Автор неизвестен - Венские сказки

— Давай, давай! Я твое дитя и твоя возлюбленная.

Король обходился с ней очень нежно, ведь он любил ее вдвойне. Он медленно въезжал вглубь и почти до конца вынимал обратно. И таким осторожным способом он достиг высочайшего наслаждения, какое дано человеку. И так они наслаждались всю ночь.

К сожалению, король не мог жениться на своей дочери, и ему приходилось скрывать свою любовь, и от этого его чувства становились только сильнее, а сам он будто снова помолодел от ее податливого тела. Особенно дочка любила открывать рот и просила отца, чтобы тот вставил плодородный стебель между ее губ. Ведь она была полна уважения к прекрасному члену, из которого текла жизнь, и вспоминала, посасывая голубоватую головку, грудь своей матери, из которой лилось такое же белое молоко, как из члена.

В этих тайных радостях прошел год, королевна забеременела от отца и в должный срок родила сына. Она очень любила его, хотя ей и королю приходилось скрывать перед всем миром, откуда взялся этот мальчик.

Королевна боялась, что ее дырочка после родов станет слишком большой и больше не будет доставлять отцу удовольствия. Поэтому она больше не пускала его спереди, а предлагала ему ебать ее сзади. Так он лишил ее задней девственности после того, как уже год наслаждался радостями ее тела. Сзади у принцессы не было золотых волос, но ее розовая попка, похожая на спелый персик, была краше всего, что только можно себе представить. Королевна все время содержала себя в чистоте, так что запах попки придавал ее белоснежному телу аромат лишь пикантной приправы, и ничего больше. Когда она лежала на животе, а король сверху и его стареющий член двигался между белоснежными половинками, он мог обеими руками держать груди дочери и смотреть на нежные очертания, которые казались ему в новинку, ведь раньше он их не замечал. Так и второй год он наслаждался своей дочкой, будто бы та стала иной женщиной. Всем женам следовало бы открывать задние ворота, если главный ход становится широким, чтобы супруг не отправлялся в дом терпимости.

Благодаря искусному умению королевны старый король оставался ей верен до тех пор, пока их сын не превратился в юношу. Однажды тот вошел в комнату матери с высоко поднятым членом, чтобы показать ей, как крепко у него стоит. Теперь оказалось, что мудрая женщина поступила правильно, впуская все эти годы короля только сзади. Именно от этого местечко между ног, которое находилось посреди золотого леса, стало снова таким узким, что большой прибор туда можно было засунуть только с силой. А прибор молодого принца между делом вырос большим.

— Любимый сынок, — сказала королевна, — дай-ка мне попробовать твой член.

С этими словами она встала на колени и поцеловала выросшее мужество своего сына. Она была глубоко тронута, ведь она вспомнила то время, когда весь этот человечек, словно большой и твердый член, выскользнул из нее наружу, и теперь этот же человечек снаружи хотел скользнуть в нее, правда не целиком, а только маленькой своей частью.

— Хочешь сначала посмотреть место, откуда ты появился и куда теперь снова возвращаешься? — спросила мать.

Сын уткнулся лицом в золотую поросль и был безмерно счастлив этим.

— Я обожаю тебя, — сказал он своей матери и страстно поцеловал ее в щелку, через которую появился на свет. Мать взяла его под руки и позволила ему войти в себя. Она забрала у него то, что его теснило, и он так громко застонал от удовольствия, что старый король вошел и даже испугался, увидев мать и сына в столь пылких объятиях. Но дочь подозвала короля к себе и, не выпуская сына, легла на бок.

— Теперь, — сказала она, — я хочу узнать самое большое наслаждение, которого еще никогда не испытывала. Возьми меня сзади, как ты уже много раз делал.

Король лег к ней и поместил свой член в чашу. Теперь король и его внук, который был еще и его сыном, с двух сторон сунули со всей силы, и все трое любовников от удовольствия чуть не умерли. После соития около часа они лежали, потом радостно поели все вместе. За столом мальчик сказал:

— Мой отец — мой дед, моя мать — моя бабушка, ведь она жена моего отца. Но моя мать — еще и моя жена, ведь я тоже лежал с ней. Так я муж моей бабушки и, следовательно, собственный дед. Я муж своей матери, следовательно, собственный отец. Будем надеяться, что моя любимая мать родит мне сына, тогда у моей матери будет сын, который будет моим братом. Но он будет к тому же… Ладно, ваше здоровье. Не будем ломать голову и сидеть здесь всухую.

Так жили он счастливо втроем, и я думаю, все они до сих пор живы.

Возле большого леса жил-был бедный дровосек со своей женой и двумя детьми. Мальчика звали Гензель, а девочку Гретель. У них было мало еды, и однажды, когда в стране все подорожало, они не смогли заработать себе даже на хлеб. А мать у детей была неродная и постоянно донимала мужа тем, что ей тяжело кормить его детей и надо бы от них избавиться. Но дровосек очень любил своих детей, и сердце у него было добрым, так что ему удавалось отбиться от уговоров жены.

В своем бедном домике вся семья спала в одной комнате, где у одной стены стояла кровать родителей, а у другой стены в одной кроватке спали Гензель и Гретель. Так как дровосеку и его жене приходилось голодать, они хотели утолить голод страстной любовью. Но, боясь родить новых детей, они не решались соединять гвоздь и дырку, как это делается по правилам. Вместо этого жена брала у дровосека в рот или пускала его сзади, а дровосек за это вылизывал ее щелку.

Однажды ночью совсем затосковала жена по крепкому члену мужа и стала просить его сделать один раз исключение и засадить ей как следует, как они делали в старые времена.

— Такое исключение может нам дорого стоить, — сказал дровосек.

— Знаешь что, — ответила мачеха, — рано утром мы отведем детей в лес, в самую глушь, там мы разведем им костер и дадим каждому по кусочку хлеба. Потом мы пойдем на работу, а их оставим одних. Они не найдут дорогу обратно, так мы от них и отделаемся.

— Нет, — сказал дровосек, — я этого не сделаю. Мне сердце не позволит оставить родных детей одних в лесу, где скоро явятся дикие звери и разорвут их.

— Ну ты и дурачок, — сказала мачеха. — Я рожу тебе еще детей.

После этих слов дровосек не выдержал, ведь он тоже соскучился по шелковой норке жены. Он перевернул ее и принялся за дело. Уже давно он не был так доволен, ему не нужно было больше ни о чем беспокоиться и он кончил в свою жену. Пусть из этого получится то, что получится.

А дети тем временем слышали, о чем говорили их родители. Лежа у своей стенки, они всегда подражали отцу с мачехой — играли пальчиками со своими писюльками и лизали друг дружку. О том, что на свете есть и другие сладости, они не знали. Когда они услыхали разговор родителей, Гретель задрожала от страха, прижалась к Гензелю и сказала: