Автор неизвестен Эротика и секс - Роман Виолетты. Парижские сладости

Тут я встал на колени на кровати, и мадам де Лианкур стремительно потянулась ко мне и покрыла хуй, который оказался на уровне ее губ, горячими поцелуями. Она целовала вновь и вновь его головку, волосики, яички, шепча ласковые слова, затем взяла хуй в рот и стала страстно сосать его на виду у Марты. Та наблюдала за подругой в полном изумлении.

— Давай, Марта, возьми его. Теперь твоя очередь. Пососи его!

— Я не умею, — пробормотала Марта, — он такой большой!

Вся раскрасневшись, она приблизилась к моему члену, поцеловала головку и попыталась захватить его ртом, сначала у нее не получалось, но вдруг он проскользнул внутрь, а она принялась его бешено сосать. О! Какой это был восторг! Не кто иной, как Марта, сама Марта меня отсасывала! Она конечно была далеко не так искусна, как мадам де Лианкур, но неопытность моей партнерши придавала ее ласкам особенное, неописуемо пикантное удовольствие.

Наконец я уложил Марту на спину, позволив себе упасть в ее объятия, и протолкнул хуй в разгоряченную пизду, вкушая наслаждения, дотоле мне неизвестные, божественные и восхитительные! Я видел, как глаза Марты медленно закрылись, что было для меня знаком приближающегося оргазма. Несомненно из ревности к нашим забавам, мадам де Лианкур расположилась поверх лица Марты, упорно добиваясь дальнейших ласк для своей пизды, отказать в которых ей было невозможно! И будучи внезапно изгнан из губ Марты, я переместил поцелуи на две роскошные пышные ягодицы, находящиеся в полном распоряжении моего языка. Я стал целовать их, покусывать и игриво пощипывать, несмотря на толчки и бешеное возбуждение.

Дорогие читатели, я хочу признаться в том, что мой язык временами глубоко погружался в борозду, которая разделяла эти соблазнительные полушария, ибо их вид и тонкий аромат, исходящий от них, сводили меня с ума!

Но все когда-нибудь заканчивается. Мы втроем кончили одновременно, и восхитительное извержение спермы умиротворило нас. Мы постепенно пришли в себя и встали, чтобы умыться и подкрепиться.

— Бог мой! Все это теперь на мне! — воскликнула Марта, очаровательно смутившись. — Даже чулки совершенно мокрые!

— Ну, дорогая, — сказала ей мадам де Лианкур, — для первого раза ты была великолепна. Но, должно быть, ты очень устала. Тебе пора ехать домой, а у тебя под глазами темные круги. И что же подумает об этом твой супруг?

— Ах, так и быть, рискну! Мне это не помешает… повторить все сначала.

— Прямо сегодня?

— А почему бы и нет? — Марта опустила глаза. — Когда вкушаешь запретный плод, нужно разжевать его получше! А я теперь знаю, что значит быть раскованной! И скоро я вероятно смогу играть в эту игру почти так же умело, как наша хозяйка. Она ведь твоя прежняя ученица, значит и ей приходилось сначала практиковаться с тобой, верно?

— Откуда ты знаешь?

Она указала пальцем на безделушку, стоявшую на туалетном столике. Эту вещицу мы с Мартой купили вместе, и я оставил ее у мадам де Лианкур.

— Мне не нужны доказательства после того, что я сегодня увидела! — сказала Марта. — Но если бы я была ревнива…

— Твоя ревность могла бы лишить нас столь восхитительного совместного времяпрепровождения! — заметила мадам де Лианкур.

— Я с тобой полностью согласна! — подхватила Марта с улыбкой.

Мадам де Лианкур показала себя хорошей наставницей и быстро обучила нашу способную ученицу, так что той оставалось лишь воплотить знания на практике и вызвать восхищение и у своего любовника, и у своей любовницы! А после того, как мы уже оделись, мы выпили шампанского и договорились, что в первый же удобный для Марты день мы все трое встретимся у мадам де Лианкур. Мы разъехались по домам, предаваясь мечтам о том, как снова сойдемся втроем в роскошном будуаре мадам де Лианкур.

Одним летним утром, когда еще стало не совсем жарко, некая молодая элегантная дама прогуливалась по живописному парку. Она выбирала самые узкие тропинки и все время оглядывалась, будто шла на любовное свидание и опасалась слежки. За ней и правда в это время следовал какой-то господин, который ни на минуту не спускал с нее глаз. Он сворачивал на те же тропки, что и она и время от времени прятался в кустах, словно индеец.

Я уже слышу ваш вопрос, мои дорогие читатели: «О чем же он собирается нам рассказать? О сцене ревности? Или о супруге, который застал свою супругу за попыткой разбавить свое монотонное супружеское существование легкой интрижкой?» О нет, уверяю вас! Если в этой истории и суждено будет пролиться какой-либо жидкости, это точно будет не кровь, а если вам нужны подробности о судьбе нашей героини, то спешу вас уверить, что речь пойдет лишь о сладчайших чувствах.

Девушка без особых приключений дошла до небольшого сарайчика, оглянулась напоследок еще раз, а затем приподняла юбки, тем самым приоткрыв изысканно обутые ножки и изящные лодыжки, прошла по траве к двери, быстро отворила ее и исчезла внутри.

Sic vos non vobis [10] Внимание, ибо это было не с нами (лат.). …

Этим преследователем был ни кто иной, как ваш покорный слуга — браконьер супружеских угодий, принявший самое непосредственное участие в этом приключении!

С тех пор, как я впервые увидел мадам де Безье в Париже и познакомился с ней, а особенно здесь в замке К., где счастливая судьба свела нас в гостях, я все свои силы бросил на осаду этой прелестной крепости. Мои надежды подпитывались тем, что муж этой дамы отправился в длительное морское путешествие. Однако в данный момент я был расстроен, ибо желанное для меня место уже успел занять другой. Хотя это только усиливало мое желание добиться успеха.

Я уже был готов устраниться, но меня подогревало любопытство, и я хотел сначала удостовериться, как обстоят дела. И признаюсь вам, что мне отчаянно хотелось побыть если не участником, то хотя бы зрителем той пикантной сцены которая несомненно должна была разыграться в сарае и окончательно убедить меня в бесполезности дальнейших ухаживаний.

— Моветон! — несомненно воскликнут мои читательницы.

Что ж, возможно, но прошу не судить меня слишком строго за мое любопытство.

И вот я стал искать местечко, с которого можно было бы видеть все и не быть замеченным самому. Для этой цели идеальным могло стать маленькое пыльное окошко, через которое мне открылся вид на внутреннее помещение, заполненное сеном, — вполне подходящая обстановка для пасторального будуара. Мадам де Безье все еще была одна. Она тщательно закрыла дверь и казалось, была занята выбором места для последующего таинства. Затаив дыхание, я наблюдал за ней, ожидая, что вот-вот стану свидетелем сцены, которую подготовила прима к приходу героя-любовника. Единственное, что не вписывалось в картину — тщательно запертая ею дверь.