Ирина Смирнова - Кот под кринолином [СИ]

Ривриен.

День сегодня не задался с самого утра. Сначала запланированная еще три дня назад охота помахала мне хвостом. И, главное, обвинить в случившемся было некого, просто совершенно некого! Маркиз Вук, конечно, узнал о себе много нового, но легче мне от этого не стало. Еще лет пять назад, несмотря на его невиновность, я бы развлекся с ним более изощренным способом. Но, возможно, королевское кресло вырабатывает здравый смысл и терпение. Потому что сейчас — не хотелось.

Сезон дождей начался раньше на несколько дней, разве виноват в этом несчастный маркиз? Даже если именно он отвечал за организацию этой охоты и мог бы, бурдулак козлорогий, поинтересоваться у предсказателей погоды! Правда, об этом я ему уже сообщил в самых доступных выражениях.

А когда я, мокрый и злющий, как укушенный пчелой бык, влетел обратно во дворец, то наткнулся на свою драгоценную жену Айриш со свитой. Полюбовавшись на синхронно присевший в реверансе цветник, отметил появление в нем новых лиц и разозлился еще больше.

Я всегда контролировал появление новых девиц в свите королевы, причем гораздо тщательнее, чем ее собственную личную жизнь. Да, я позволял ей самой выбирать свое окружение, но, прежде чем считаться придворной дамой, будущая фрейлина должна была быть представлена мне. Это было дело принципа, ну и… права первой ночи. Плоха та фрейлина, которая не может удовлетворить своего короля.

Закончив изучать девиц в свите, перевел взгляд на жену и нахмурился. Что-то было не так, хотя я не смог бы точно объяснить, что именно. Волосы она по-другому уложила, что ли? Да нет вроде… Золотые волосы, как обычно, заплетены в тугую косу, и платье это я на ней вроде бы уже видел, голубое, с бело-синей отделкой.

— Доброго утра, Ваше Величество, — с неожиданной непринужденностью произнесла королева. В ее голосе вдруг прозвучало вежливое доброжелательное равнодушие, и она улыбнулась мне без привычного напряжения во взгляде. Вот, точно! У нее исчезло это выражение испуганной и загнанной в угол кошки, напряженно ожидающей дальнейших действий хозяина.

Вроде и не бил никогда, ногами не пинал, в кровати не насиловал… Да и были мы в той кровати… по пальцам одной руки пересчитать можно. И падал я в эту кровать обычно пьяный вдрызг, чтобы захрапеть, едва голова коснется подушки.

Ну не мог я воспринимать свою жену иначе, чем мелкую девчонку, врученную мне родней вместе с короной и скипетром.

Сколько ей тогда было? Тринадцать, вроде… Нескладная, угловатая, робкая, глядящая на меня преданно-обожающим взглядом. Вначале мне было ее даже жаль, я ведь отлично помнил, как мне было тяжело, когда умерли мои родители.

Правда, я был помладше, но так она же девочка.

Разменная монета в игре за престол. Чистая королевская кровь, троеликая, дочь народного любимца, благородного короля Гиерена. Спасибо всем богам, скончавшегося самостоятельно, а не то еще бы пара лет, и мне пришлось бы самому позаботиться об этом. Вернее, это сделал бы кто-то из моей родни, но народ запомнил бы именно меня как убийцу своего предшественника, А может, кстати, кто-то и позаботился — слишком уж вовремя мои двоюродный дядюшка покинул этот мир.

— Был ли спокоен ваш сон, супруг мой? — голос жены по-прежнему равнодушен, и это совсем не похоже на наш обычный обмен отрепетированными фразами на публике и уж тем более отличается от ее невнятного блеяния наедине.

— Мой сон был одинок, — я еще раз оглядываю цветник жены и киваю в сторону новенькой: — Смотрю, ваша свита пополнилась еще одним прекрасным ангелом.

На самом деле эта хорошенькая незнакомая куколка меня уже совсем не интересует, гораздо больше занимает метаморфоза, случившаяся с женой.

— Да, Ваше Величество, вы совершенно правы!

Определенно, с королевой случилось что-то чрезвычайно удивительное и необъяснимое. Потому что я слышу в ее голосе нечто, отдаленно напоминающее ехидство. От кого угодно, но от собственной жены я подобного не слышал за девять лет брака.

— Если вы пожелаете, юная леди Мариша будет просто счастлива составить вам компанию за завтраком, — и королева, почти не скрываясь, обменивается взглядами с новенькой девицей, а та, смущенно краснея, приседает в таком глубоком реверансе, что не заметить ее весьма… открытое декольте просто невозможно.

Обычно краснела и смущалась именно королева, поэтому, хоть я и ощущаю небольшую заинтересованность формами леди Маришы, происходящее с женой волнует меня гораздо больше.

— Я желаю видеть за завтраком и вас, Ваше Величество, и вашу новую фрейлину. Через полчаса в красной зале.

Кивнув словно бы слегка удивленной жене и еще раз полюбовавшись богатством, вываливающимся из глубокого декольте леди Мариши, я успел заметить новый обмен взглядами. Моя жена словно бы утешала бедняжку, давая ей понять, что ничего страшного не происходит и та прекрасно выглядит. И это вместо привычных ревнивых поглядываний в сторону моей возможной очередной однодневной пассии? Странно, очень странно.

Сделав несколько шагов, я обернулся и еще раз осмотрел супругу, отмечая, что да, вроде все как обычно, и коса, и платье…

Походка стала увереннее? Движения раскованнее? И, кстати… А у жены тоже есть формы… Хм… Сзади очень ничего, да и спереди… И где она их раньше скрывала, эти самые передние формы?! М-да, оказывается, дети растут довольно быстро.

Айриш.

Древние боги, я эту девчонку выбирала из трех десятков и точно была уверена, что дорогой муж, его Великолепное Величество, при виде нее тут же забудет обо мне и унесет свою добычу в логово. Попробовать, а вполне возможно, и посмаковать. Подольше.

Я десять лет делала все, чтобы этот... кошак… как там нянюшка говорила… блудливый! Обратил на меня внимание.

Бесполезно. Мой коронованный кот смотрел на меня, в лучшем случае, как на пустое место, а в худшем — как на надоедливое насекомое, вьющееся над головой. И на нервы действует, и прогнать никак…

И вот, пожалуйста! Древние Боги, за что? Шел бы и смаковал свою НОВУЮ ИГРУШКУ.

«Я желаю видеть за завтраком и вас, Ваше Величество!» — незаметно скривившись в спину мужа, мысленно передразнила я, придав королевской интонации карикатурно-надменный оттенок. Вот же… там котенок ждет. И будет ждать еще… долго.

Мариша поспешила вслед за мной, ее глупенькое, смазливое личико фарфоровой куклы побелело от испуга. Чуть приотстав от Его Величества, я обернулась к своей новой фрейлине:

— Ну-ну, милая, успокойтесь, Его Величество вполне оценил вашу… преданность. Вы неотразимы.

«Милая» порывисто вздохнула, колыхнув пышным бюстом, и закусила дрожащую нижнюю губу: