Декабрина Зимняя - Наложница семи рыцарей в академии суккубов [СИ]

Мозолистые пальцы коснулись моих плеч и я вздрогнула.

— Тебе не стоит так реагировать на меня. Я твой друг. Мы были уже вместе, — обветренные губы нежно коснулись моего плеча. — Ты ведь чувствовала связь между нами. Ты же знаешь, я другой.

Эти слова достигли моего сердца. Что-то невольно дрогнуло в душе, и я повернулась к рыцарю. Он сидел около ванны на корточках, ласково смотря на меня.

— Я верю.

Он осторожно коснулся шрама, аккуратно прошелся пальцами по коже. Ничего большего. И я знала, что он сдержит обещание, наверное, единственный кому мне хотелось верить.

— Все хорошо, Аганий, действительно умелый целитель.

— А Грэд? — впервые я осмелилась произнести это имя. — Венус он…

Но смелости спросить не хватило.

— Брат был всем для него, но то, что он сделал… — Ваалат взял с полочки баночку с пахнущим мылом. — Я не узнаю его, но где-то глубоко внутри понимаю, что значит потерять брата…

— У тебя был брат?

— Да, — вздохнул Ваалат, на миг отвлёкшись от темных дум, и сосредоточился на мытье моей спины: он водил пальцами нежно, но отстраненно, давая мне расслабиться.

Наконец, мужчина продолжил говорить:

— У меня был старший брат, он стал рыцарем света первым. Конечно, это значило отречение от земной жизни, но все же изредка брат навещал меня и даже брал с собой в обитель. Фастор был моим кумиром. Он был лидером! Однако и он допустил ошибку. Когда брат умирал… на моих руках, его меч показал на меня. Я стал его приемником. Но…

— Но? — тихо спросила, просто не зная, что еще сказать, не ожидая его откровения.

— Я не достоин этой роли, он был сильнее, знал, что делать, но когда пришел мой черед становиться рыцарем… — здесь синеокий рыцарь запнулся. — Дарилэя была много лет с нами, но с моим приходом стала сомневаться в силе Лаоссы.

— Ты тут совсем не причем! И я прекрасно ее понимаю, ведь она полюбила…

— Полюбила, — повторил мой синеокий рыцарь, опуская руку. — Но я не смог уговорить, объяснить важность и опасность ее поступка. Грэд прав, говоря, что я не достоин быть главным, и я сам это понимаю, понимаю, что никогда не стану таким как Фастор.

Я растерялась, замечая боль на лице Ваалата. Мне хотелось успокоить, заверить, что это не так, но следующие слова заставили невольно замереть.

— И даже ты, Света, я не смог защитить, не смог выполнить свой долг, но самое ужасное то, что я позволил демонам забрать тебя, весь тот ужас и… даже в стенах нашего дворца ты не обрела безопасности! В этом только моя вина. Я ни на что не способен.

— Посмотри на меня! — решительно положила руки на его щеки, заставляя на меня смотреть. — Ты не виноват, я правда не виню тебя, да было время, когда ненавидела, думала так, ты и сам слышал те мои мысли, но сейчас все иначе. Я верю тебе, знаю, что ты добрый, искрений и достоин быть главным.

Я приблизилась к нему так, что его дыхание коснулось моих губ.

— Я верю тебе, верю и знаю, что ты вернешь меня. Ты истинный рыцарь и только тебе быть предводителем остальных, потому не сомневайся в себе. Никогда!

— А если я не хочу тебя возвращать? — вдруг тихо признался он — Не хочу тебя терять, Света, понимаю, что должен, но как же не хочу. И я прекрасно понимаю Грэда, даже больше чем хотелось, ведь он любил Дарилэю.

— Нет… — мне хотелось зажать ему рукой рот, лишь бы не слышать тех слов, что последуют дальше, но рыцарь остановил мою хрупкую ладошку.

— Нет, Света, я хочу, чтобы ты знала.

— Ваалат, — отчаянно и с мольбой прошептала я.

— Я люблю тебя, Света!

Невольно ахнула, так и не сумев остановить этих слов. В тот же миг его губы накрыли мои в требовательном поцелуе. Попыталась отпрянуть, но он властно перехватил мои руки и с силой прижал к себе, требуя ласки. Настойчивый язык прорвал все обороны — в какое-то мгновение я просто потеряла контроль.

Поняв это, мужчина выпустил мои руки, давая сделать выбор самой и тогда… тогда я сама сняла с него сорочку, утаскивая за собой в воду.

Ласковые руки прижимали меня к себе, и мне совсем не хотелось подниматься или шевелиться, лишая себя нежности и уюта. Вчерашняя ночь оставила после себя тепло на сердце и спокойствие, смывая грубые ласки Грэда. Мой синеокий рыцарь дарил надежду и веру, что, несмотря на все ужасы и страдания, еще может быть все хорошо. Только вот с каждой проведенной минутой в этом мире я сама сомневалась. Пусть не показывала, но в душе возникали вопросы. Фагот был прав, называя меня эгоистичной. Что станет с рыцарями и миром, если я отуречусь от силы и вернусь домой?

Этот вопрос не давал покоя, а еще мои чувства к Ваалату. Я действительно давно простила его, не желала оставлять его.

Он казался таким умиротворенным, но вдруг напряженная складка прорезала лоб, и рыцарь нахмурился во сне.

Его хмурое выражение лица заставило вспомнить о еще об одном — моих странных снах. Уже дважды ко мне являлся Иннай, и каждый раз он пугал меня своей безнадежностью. Может, ему реально нужна помощь? Но как он умудрился проникнуть в мое сознание?

— Тебя что-то гложет, любимая? — нежный поцелуй коснулся плеча. Я и не заметила, как Ваалат проснулся.

Улыбнулась ему, запуская пальцы в шелковые темные волосы.

— Твоя улыбка горька, хоть ты и пытаешься выглядеть счастливой.

Я опустила взгляд. Он снова меня прочел, как открытую книгу.

— Дело в демоне, что убил Венуса. Дело в том, — я сглотнула, — что я знаю его.

Ваалат напрягся и внимательно посмотрел на меня, ожидая продолжения рассказа.

— Он из академии, студент, но не был таким. То есть его вторая половина уже являлась мне, но сам Иннай выглядел обычным парнем, инкуб наполовину. Единственный, кто помогал мне в том жутком месте и не жаждал затащить… — я запнулась, не зная как подобрать слова, но Ваалат сам понял, ласково сжал мою ладонь. — Иннай снится мне, не раз, словно просит помощи, но я не знаю, как могу помочь ему и что с ним произошло. Сперва я думала, что он тоже хочет силу, когда узнал кто я, но во сне он был собой, нет, не так, это не был даже сон…

— Если ты так говоришь, значит это так. Сила Лаоссы в тебе чувствует правду. Что во сне он говорил? Что ты видела? Это может быть важным, любые детали…

Я рассказала Ваалату все, рыцарь долго думал, но посвящать в свои мысли не собирался. Иногда он задавал мне какие-то вопросы, порой оскорбительные, вроде, тебе так важно помочь ему? Однако я отвечала спокойно, понимая, что от этого зависит судьба… Друга?

Сложно назвать другом того, кто так жестоко убил человека. Однако и бросить его я не могла. Я ведь должна ему!

И все-таки в глубине души я понимала, что хочу помочь чертенку не только во имя долга…

Ваалат как-то странно посмотрел на меня, а после поцеловал в щеку.