Алина Углицкая - Сердце кугуара

— Ты плачешь? — в его тоне появились новые нотки. Он беспокоился. Беспокоился о той, кого собирался изнасиловать? — Я сделал больно?

Из горла Евы вырвался истеричный смешок:

— Больно? Нет, что ты. Ты всего лишь собираешься меня трахнуть, не спросив разрешения!

Лучше бы она промолчала. Отвращение, которое Лукаш почувствовал в ее голосе, заставило его зверя слететь с катушек. В темноте веры видели прекрасно, им не нужен был свет. И потому он точным движением ухватил девушку за затылок, зарылся пальцами ей в волосы и приблизил ее лицо к своему. А потом прорычал:

— Я хотел, чтобы было иначе. Но это сильнее меня… Одно движение — и ее пижамные брюки легко соскользнули до самых пяток. Шумно дыша, мужчина навалился на Еву, подмял под себя, заставляя раздвинуть ноги.

— Отпусти! — зашипела, как разъяренная кошка. — Подонок!

Ее сопротивление только еще больше опьянило его, как хищника опьяняет запах добычи.

Ева умудрилась заехать рукой ему по лицу. Но он даже не почувствовал этот удар. Все его внимание было приковано к ее телу, точнее к тому, чтобы полностью его обнажить. С глухим ворчанием Лукаш сражался с остатками одежды, срывая их одной рукой. Второй он удерживал девушку, одновременно лаская ее грубыми, порывистыми движениями. И эта грубость странным образом начала ее заводить.

Лукаш провел ладонью по ее напрягшимся соскам. Его рука скользнула ниже, к промежности, и властным жестом накрыла набухшие лепестки.

— Ты вся течешь. Ты хочешь этого не меньше, чем я.

С губ девушки сорвался прерывистый стон, когда его пальцы проникли внутрь. Горячая влажная глубина жадно приняла их, и Ева не могла поверить собственным ощущениям. Не хотела верить. Но ее тело говорило само за себя. Между ног все пылало, казалось, она еще никогда так не хотела мужчину так, как в этот момент. Что он с ней сделал?

— Что ты со мной сделал? — всхлипнула она, цепляясь за остатки гордости.

— Мой запах… он возбуждает тебя, — прохрипел мужчина, удерживая свой вес на руках. Хотя его Зверю отчаянно хотелось рухнуть на девушку и сжать в объятиях так, чтобы хрустнули ребра. Чтобы когти вошли в ее плоть. Чтобы ноздри наполнил дурманящий аромат ее крови. А потом одним движением заполнить ее до упора, услышать, как она закричит, принимая его. — Так же, как твой возбуждает меня. Только твой намного сильнее.

— Ты сумасшедший… Вы все сумасшедшие…

— Нет, я вер.

Его палец, влажный от ее соков, покинул лоно и начал выписывать дразнящие круги вокруг напряженного клитора. Ева захныкала. Нет, невозможно, чтобы все это было на самом деле. Она спит или бредит. Но ощущения от этих прикосновений были слишком острыми, слишком реальными.

— Отпусти меня… Я никому не скажу…

Ее голос прозвучал жалко, неубедительно. Она сама уже не верила в то, что говорит.

— Слишком поздно.

Вот он, словно невзначай, задел чувствительный бугорок, и Ева, вскрикнув, выгнулась навстречу его пальцам. Лукаш отдернул руку, нежно погладил тонкую кожу внизу живота.

Ева судорожно вдохнула.

— Пожалуйста! — тихий всхлип.

Теперь она сама не знала, чего хочет больше. Чтобы он отпустил ее или чтобы не прекращал. Все это казалось одним сплошным сумасшествием, но таким сладким, что у Евы не было сил от него отказаться.

Пальцы вернулись. Всего на мгновение. А потом Лукаш соскользнул вниз. Его дыхание опалило набухшие складочки, заставив Еву затрепетать. Она почувствовала, как его руки прижимают ее бедра к полу, не давая закрыться. Как его язык проникает туда, где только что были пальцы, раздвигает плоть, входит в лоно, касается возбужденного клитора. Такой умопомрачительно горячий, шершавый язык.

Застонав, Ева подалась бедрами вверх. Ладони Лукаша тут же скользнули ей под ягодицы, сжали, чуть раздвигая упругие половинки. Он зарылся лицом ей в промежность, слизывая обильные соки, наслаждаясь терпким вкусом своей пары, своей женщины. Удовлетворяя желание своего Зверя пометить себя ее запахом.

Руки Евы легли на мужской затылок. Теряя остатки самоконтроля, девушка запустила пальцы в жесткие волосы, сжала и судорожно задышала, чувствуя, как все тело охватывает огонь наслаждения. Теперь его язык двигался в нужном ритме, и Ева, забыв обо всем, отдалась ему. Внутри нее росло напряжение. Еще немного — и будет взрыв.

Да, она совершенно сошла с ума, если позволяет это делать с собой. Но видит Бог, ей плевать на мораль. Плевать на все.

Пусть будет, что будет.

Оргазм накрыл ее с головой, заставил выгнуться и застонать. Внутренние мышцы пульсировали, хватая пустоту, которую так хотелось заполнить. И мужчина дал ей то, что она хотела. В темноте Ева даже не поняла, когда Лукаш успел раздеться. Его широкоплечий торс опустился на нее сверху, и тяжесть этого тела оказалась желанной. Настолько желанной, что девушка, невольно подавшись вперед, сама раскинула бедра. В голове еще сигналила мысль: о, господи, что я делаю… Но его руки уже сжали ее лодыжки, заставляя согнуть ноги в коленях, раздвинули, и член скользнул вдоль раскрытого лона, настойчиво ища вход. Он легко вошел внутрь, заполняя ее собой, раздвигая влажные стенки. И Лукаш с глухим рычанием погрузился в вожделенное тело…

Ева продолжала цепляться за его плечи, когда Лукаш внезапно замер над ней, вытянувшись в струну. С последним ударом он вошел так глубоко, что девушка невольно вскрикнула. Тугая струя ударила в ее лоно, и в тот же момент в темноте прозвучал низкий, пугающий звук. Полурев-полувой, который, в принципе, не могло издать человеческое горло. Ева закрыла глаза. На секунду ей показалось, что в темноте над ней возвышается вовсе не Лукаш, а зверь. Огромный, покрытый шерстью монстр со сверкающими клыками и глазами, в которых застыла животная похоть. А потом почувствовала, как тяжесть, все это время вдавливавшая ее в мат, исчезла.

С шумным вздохом Лукаш откатился, освобождая девушку.

Сейчас она была похожа на раздавленный цветок.

— Ева? — он коснулся ее лба губами. — Прости, если я был груб. Я старался сдержать его…

— Кого?

Ее голос прозвучал вяло, безжизненно. В нем не мелькнуло и тени любопытства.

— Свое животное «я».

Здесь Лукаш немного слукавил. Внутри него жил зверь, хищник, способный убивать без жалости и сомнений. И свою самку он тоже хотел без жалости и сомнений. Любое сопротивление лишь возбуждало его еще больше. Но сейчас, получив желаемое, он успокоился, отошел прочь, позволяя человеку взять власть над телом. Довольно урча, свернулся клубком, точно гигантский кот. Но надолго ли?

— Теперь меня не выпустят с острова, да? — Ева говорила таким обыденным тоном, точно речь шла о покупке нового платья. — Даже если я верну флэшку?