Натали Блейк - «Куколка»

— О Боже, я не хочу больше думать об этом! — воскликнула она.

Этот крик, отразившись от гладких крашеных стен ванной комнаты, эхом прозвучал в ее сознании. Погрузившись в теплую воду по самую шею, Пиппа закрыла глаза и попыталась разгладить глубокую горькую складку, появившуюся между бровей. В висках пульсировала кровь, а шея и плечи словно окостенели.

Если только она и дальше будет разрешать Стиву Грейнджеру при каждой встрече выводить себя из душевного равновесия, как это случилось сегодня, то этим самым, безусловно, поставит крест на своих планах сыграть Молли Браун, а значит, вновь позволит ему бесцеремонно вторгнуться в ее жизнь. Нет, только не это! Она даст себе страшную клятву, что ничего подобного больше не произойдет. Однажды Стив Грейнджер уже исковеркал ее жизнь, но теперь этому не бывать!

Почувствовав себя несколько лучше после теплой ванны, Пиппа надела пижаму и закуталась в старенький купальный халат. Налив в кружку кофе с молоком, она включила телевизор.

— Чтоб тебе пропасть! — вырвалось у нее, когда она увидела заполнившее весь экран лицо Стива Грейнджера.

Пиппа лихорадочно начала нажимать кнопки телевизора, пытаясь переключить канал, но в это мгновение раздался стук в дверь, заставивший ее испуганно замереть.

Пустяки, это может оказаться кто угодно. Просто кто-нибудь из приятелей Алекс. Невозможно, чтобы это был он! Пиппа сделала несколько шагов по направлению к входной двери, и ей показалось, что она слышит глухие гулкие удары своего сердца. Стук повторился, на этот раз более настойчиво, и внезапно Пиппа испытала прилив невероятного гнева, охватившего все ее существо. Она порывисто бросилась к двери и дернула ручку.

— Оставь меня в покое, слышишь, выродок! — выкрикнула Пиппа со всей силой ненависти, накопившейся в ее душе за последние пять лет.

— Пожалуйста, тише! — уловила она, и сознание ее прояснялось по мере того, как до нее стало доходить, что в дверях стоит вовсе не Стив Грейнджер, а совсем другой человек, и этот другой человек — не кто иной, как Мэтт Джордан.

— Это вы! — выдохнула она.

Мэтт улыбнулся ей совершенно по-мальчишески:

— Да, это я, а отнюдь не тот, кого вы приготовились увидеть!

Почувствовав, что ведет себя невероятно глупо, Пиппа покачала головой. Вдруг она вспомнила, в каком виде стоит перед гостем, и судорожным движением запахнула поплотнее купальный халат.

— На самом деле я никого не ждала, — слабым голосом произнесла она. — Что вы здесь делаете? — Она с ужасом подумала, что ее слова прозвучали попросту грубо. — Я хотела сказать…

— Я знаю, что вы хотели сказать, — не дал ей договорить Мэтт. — Извините меня, пожалуй, ста, за то, что я явился вот так, без предупреждения… Понимаю, это нелепо, ведь мы едва знакомы, но я беспокоился за вас. Когда вы уходили сегодня, мне показалось, что вы… чем-то расстроены.

Пиппа взглянула на него с удивлением. Неужели он действительно проделал такой путь — почти через весь город — только для того, чтобы убедиться, что с ней все в порядке? Эта мысль пришла ей в голову неожиданно, и тут же Пиппа совершенно не к месту отметила, что он в самом деле чертовски привлекателен. Чистые голубые глаза Мэтта смотрели на нее спокойно и весело, а лучистые морщинки, разбегавшиеся от них, добавляли всему его облику неповторимое обаяние.

— Я… Со мной все в порядке, — пробормотала она внезапно пересохшими губами.

— Может быть, вы позволите мне войти? На маленькую чашечку кофе, — поспешно добавил он, увидев, как она запаниковала.

— Но…

— Вы знаете, живя в отеле, иной раз испытываешь безмерное одиночество, и так хочется, чтобы рядом оказался друг…

Он улыбнулся одной из своих знаменитых ослепительных улыбок, и Пиппа почувствовала себя побежденной. В конце концов, несмотря на всю его привлекательность, она не чувствовала ни малейшей угрозы от этого человека.

— Конечно проходите, пожалуйста, — проговорила она и посторонилась, впуская гостя в квартиру.

Когда он вошел, на Пиппу повеяло крепким, но приятным мужским ароматом. Не вполне осознавая, что делает, она глубоко вдохнула этот аромат, ошеломленная тем, что он пробудил в ней какие-то знакомые, но давно забытые ощущения.

— Пиппа, что с вами?

Мэтт стоял посреди гостиной, глядя на нее, как ей показалось, чуть насмешливо. Однако в этом взгляде было и еще что-то, чего не могла не заметить Пиппа. Это было словно отражение ее собственных смятенных чувств: в его взгляде желание смешивалось с таким мощным чувством некоего таинственного узнавания, что Пиппа едва справилась с охватившим ее порывом броситься к нему и крепко обнять.

— Вы тоже чувствуете это, правда? — прошептал он, удивленно приподняв брови.

— Что? Пиппа обхватила себя за плечи руками, словно отгородившись от него.

Он шагнул к ней, и ее глаза широко раскрылись.

— Между нами есть что-то… — глухо произнес он, — что-то, что мне трудно объяснить. У меня такое чувство, будто мы с вами встречались и раньше.

— Не понимаю, о чем вы говорите! — В голосе Пиппы послышался страх, она отодвинулась и прижалась спиной к стене. Если бы он решил теперь еще приблизиться к ней, она оказалась бы в ловушке между ним и этой стеной.

— Пиппа?

Он остановился и теперь смотрел на нее с беспокойством и будто бы в некотором замешательстве.

— Пожалуйста, не подходите ближе. — Эти слова дались девушке с трудом — ее теперь, как в лихорадке, била дрожь. Она испытывала одновременно и неловкость от нелепой ситуации, в которой они оба оказались, и ужас, вызванный страшными воспоминаниями, которые всегда мгновенно оживали в ее памяти, как только кто-то из мужчин пытался прикоснуться к ней. — Пожалуйста.

Уловив безумное отчаяние в ее взгляде, Мэтт инстинктивно отступил назад. Как бы не отдавая себе отчета в собственных движениях, Пиппа вытянула руку, словно пытаясь удержать его на расстоянии, а ее плечи ссутулились, будто она ждала, что он сейчас набросится на нее. Вместе с тем ему было до боли ясно, что ее испугал не он лично — Мэтт Джордан, — девушка пришла в ужас от того положения, в которое неожиданно для себя попала.

— Пиппа… все в порядке. — Интуиция подсказала ему верную мягкую интонацию. Он продолжал отступать от нее, открывая ей все больше пространства для свободного передвижения. — Хотите, я сварю кофе? — предложил он.

Ответа не последовало. Хотя девушка продолжала, не отрываясь, смотреть на него, ему казалось, что она его не видит. Мэтт был совершенно ошеломлен силой охвативших ее переживаний. Внезапно он сам испытал неведомое до сих пор ощущение — ему с невероятной силой захотелось защитить ее, захотелось, чтобы она принадлежала ему и он мог бы нежно о ней заботиться. Он понимал, что кто-то когда-то нанес ей страшную душевную травму, и от гнева и ярости у него перехватило дыхание.