Тина Фолсом - Защитник Иветт

- Помни о любви, - наказала она ему на последнем издыхании. Хевен успокоился от ее слов и почувствовал, как его окутывает тепло.

Внезапно, электрический разряд пронзил его тело, и он изогнулся в судорогах. Последовавший всплеск адреналина подарил ему достаточно дополнительной энергии, чтобы сопротивляться вторжению извне.

Он не мог описать свои действия, но знал, что это сработает. Щупальца Бесс, вторгающаяся в мысли, отлипли от разума и отпустила его. Электрический разряд сошел на нет, затем в голове снова прояснилось.

- Ты сука! - прошипел он.

Он не позволит ей пробраться так глубоко вновь. Его разум принадлежал ему. Ни у кого нет права в него вторгаться. Там скрыты все его страхи и надежды от чужих глаз, спрятаны от реальности, от холодной, жесткой правды, что продолжала его терзать.

Реальность, которую Хевен никогда не хотел признавать, и надежды, от которых не был готов отказаться, даже несмотря на то, что с каждым новым днем его мечта найти Кэти становилась все несбыточней. Никто не имел права видеть бардак в его разуме и скрытую боль.

Он никогда не делился этим даже со своим братом. И уж тем более не откроется ведьме, которая держала их в заложниках.

Он ослабнет, если покажет свои мысли. А ему нужно быть сильным, чтобы выбраться живым.

Плеть рассекла кожу и вернула его к реальности. Не получалось убежать от страданий, что охватили его тело. Он пытался их блокировать, отключить все чувства, но это было бесполезно.

Боль пронзила каждую клеточку его тела, ослабив решимость. Сердце отчаянно билось, пытаясь качать кровь туда, где это было нужнее.

- Отлично, ты не пропускаешь меня, тогда дай мне вместо этого ответ.

Хевен не понял, что она имела в виду. Бесс еще ничего у него не спрашивала.

- Где ключ к твоим силам?

Что за черт?

- Какие силы? - прохрипел он. Его голос выдавал, насколько тело истощено побоями, и как сильно болели ребка после полученных кровоподтеков.

- Твои ведьмовские силы. - Прошипела Бесс нетерпеливо.

- Ты, похоже, рехнулась. У меня нет ведьмовских сил. - Ни у него, ни у его брата никогда не было сил их матери, даже толики.

Если ведьма хотела использовать его силы и, возможно, украсть их, то это поезд в никуда.

- Не лги мне! - Она хлестнула плетью по его груди.

Хевен застонал, пытаясь превозмочь боль, и стиснул зубы, чтобы защититься от худшего.

- У меня нет...

Плеть поразила его выше и полоснула по шее. Обжигающая боль опалила его кожу, когда хлыст рассек нежную плоть.

Хевен потянул свои кандалы в попытке убежать, но они крепко его удерживали. Подобно змеям, обвивались вокруг его рук и жестко сжимали, лаская кожу почти также нежно, как наждачная бумага.

- Ты скажешь мне сейчас же. - Она подошла ближе и сильно ударила Хевена по лицу. Его губа треснула, отчего рот наполнился кровью. Он сплюнул на ведьму, избавляясь от металлического привкуса, грозившего спровоцировать рвоту.

- Думаешь, я бы позволил избивать себя, если бы у меня были силы?

Ведьма замерла, на ее лице промелькнуло любопытство.

- Возможно ли?.. - пробормотала она.

Затем она посмотрела прямо на него и зловеще улыбнулась.

- Твоя мама никогда не говорила тебе, да? Припасла это знание для себя, верно? Или ей просто не представилась возможность. - Она замолчала, внезапно кивнув самой себе. - Ты же был тогда всего лишь ребенком.

Он не понимал ее бредни, но его губы слишком опухли, чтобы говорить.

Бесс издала гадкий смешок, затем снова хлестнула его плетью.

- Я должна убедиться. Ты же понимаешь это, да? - Следующий удар принес темноту и тишину, а с ними и передышку от боли.

* * *

Иветт услышала в коридоре шаги и шорох, словно что-то волокли по полу. Мгновенно насторожившись, она соскочила с койки, на которой лежала, нервозность и чувство страха поползли по ее клеткам.

Некоторые звуки не несли ничего хорошего. Она усвоила это давным-давно. А эти были именно такими.

Когда дверь распахнулась, внутрь проникла вонь ведьмы. Но не только этот запах поразил ее обоняние.

Кровь наполнила воздух. Взгляд Иветт метнулся к ведьме и к куче плоти, которую она тянула за собой, затаскивая в комнату.

Она задавалась вопросом, использовала ли ведьма свои силы, чтобы протащить тяжелое тело Хевена по полу, вместо мускулов, но вопрос тихо умер, когда она увидела мужчину.

Он был на грани обморока, к его практически оголенной груди прилипли окровавленные лоскуты рубашки.

Губы Хевена кровоточили, его шею и плечи покрывали порезы и синяки, но не это самое страшное. Три большие глубокие раны рассекали его живот.

Сердце Иветт болезненно сжалось. Не важно, сколько боли мог вытерпеть Хевен, он был человеком. Испытывал мучительную боль и слабость из-за потери крови. Без сомнения, он терпел ужасные муки.

Кровь, сочащаяся из множественных ран Хевена, заставила заурчать желудок Иветт, как бы сильно она не пыталась подавить свой голод и задержать дыхание. Перед некоторыми вещами не могла устоять даже она, несмотря на свою железную силу воли.

- Боже мой! - Кимберли сделала несколько неуверенных шагов в сторону двери.

- О, черт, Хев. - Выкрикнул Уэсли, нагнувшись над своим братом. - Какого черта ты с ним сделала? - Он убийственным взглядом пронзил ведьму.

- Он сам виноват. Слишком упрям, себе во вред.

Иветт пыталась держаться в стороне, не желая приближаться к заманчивому источнику крови, но ее желудок снова заурчал. Ведьма услышала это и одарила ее гадкой улыбкой.

- Похоже, кто-то проголодался.

Мгновенно на нее одновременно свирепо посмотрел Уэсли и испуганно Кимберли. Иветт отступила в задний угол их тюрьмы. Неважно насколько она продвинулась в завоевание доверия Кимберли, заверяя, что не навредит ей, Иветт снова его потеряла.

- Я не особо люблю человеческую кровь. - Она подавила желание зарычать и оскалить клыки на эту чертову суку. Ничего хорошего это не принесет, только напугает Кимберли еще больше, а этого Иветт хотела меньше всего. - Я предпочитаю ведьмовскую кровь. Не хочешь сделать пожертвование? - Ей пришлось сделать беспечный вид.

Ведьма не проглотила наживку, раскусив, словно ложь во фразе Иветт настолько же очевидна, как и в политических предвыборных обещаниях.

- Кровь Хевена должно быть дразнит твое обоняние. Какого это?

Иветт не смела взглянуть на пол, где Уэсли склонился над своим братом, который был практически без сознания. Она упрямо не сводила глаз с ведьмы.

- Не особенно. Я кормилась перед похищением, так что в порядке, по крайней мере, еще на два дня, - солгала она.

В лучшие времена, Иветт могла продержаться двадцать четыре часа, но и то перед этим становилась раздражительной. Коллеги всегда дразнили ее по этому поводу и избегали, когда она была голодна.