Тина Фолсом - Греческая любовь

— Ты только что сказала, что тебе нужно платить налог на недвижимость. Не отрицай. Тебе нужна помощь. Если мы объединим наши ресурсы, тебе не придётся проходить через всё это в одиночку. — Он обвел рукой комнату.

— Объединим ресурсы? В прошлый раз, когда я узнавала, не было у тебя никаких ресурсов. И в прошлый раз я видела тебя перед смертью Элени, ты подделал её подпись, выписал чек на её счёт. Ты обчистил её. Об этих ресурсах ты говоришь, Майкл? Собираешься снова обокрасть кого-нибудь? — Она не хотела бросаться обвинениями, но он не желал понимать намёков.

— Это было недоразумение, и ты это знаешь. — Его оправдания никуда не годились. Не было никакого недоразумения, София поймала его с поличным.

— Тебе повезло, что она не заявила в полицию, хотя должна была. Будь я на её месте, так бы и поступила. Может, тогда ты выучил бы хоть какой-то урок, хотя бы раз. — Софию душили слёзы при воспоминании о том, как разочаровалась Элени, когда узнала, что он сделал. Она часами плакала, обвиняя себя в том, что плохо воспитала его, что потерпела неудачу, заменяя ему мать.

— Я изменился. Сейчас всё по-другому. Я чист. Никаких азартных игр, никаких наркотиков. Поверь мне. Я сожалею о том, что случилось тогда, очень сожалею. Я был не в себе, но…

— Но что, Майкл? У тебя, наконец-то, совесть прорезалась? — усмехнулась она.

— У меня всегда была совесть. Не надо быть такой ханжой. Я не единственный человек с проблемами в этом доме. Или ты забыла, сколько раз я покрывал тебя, когда ты заявляла, что видишь то, чего не было?

София ахнула, прикрыв рот рукой. Нет, она не забыла всех тех странных существ, которых видела ребёнком. Но поднимать эту тему сейчас — это было сродни удару под дых.

— Нет, не забыла, верно? — продолжал он с издёвкой. — Я был тогда здесь, с тобой. Я останавливал тебя, чтобы ты не рассказывала ничего Элени, и она не отправила тебя к врачам на обследование. Как думаешь, что они сделали бы с тобой? Знаешь, не так ли?

— Прекрати, пожалуйста, прекрати, — задыхающимся шёпотом произнесла София. Она не хотела вспоминать, ни сейчас, никогда.

— Они заперли бы тебя в крыле для чокнутых, в госпитале, как планировали сделать это с твоей матерью, если бы она не погибла в том крушении с лодкой. Да если бы я каждый раз не останавливал тебя, когда ты собиралась рассказать Элени о том, что якобы видела, тебя упекли бы туда вместе с повёрнутыми. И вот это твоя благодарность?

Крупный силуэт Майкла, подавляя, маячил перед ней. Она не хотела вспоминать те дни. В снах она видела и говорила с существами из другого мира. Это началось за месяц до того дня, когда на пляже она встретилась с человеком из моря. Она видела и других: фей, гномов, потусторонних существ, из воздуха, воды и даже богов.

Сначала рассказывала Элени, но тётя забеспокоилась о её состоянии, а потом Майкл сказал, что лучше соврать и притвориться, что существа исчезли. И она соврала, потому что боялась, что её отошлют куда-нибудь.

София почувствовала влагу на щеках и поняла, что плачет. Оттолкнув Майкла с дороги она, спотыкаясь, пересекла кухню.

— Мы поговорим об этом завтра, — произнёс он, когда она уже стояла в дверях, ведущих в коридор.

— Нет! — прохрипела она, в горле совсем пересохло.

София нащупала перила и, цепляясь за них, поднялась наверх, в свою комнату на третьем этаже. Ноги её почти не держали, она вошла в спальню и, захлопнув дверь, дрожащими руками повернула ключ в замке.

Когда добралась до кровати, позволила себе просто упасть на неё. Призраки прошлого её настигли. Больше десяти лет она не думала о тех существах, которых видела ребёнком. И всего несколько слов, сказанных Майклом, вернули воспоминания.

Оставлять Майкла в доме недопустимо. Он при любой возможности будет напоминать ей обо всём, что она хотела забыть, особенно о её страхе перед психическим заболеванием.

Через много лет после смерти матери она нашла её дневник. София так жаждала узнать, какой была её мама, что прочла его. И когда прочитала о существах, которых, как утверждала её мать, она видела, сожгла дневник.

Её мама была безумна, а дневник — единственным доказательством. Однажды, играя в доме, София и Майкл нашли письмо от психиатра с рекомендацией для матери Софии посетить соответствующее учреждение для дальнейшего обследования. София понимала, что и сама переживает те же симптомы психического заболевания, которые описывались в дневнике, и которые подтвердил доктор. С того дня она закрывала глаза каждый раз, как думала, что видит существо из другого мира, и просто желала, чтобы оно ушло. Со временем они исчезли, и она решила, что одержала победу над судьбой.

Но судьба оказалась жестока, и некоторые вещи, сколько ни желай, не могли исчезнуть сами собой.

Тритон стоял, прислонившись к дереву на Баттери-стрит, и для случайного наблюдателя казался просто ещё одним туристом, наслаждающимся утренним солнцем. Несмотря на полуприкрытые веки, ничто не ускользало от его внимания. Как ястреб, он наблюдал за дверью дома Софии с самого рассвета.

Его взгляд то и дело оббегал впечатляющий дом ещё довоенной постройки, который по размерам мог бы соперничать с подводным домом его родителей. В здании было три жилых этажа. Второй и третий этаж с одной стороны украшали большие балконы, а с другой — крошечные французские, ещё их называли балконами Джульетты. Из комнат первого этажа французские двери открывались в просторный частный сад, скрытый за массивной кованой оградой. Кустарники и молодые деревья давали ощущение уединённости этому немаленькому участку земли.

Тритон удивлялся, что такая молодая женщина как София живёт в этом огромном доме. Из своих ночных наблюдений — спать он не мог — Тритон сделал вывод, что живёт она одна.

Полчаса назад он наблюдал, как в здание вошли рабочие, и теперь мог различить строительный шум, доносящийся с третьего этажа. Это и огромный самосвал возле дома говорило о том, что внутри идёт капитальный ремонт.

Никого, кто входил или выходил бы из дома, бог с тех пор не видел.

Тритон пнул Диониса, сидевшего возле дерева.

— Ты спишь?

Его друг фыркнул, но не поднялся.

— Ты прав, сплю. Никто не встаёт в такой безбожно ранний час. Мы могли сперва и позавтракать.

— Я не голоден.

Дионис вспылил:

— Как обычно. Когда уже ты начнёшь думать не только о себе? Я голоден. Я знаю, тут место, где лучше всего готовят кашу с беконом, и…

— Что у тебя с этой кашей? — Вчера вечером Дионис притащил его в ресторан и настоял, чтобы он её попробовал.

Его друг встал, отряхиваясь.

— Хорошая штука. Плюс, когда ты пьёшь так, как я, нужно хорошо питаться, чтобы поддерживать свои силы.

— Так может вместо этого задуматься о том, чтобы меньше пить? — поддразнил Тритон и напрягся в ожидании реакции друга.