Альмира Рай - Игрушка для олигарха

Дима потер ладонью лицо и отвернулся, чтобы достать чашки. Повисло гнетущее молчание, но я чувствовала, что он хотел что-то сказать. Только не решался.

- Может быть, Надя тебе подходит больше? - спросила я и сама же разозлилась на эту мысль. Если так, чего он прицепился ко мне, как банный лист? С каждым разом отталкивать его, уходить от него для меня становится все труднее. А он все терпит, даже когда я понимаю, что перегибаю палку. Зачем? Я совсем не понимаю его мотивов.

- Вовсе нет, - пробормотал Дима. Но разве меня устраивал этот ответ? Фигушки!

- Знаешь, что, Рогозин, так не пойдет. - Я отобрала у него чашку и грохнула ей по столу. - Я, может быть, и младше тебя, но не полная же дура! Первый раз прошел отлично. Второй еще лучше. Третий, четвертый... Но когда-то же это должно прекратиться? Кто я для тебя? Очередная Надя?

- Надя уже в пролете, - выпалил он, и было видно, что сказал, не подумав. Не в той ленивой манере, как всегда.

- А, то есть, у вас все-таки что-то, да было!

- Было, да прошло, - в тон мне ответил Дима.

Я прищурилась. Вроде не шутил.

- И много таких еще... бывших? - как бы невзначай поинтересовалась я. - Тебе черный или зеленый?

- Черный, с молоком.

- Извращенец! - пробормотала я.

- Достаточно.

- Чая или бывших?

- Юля! Ты меня доконаешь.

- Хорошо. Давай компромисс. Ты мне рассказываешь про Надежду, и я больше не буду тебя мучить.

- Зачем тебе знать о ней? - спросил Рогозин. Хороший вопрос.

- Утолить любопытство. - Я подумала и добавила: - Убедиться, что больше у вас ничего нет. Потому что, знаешь ли, я бы не хотела разбивать пару или что-то в этом роде.

Он напряженно сжал челюсти, но все же сел за стол, где его уже ждала коробка моих любимых конфет.

- Мы с ней не пара, - четко произнес он.

- Дима! Я ее слышала. Может быть, ты так не считаешь, но она точно да.

- Ее проблемы.

- А все же?

Я терпеливо ждала, пока он поглощал конфеты, а когда с ними было покончено, меня ждала шокирующая новость.

- Мы были помолвлены.

Увидев ужас в моих глазах, Дима быстро добавил:

- Давно. Четыре года назад. Она сама разорвала помолвку и отменила свадьбу за две недели до назначенной даты. А потом уехала рабоать заграницу.

Он смотрел на меня так, будто бы эта информация должна была меня успокоить, и теперь я расслаблюсь. Черт возьми!

- Но теперь она вернулась, - пискнула я, чувствуя приближение какой-то необъяснимой паники.

- Она вернулась, да. Мы уладили кое-какие дела и на этом все.

Дима произнес это с долей раздражения, будто на этом собирался закрыть тему. Но это меняло все. Я не могла так просто смотреть на его спокойное выражение лица. Он или ничего не понимал, или делал вид. А может быть, просто надо мной издевался? Тогда это было слишком жестоко. Так и не прикоснувшись к своему чаю, я встала из -за стола.

- Уходи, - решительно произнесла я.

- Не хрена, - в ту же секунду выпалил он, словно заранее знал, что я его прогоню.

Но вопреки сомнениям я решила настоять на своем.

- Это нужно прекратить. Все это. Мы не будем вместе, так зачем тратить друг на друга время? А ты ведь любил эту женщину, раз сделал ей предложение. Возможно, тогда она не была готова, но сейчас все...

Я вздрогнула от жуткого грохота, когда Дима зашвырнул свою пустую чашку в раковину. Она разбилась на осколки, а он заорал:

- Она никогда не была готова. Ни до, ни после. Все, что ее волновало, бабки.

Я молчала, переваривая его реакцию. Он был жутким, устрашающим, я всегда знала. Но не крик меня озадачил, а то, сколько боли было в его глазах. Он даже не смог прикрыть ее своей привычной маской безразличия. Или не пытался. Что я еще поняла. Дима в самом деле очень любил Надежду, а она его подвела. Теперь ему больно, и я разрывалась от противоречивых чувств.

Меня душила глупая, совершенно неуместная ревность к тем светлым чувствам, которые он испытывал к другой. А еще было обидно за него. И страшно. Я слишком быстро и очень сильно привязывалась к нему.

- А теперь она вернулась, - процедил Дима. - Когда деньги закончились. Продала ресторан и начала наяривать, вроде и не было этих пяти лет. Я похож на идиота? - снова повысил он голос. А затем все же встал со стула, что тот упал на пол, и добавил:

- Преданность, Юлечка, превыше всего. Если раз просрешь, то больше не вернешь. Запомни. - Он посмотрел так многозначительно, словно, говорил вовсе не о Наде. А обо мне.

А когда он прошел мимо, я ощутила полнейшее опустошение. Сейчас он уйдет, и мне будет в десятки раз труднее не думать о нем.

- Юль! - позвал Дима. Его голос звучал из спальни, и я с какой -то глупой надеждой побрела к нему. Он лежал в моей постели в расслабленной позе, со сложенными за головой руками. На белых простынях его кожа казалась еще смуглее, и мне захотелось накрыть его тело своим. Просто прижаться к нему и заснуть рядом. Хотя бы еще одну ночь. А потом я все же должна его отпустить.

- Даже если с Надей покончено, - произнесла я. - Мы...Ты и я все равно не сможем...

- А кто мне запретит? - с вызовом спросил он. Я так и чувствовала, будто в воздухе повис немой вопрос - «Твой отец?». Дима, может быть, и не боялся папиной реакции, а мне было страшно. Не за себя, а за его сердце.

Я даже не успела ничего ответить, Рогозин меня опередил.

- Не думай о них, Юль. Думай о себе. Люби себя и балуй. Бери от жизни все, что хочешь.

Окончательно убедившись, что я хочу Рогозина, легла рядом и прижалась к его боку. Он прижал меня к себе плотнее, пока я полностью не расслабилась в идеальных объятиях.

- Если каждый будет любить только себя, то ничего из этого не выйдет, - прошептала я.

- Почему, нет? - спросил Дима, тем самым выражая несогласие. - Любить себя просто. Любить другого тяжело. Разве ты этого еще не поняла?

Я ничуть не удивилась, что он узнал о моем разрыве с Женей. Не зря же Сеня наматывал круги вокруг общежития последний месяц. Следил. А еще подруга моя - кладезь информации. Столько наболтала по дороге в ночной клуб.

- Он изменял мне все время, - призналась я. Тихо-тихо, совсем не желая говорить об этом, но так, чтобы Дима услышал. - Очень больно, Дим. Но это не значит, что я никогда не полюблю кого -то снова.

- Ты просто на самом деле не любила его.

- Неправда! - возмутилась я. Только потому, что не хотела уступать. Из вредности.

- Правда. Я помню, как ты целовала меня в ответ, в машине. Ты его не любила.

Ладно, этот спор мне не выиграть. Хотя, был последний аргумент.

- То есть, ты сейчас пришел мириться исключительно от любви к себе ненаглядному? - спросила я и даже подняла голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Его веки были опущены, но на лице расплылась хитрая улыбочка.

- Конечно! Я себя балую. Если уж чего-то очень-очень хочу, то всегда получаю.

Я ущипнула его за сосок, а он, зашипев, перекатил меня на спину.