашем доме когда ему вздумается, стоит лишь притащить свой зад и букет ромашек… Лезть в нашу жизнь… Давать мне советы…

Чем больше она говорила, тем больше трансформировалось ее тело. Черные прожилки проступали на коже и скрывались, снова проступали и снова уступали место однотонной кожи. Широкораспахнутые глаза затягивало черным и снова уступали место человеческому зрачку. Руки подрагивали.

Это и есть отстутствие контроля. Частичное обращение или нестабильное обращение проблема всех новообращенных вампиров. Когда кажется, что чувства и эмоции плещут через край — тело контролируют только твои эмоции, только то, что ты переживаешь сейчас. Без поправок на окружающее. По этому Штаб предпочитал держать новообращенных в своих стенах или избавляться от нестабильных вампиров. Ресторан, клуб, площадь, пробка где угодно можно словить волну негатива и раздражения. Жертвы, привлечение внимания, раскрытие и тд неотъемлемая часть нестабильного вампира. Мне не казались методы штабских жестокими и дикими. Это разумно… не подвергать опасности ни себя ни окружающих. Да, теоретически, ты узник, но узник в безопасности, без жажды крови, без опасности солнечных лучей и без возможности навредить своим родным, близким и просто окружающим. Другой вопрос, что этот период в неестественной среде тянется мучительно медленно и лишает возможности даже попытаться ужиться с внутренним хищником.