Алина Углицкая - Власть любви

Ермилов был жив. Егор хорошенько его потрепал, но опять же, как в прошлый раз, не смог нанести смертельный удар. Запах истинной пары, которым пропитался охотник, оказался для того лучшей защитой от волчьих клыков.

Услышав голос дочери, Степан разлепил глаза.

Их взгляды встретились.

Его и ее.

Она застыла, с надеждой и страхом ожидая свой приговор. Лицо охотника исказилось, словно от сильной боли, когда он увидел дочь и волков, стоявших за ее спиной. В его глазах горела бессильная злость.

— Папа, — Леся всхлипнула, распахнула на нем дубленку, пытаясь отыскать следы ран, — тебе очень плохо? Ты можешь встать?

— Н-не трогай меня, — процедил Ермилов сквозь зубы.

Если бы мог, он отбросил бы ее руки.

— Папа? — голос девушки дрогнул. В глазах мелькнуло недоумение. — Это же я, твоя Леся…

— Моя? — он скрипнул зубами, и его пальцы сжались, сгребая снег. — Теперь ты одна из них.

Он выплюнул эти слова с такой ненавистью, что Леся отпрянула.

Больно. Как же больно, когда самый родной человек ненавидит тебя…

— Эти твари убили твою мать, — продолжал говорить Степан, и каждое его слово, точно ядовитый кинжал, вонзалось в душу Леси, — убили твою сестру. И ты хочешь, чтобы я был счастлив от того, что моя дочь стала одной из них?!

Она не знала, что сказать в ответ. Где найти такие слова, чтобы он понял?

— Я бы увез тебя! Я бы все сделал, как надо. Но ты упрямая мелкая дрянь. Я не могу тебя видеть.

Он демонстративно закрыл глаза и отвернулся.

— Папа…

«Ты его не изменишь, не вини себя, — раздался в ее голове тихий голос Егора. — Это только его выбор».

Оглянувшись, девушка наткнулась взглядом на волка. Он тоже смотрел на нее, но, в отличие от ее отца, в глазах лугару читалось сожаление.

Егор смотрел на Лесю и думал, что теперь окончательно ее потерял. Она не простит ему нападения отца. Не простит, тем более, зная, что его сородичи виноваты в смерти ее семьи.

Но она была сейчас так прекрасна!

Дрожащая, испуганная, сидевшая на снегу. С лицом, блестевшим от слез. С волками, которые окружили ее плотным кольцом, готовые защищать до конца от малейшей опасности. И самые смелые уже ластились к ней, не в силах сопротивляться инстинкту, который сделал ее для них бесценным сокровищем.

— Я… я не знаю, что делать, — Леся бессильно сгорбила плечи. — Он ненавидит меня…

«Нет, он же твой отец. Просто ему нужно время. Нам всем нужно время».

В ночном небе над их головами раздался гул винтов, и он приближался, но вертолет был еще так далеким, что его услышал только Егор, да еще волки, которые сразу же встрепенулись. Кажется, кто-то не желал сворачивать поиски.

«Нам нужно уходить, — Егор окинул взглядом ночное небо. Вертолет еще был вне зоны видимости. — Иначе скоро здесь станет жарко. Сюда приближается вертолет, не думаю, что это друзья».

— А папа? — Леся бросила взгляд на отца.

Тот, услышав ее слова, начал вставать. Девушка попыталась ему помочь, но он грубо ее оттолкнул. Волк вскинулся и зарычал. Леся, опустив голову, отступила.

Она не хочет, чтобы эти двое убили друг друга.

Может быть, ему действительно нужно время, чтобы все понять и принять, но Леся уже сделала свой выбор и менять его не собиралась. Стиснув зубы, она подняла голову и твердо встретила взгляд отца.

— Папа, мы должны уходить.

Она не хотела бросать его здесь, не хотела, чтобы все закончилось именно так. Ведь это ее отец. Он подарил ей двадцать лет безоблачного счастья, но если бы она только знала, какой ценой…

Гул вертолета приблизился, теперь его услышал уже и Степан. И узнал. Это был вертолет спец-группы, тот самый, что разыскивал беглецов. Как они их выследили? Где-то был маячок? Или засекли их у дома, а потом незаметно вели, чтобы взять здесь тепленькими и без свидетелей?

Он огляделся. Зимний лес. Пустая ночная дорога. Да, ни свидетелей, ни следов.

Он посмотрел на дочь, которая с затаенной надеждой ждала, что он скажет. Сейчас в его руках была ее жизнь. И жизнь мужчины, который сделал ее своей.

И жизнь ребенка, которого она носила в себе.

Они все зависели от его решения.

Разве не этого он хотел?

— Убирайтесь, — прохрипел Ермилов, опираясь на ближайшее дерево. — Ты и твой пес.

— Что? — Леся непонимающе шагнула к нему, будто плохо расслышала. — Папа, я не уйду без тебя.

— Я сказал, убирайтесь! — голос охотника понизился, приобрел новые нотки, в которых, под ненавистью и жаждой мести, проскальзывало сожаление. — Валите отсюда, если хотите жить. Ну! Давайте!

«Оставь его. Он не пойдет».

Пепельно-серый волк подтолкнул девушку, словно говоря, что пора уходить.

— Папа, ну почему?

— Уходи. Тебе не нужно встречаться с…

Степан замолчал, выразительно глядя на небо. Там, над его головой, уже мерцали габаритные огни вертолета.

«Пошли! Он прав, времени нет», — позвал Егор.

Ничего не видя от слез, Леся побрела за волком к машине. У минивэна она в последний раз позволила себе посмотреть на отца. Но тот словно забыл о ней. Сев под деревом, он прислонился к нему спиной, сжал в руках монтировку, которая так и валялась в снегу, и закрыл глаза. Он словно приготовился ждать.

Вот только чего? И почему он ее отпустил?

Потому что, несмотря ни на что, любил? Пусть по своему, пусть болезненной, странной любовью, граничившей с одержимостью — но любил. И смерти ей не желал.

Леся не знала. Но надеялась, что однажды его сердце оттает, и все будет, как прежде. Она верила, что однажды он все поймет.

«Леся, ты мне доверяешь?» — голос Егора проникал, казалось, в самую душу.

«Я попытаюсь…»

«Вот и отлично».

Егор послал ей мысленную одобряющую улыбку. Она так нуждалась сейчас в его защите и одобрении.

Где-то над их головами стрекотал вертолет. Где-то ждала опасность. И волки, которые начали исчезать в лесу, словно зная, что их помощь уже не нужна. И старый охотник, который, задрав голову вверх, наивно надеялся, что слеза не выкатится из его глаз…

Леся кивнула, стараясь не смотреть на отца. Тот сам выбрал свою судьбу. Она не забудет о нем, будет помнить, но, видит бог, это было его решение.

Сердце девушки сжалось от сожаления. Что ей следовало сделать сейчас? Разрыдаться? Бросится на Егора с кулаками? Или, может быть, с той монтировкой, которой родной отец едва не убил ее?

Она не знала.

Но, может быть, уйти сейчас — это был единственный выход? Ведь отец не успокоился бы, не перестал преследовать их. Не перестал бы ненавидеть, одержимый своей жаждой мести. И однажды, в огне его безумия сгорела бы и она — его дочь.

Леся судорожно всхлипнула, пытаясь взять себя в руки.

Потом, она подумает об этом потом. Когда у нее будет время. Сейчас она сожмет свое сердце в кулак.

«Ты поможешь мне вернуть Борису машину?» — волк повернул голову в сторону минивэна.