Ширли БАСБИ - ЗНАТНАЯ ПЛУТОВКА

Ну и посмешище, подумала она, увидев в зеркале нескладную шутовскую фигуру. Потом окинула взглядом вьющиеся локоны и решила: это надо убрать. Она принялась кромсать ножницами непослушные волосы, складывая срезанные в старую наволочку, чтобы выбросить их по пути и избавиться от улики. После такой безжалостной процедуры ее волосы, точнее, то, что от них осталось, стали торчать в разные стороны неопрятными пучками. Но это определенно придавало ей более мальчишеский вид. Ощутив некоторое удовлетворение, она еще раз обозрела свою внешность. Слава Богу, ее грудь еще совсем не развилась. Но что-то в чертах лица продолжало внушать беспокойство. Прямой носик был еще совсем детским, рот ничем не выделялся. После тщательного осмотра она заключила, что вполне похожа на миловидного мальчика. Выдавали ее только длинные пушистые ресницы. После недолгого колебания она приблизила лицо к зеркалу и принялась аккуратно подстригать ресницы ножницами, в конце концов добившись того, что их вообще не осталось. Последний раз взглянув в зеркало, Николь с удовлетворением отметила: девочку в ней теперь никто не признает. Что бы ни случилось, обратно она не вернется. Она увидится в «Колоколе и свече» с этим человеком и уговорит его взять ее в море. Без долгих колебаний она распахнула окно, перебралась на ветви росшего рядом дуба и спустилась на землю.

Настроение Николь было приподнятым и радостным, чего нельзя было сказать о капитане Сэйбере. Сидя в местной гостинице, один в своей комнате, он пребывал в самом мрачном состоянии духа. Сложившиеся обстоятельства удручали его, но он был не в силах их изменить. Расспросив местных жителей, он убедился, что объяснения, данные ему Робертом, были правдивы. Саймона Саксона действительно в январе хватил удар, а необузданный нрав старика и его склонность к внезапным сменам настроения были известны всей округе. Но, несмотря на это, капитана бесило, что хозяином положения оказался Роберт Саксон. Теперь приходилось с этим мириться и полагаться на его дипломатичность. Капитан чувствовал, что с его стороны было глупо сюда возвращаться, глупо надеяться, будто лорд Саксон простил его или узнал правду. А появиться в одиночку и безоружным было просто опасно. Таких глупостей он совершил много: уехал из Лондона, никого не поставив в известность, да еще наговорил много лишнего Роберту. Надо было бы взять с собой Хиггинса. Но капитан хотел продемонстрировать, что заехал как бы невзначай и ненадолго. Это удержало бы Роберта оттого, чтобы замыслить какую-нибудь пакость вроде той, что он однажды уже осуществил. Интересно, думал капитан, известил ли Роберт Аннабель о его приезде?

При этой мысли лицо капитана исказилось, недобрый свет зажегся в его глазах. Четырьмя долгими годами пришлось ему заплатить. Четыре года службы на Королевском флоте в атмосфере немыслимой жестокости и грубости. И все это ему устроил Роберт Саксон! За эти четыре года Сэйбер из романтично настроенного юноши превратился в сурового и твердого мужчину, который прошел огонь морских битв и не раз испытал жестокое наказание девятихвостой плеткой, на всю жизнь оставившей рубцы на его теле.

При воспоминании об этих годах капитан стиснул кулаки, так что костяшки пальцев побелели. Такая бурная вспышка раздражения огорчила его самого, и он одним глотком допил эль из стоявшей перед ним кружки. Он попытался отбросить мрачные воспоминания и напомнил себе, что в конце концов Роберт даже сделал для него доброе дело. Капитан невесело усмехнулся и поднялся со стула. Ему вдруг стало тесно в этой комнате. Сегодня ему нужно было общество.

Деревушка Беддингтон Конер была невелика. В «Колокол и свечу» – "типичное заведение для таких мест – заглядывали в основном местные фермеры. Благородные леди и джентльмены останавливались здесь нечасто, и комнаты для постояльцев по большей части пустовали. В поисках компании, более приятной, чем его мрачные мысли, капитан вышел в общий зал и лишь на несколько минут разминулся с недавно прибывшей миссис Иглстон. Поначалу ему показалось, что сегодня придется просто напиться до бесчувствия.

Но он изменил свои планы, как только перекинулся взглядами с хорошенькой служанкой. Минуту спустя они уже беседовали. Немного поломавшись для приличия, она сообщила, что зовут ее Пегги, работать она заканчивает в полночь и, пожалуй, не откажется разделить с ним постель. Ухмыляясь, капитан направился к маленькому столику в тихом уголке, устроился там поудобнее и принялся с интересом разглядывать местных завсегдатаев. Пегги с подчеркнутым возмущением игнорировала их двусмысленные шуточки и то и дело украдкой поглядывала на высокого черноволосого джентльмена, который с элегантной небрежностью развалился за своим столиком.

А он симпатичный, подумала она. И наверняка из благородных. Ближе к полуночи Пегги едва могла сдержать возбуждение. Скоро она поднимется наверх в комнату этого джентльмена. Поймав на себе его чуть ленивый довольный взгляд, она поежилась от сладостного предвкушения.

Зная, что ночью ему предстоит потрудиться, Сэйбер старался не увлекаться крепким темным элем, который в тот вечер лился рекой. Когда вскоре после полуночи он вместе с Пегги поднимался по лестнице, шаг его был твердым, а голова ясной. Минуту спустя он распахнул дверь своей комнаты перед девушкой, любезно пропуская ее вперед. Она сделала шаг в темноту и глухо вскрикнула от тяжелого удара по голове, свалившего ее с ног и лишившего чувств. Мгновенно оценив обстановку, Сэйбер прижался спиной к стене рядом с дверью и судорожно нащупал рукоятку тяжелого кортика, спрятанного под одеждой.

В темноте комнаты зашевелились две фигуры. Они склонились над бесчувственным телом Пегги. Один воскликнул:

– Черт побери! Это же служанка! А где парень?

Оба вскочили на ноги и бросились наружу, а Сэйбер с обнаженным кортиком в руке выступил вперед из своего укрытия. Нападавшие секунду колебались, потом бросились на капитана, но он ловким ударом сшиб одного с ног, да так, что тот повалил другого, и оба они покатились по узкой лестнице. Сэйбер метнулся следом и, прежде чем они успели прийти в себя, уже грозно возвышался над незадачливыми разбойниками. Он удержался от соблазна тут же заколоть обоих, поскольку вовремя сообразил: если он будет уличен в двойном убийстве в деревенской гостинице, то Роберта это устроит ничуть не меньше, чем его собственная смерть. Вместо этого он громко позвал хозяина.

Понадобился целый час, чтобы уладить дело. Пегги осталась жива, но полученная ею тяжелая рана должна была придать ей благоразумия на будущее, когда она снова соберется последовать вместе с незнакомцем в его комнату. Двое нападавших громко клялись в своей невиновности. По их словам, они просто перепутали комнаты, а девушку и пальцем не тронули, она, должно быть, сама оступилась. Пегги ничего не могла вспомнить. Наконец, Сэйбер понял, что правды ему не добиться. Он сделал вид, что принял извинения нападавших, и велел им убраться. Как оказалось, это были известные здешние забияки, и хозяин гостиницы с облегчением захлопнул за ними дверь.