М Айдем - Трейвон

— Я принесу его из прохладной комнаты, — кивнул ей Гульзар.

После того, как он вернулся, Джен добавила нужное количество жидкости. Она снова закрыла жаровню и духовку. Повернувшись, девушка обнаружила, что Онп и Нроа внимательно наблюдают за ее действиями.

— Что-то не так? — уточнила она.

— Как ты это делаешь? — спросил Онп.

— Что делаю? — Джен нахмурилась.

— Запах… он делает мой рот… влажным. Почему?

— Влажным? — внезапно Джен поняла, о чем ее спросил Онп. Аромат тушеного мяса наполнял его рот слюной. — Это значит, что вы считаете еду аппетитной, вкусной. Вам нравится запах, который вы чувствуете. Вы никогда не ощущали аромата готовых блюд?

— Нет. Никогда, — Онп выглядел смущенным. — Ты уже встречала эту реакцию? На твоей земле?

— Да, довольно часто.

— Правда? — спросил Нроа, подавшись вперед.

— Правда, воин Нроа, — сказала она ему. — Для подавляющего большинства людей на Земле много пищи. Они могут выбирать, что хотят съесть и как это приготовить.

Глаза Нроа становились шире от удивления, пока она говорила об этом, и она могла сказать, что он пытается поверить, что еда может быть как что-то, столь обыденное. Не говоря ни слова, он развернулся на каблуках и вышел из кухни, а затем и Онп.

— Гульзар? — спросила она, глядя на него.

— Все в порядке, Джен. Они были просто удивлены, — успокоил он ее. — Ты хочешь, чтобы я вернулся к приготовлению последней трапезы для остальных воинов?

— Да, я закончила тут, спасибо. И пока ты это делаешь, я возьму овощи.

Взяв миску, Джен вошла в кладовку, выбрав то, что хотела. Тут осталось еще чуть-чуть разных видов овощей. Не много, но все же. Пара местной морковки, немного лука и картошки. Вернувшись на кухню, она начала их чистить.

Гульзар внимательно следил за всем, что она делала. Отвечая на вопросы, Джен была более чем готова делиться своим опытом. Когда она срезала верхушки моркови, удалила кончики и начала их чистить, он был поражен.

— Ты не используешь эти части?

— Ты можешь использовать ботву овощей для супов или салатов, если она свежая. Это, — указала она на вялые пожелтевшие стебли, — нет.

— И верхний слой у них ты тоже…

— Счищаю, — подсказала она ему. — Опять же, если овощи молодые и свежие, этого можно не делать. Ты просто хорошо их моешь. Чем старше они, тем тверже кожура. Ты можешь оставить ее, если ты их отвариваешь целиком, но в основном я их чищу.

— Понятно, но ты не очищаешь татвы?

— Ты можешь это делать, но когда я тщательно их вымыла, то увидела, — она ​​показала ему картошку, — что кожура здесь тонкая, поэтому в обрезке нет необходимости.

— Хорошо.

— Теперь ваш лук, — она взяла самую большую луковицу из тех, что были, и удалила сухую шелуху. — Эту часть ты удаляешь и выбрасываешь. Теперь, если это похоже на лук с Земли, нам нужно быть готовым.

— Быть готовым? К чему?

— К слезам.

— К слезам?

— Да, когда ты режешь его, луковый сок может раздражать глаза, заставляя их слезиться.

— Это вредит тебе?

— Нет, это просто заставляет слезиться глаза, — Джен быстро и умело разрезала лук. — Ну, все было не так уж и плохо.

— Ты очень хорошо управляешься с коротким лезвием, — сказал ей Гульзар, с трепетом в голосе.

— Как шеф-повар, я обязана уметь это делать, — сказала она ему, улыбаясь, и ради удовольствия и забавы слегка помахала идеально сбалансированным ножом вокруг. Раньше за это она получала нагоняи от своих инструкторов в школе, но все же было весело. Наконец, Джен отложила нож и закинула картофель к остальным овощам в миске. — Теперь нам просто нужно добавить все это в жаровню.

— Это все, что я должен делать? — Гульзар недоверчиво посмотрел на нее, выкладывая овощи в жаровню и перемешивая их.

— Где-то за пятнадцать минут до подачи я еще раз посмотрю, достаточно ли оно готово, и если нет, я смогу его дотушить.

Гульзар знал, что его брови приподнялись от удивления, но он ничего не сказал о своем замешательстве. Он решил подождать и посмотреть, что она будет делать дальше.

— Теперь все, что осталось сделать, это испечь лепешки.

— Это хлеб, о котором ты говорила.

— Да, не могу поверить, что у вас нет ничего подобного. Это так вкусно, и их не так сложно сделать. Не то, что дрожжевой хлеб — это совсем другое дело, но он стоит того, чтобы с ним повозиться.

— Дрожжевой хлеб…

— Дрожжи… ну, это дрожжи. Я не знаю, как это объяснить. У шеф-поваров и пекарей есть два очень разных набора навыков.

— А ты шеф-повар?

— Да, хоть я и знаю, как печь, я не настолько искусна, как пекари.

— Но у тебя гораздо больше опыта, чем у кого-либо во всей Кализианской Империи.

Джен вздохнула, оставив эту фразу без ответа. Гульзар был прав. Она была единственной в Кализианской Империи, обученной готовить пищу. Внезапно карьера, которую Джен выбрала, потому что ей это нравилось и потому что она хорошо оплачивалась, и если быть честной, выбрана только по этой причине, стала для нее намного значительней. Особенно для кализианцев.

Было время в земном прошлом, по крайней мере, лет двадцать-тридцать назад, когда еду готовили только дома. Было не принято ходить куда-то поесть, в основном готовили дома и приглашали знакомых и родственников на званые ужины.

У Джен в семье было по-другому. Ее мама, хоть ей и нравилось готовить, любила куда-то выходить. Каждый повар в их родном городе знал ее маму по имени и угощал ее. Она звонила и бронировала свой любимый столик в ресторане, и шеф-повара готовили для нее ее любимые блюда. Официанты сражались, чтобы обслуживать ее вечером, потому что знали, что она оставит приличные чаевые.

Джен выросла, дегустируя только самую прекрасную, самую совершенную и самую ароматную пищу. Если это не было так, она отсылала еду обратно. Насколько это было эгоистично с ее стороны, когда были кализианцы, кто раньше никогда не пробовал приготовленную пищу?

Это то, что пытался объяснить ей один из ее учителей. Именно поэтому она хотела открыть фермерский ресторан. Теперь она поняла, что это просто говорили ее амбиции и потому что так делали многие.

— Джен? — Гульзар не понимал, почему она стала такой тихой.

— Хм?

— Я сказал что-то не то?

— Что? Нет, нет! Я просто мысленно вернулась в те времена, когда училась, сожалея, что так мало внимания уделяла выпечке.

— Ты не так преуспела в этом? — спросил он, думая о тех областях, которые труднее всего дались ему при становлении Элитным воином.

— Я училась, но просто не получала от этого удовольствие так же, как и от других областей кулинарии.

— Я понимаю.

— Понимаешь?

— Да, все, что я когда-либо хотел, это быть Элитным воином. Чтобы достичь этого статуса, чтобы быть первым в моей родословной, но есть вещи, которые я должен изучить, но эти вещи мне не нравятся.