Менестрель Тацуя - Мальчик, который сдох

— Ах так!

Разозлившись, я создал простое заклинание из ауры и ударил им первого паразита, сразу же выжигая его. Но подобные методы были слишком расточительны и потому убить весь десяток я так не мог. Зато мог создать из ауры барьер, чем сразу после убийства еще двух духов и занялся. Еще несколько секунд и я чуть ослабленный, но довольный присел на пол. Тогда как духи просто не могли подобраться ни ко мне, ни к девушке и все из-за слабого купола, мерцающего даже в видимом спектре. Вот теперь я мог подготовиться, пока духи, не понимая еще что обречены продолжали безуспешно долбиться в защиту.

Продержится эта защита, по всей видимости, еще минут пять и тогда у меня просто не останется сил в ауре, но за это время я успею закончить все формы, через которые и пройдет сила. Сейчас я работал непосредственно с магией душ, аурой, которую с помощью определенных заклинаний я должен был направить на духов и уничтожить их. И разница с предыдущей моей атакой была в том, что после формирования неких узоров сила не будет тратиться лавинообразно. С помощью них можно было даже построить купол защиты, и тогда он бы держался минут тридцать, но тогда, когда каждая секунда была на счету, мне было не до точных расчетов. Хорошо, что смог моментально создать простейшую форму и напитать ее силой.

— Герми, я скоро нас отсюда выведу!

Закончив готовить каркас заклинания я в тот же миг снял купол и сразу же ударил. Боле десятка световых линий, видимых даже в реальном мире ударили духов, выжигая их и преследуя всех, кто пытался сбежать. И стоило моей ауре коснуться их, как духи тут же погибали. Именно для этого и требовалось время, заклинание было довольно сложным, и применять его мог только тот, кто хорошо знал магию духов. А с добавлением в заклинание магии разума у паразитов не было ни единого шанса. Улыбнувшись скорой расправе, я положил руку на сердце подруги и стал вливать свою ауру в ее тело. Приводя ее энергию в порядок и возвращая ей силы. А затем, взяв ее на руки, понес прочь от склепа. Потом буду разбираться с ним. Сейчас важнее она.

Выйдя с ней за пределы кладбища, я положил девочку на землю и стал посылать теперь более концентрированную энергию жизни и разума, быстро приводя ее в чувства.

— Доброе утро!

Улыбаясь, поприветствовал я ее, смотря на то, как она в растерянности хлопает глазками.

— Гарри, что произошло?

Все еще растерянно спросила она, поднимаясь с травы. То, что она испачкается или заболеет я не волновался, все-таки это была трава и лежала она меньше минуты, потому и она не стала ничего говорить по этому поводу. Да и не уверен, что даже будь иначе, стала бы она поднимать шум.

— Тебя атаковали. Прости, это моя вина, я не сразу понял кто перед нами!

Опустив голову, произнес я. Только моя вина и кто-то мне за это ответит. Только доберусь до портала и если надо вновь его открою и устрою такой тотальный геноцид этим тварям, что они навечно забудут дорогу в этот мир! И неизвестно долго ли я еще предавался планам мести, если бы не Гермиона.

— Не вини себя, ты не мог все предусмотреть, но расскажи, кто они!

Мягко попросила она, сжимая мою ладонь, словно чувствуя, в каком я состоянии. Хотя внешне, я уверен, я не показывал ни капли эмоций.

— Это паразиты, духи, что питаются аурой и жизненными силами, а затем захватывают тело и живут в теле убитого. И если двадцати паразитов хватит на то, чтобы высушить любого до дна за секунду, то захватить его тело они смогли бы только за минуты полторы. Даже я, изучая духов и разные миры, не могу сказать точно кто они и как потом они живут в теле мертвого, но достоверно известно, что, захватив тело они преобразуются и учатся поглощать силы из окружающего пространства.

Рассказывая ей все подробно, я через контакт с ее аурой проводил анализ повреждений и с радостью констатировал, что их нет.

— И порталы в их мир тоже совсем необычны. Их, как и самих духов не видно, но энергетический след остается годами. И у меня есть предположение, что их способность к эволюции напрямую связана с порталами. Каким-то образом он им помогает.

Загрузив мозг бедной девочки, я посмотрел на Герми, ожидая вопросов. Но она их не задавала некоторое время, что я даже начал беспокоиться все ли с ней в порядке.

— Мне так сложно привыкнуть к тому, что ты это не ты, вернее не Гарри, но ты не думай, я тебя не боюсь.

Да и не думал я так, о чем ей и сообщил, еще раз напомнив о том, что это секрет:

— Да я и не думал так, но помни, что о том, кто я знаете только вы мои любимые девочки. И пора привыкнуть к тому, что я знаю гораздо больше, чем вы, все-таки старик уже по некоторым меркам!

Хихикнув, я подмигнул ей. Она и так прекрасно знала мой истинный возраст, даже знала, чем я занимался в прошлых жизнях, но тем не менее жила с этими мыслями и не обращала внимания на некоторые мои странности.

— Конечно, не скажем!

Говоря и за себя, и за подругу, воскликнула Гермиона. А я, не удержавшись вновь, нежно коснулся ее губ своими, даря ей страстный и такой требовательный поцелуй. Проникая язычком в ее ротик, играясь с ее язычком, я стал сжимать ее тело в своих объятиях и ласкать ее попку. Сразу возбуждаясь от этого (я и так всегда был чувствительным, а тут молодое тело и гормоны) я старался передать ей свои чувства и также слегка возбудить ее. И совершенно не считал, что делаю плохо, ведь я не заставляю, я просто делюсь с ней своими чувствами. И ощутив их, она и без того разгоряченная, сама стала прижиматься и тяжело дышать. На кладбище, после того, как она чуть не умерла, а может как раз и из-за этого, но мы позабыли обо всем на свете и наслаждались друг другом. Целуя друг друга, лаская разгоряченные тела и желая уже сорвать к чертям эту одежду, мы тем не менее пока сдерживались. Вот так неожиданно и восхитительно, совершенно дико, мы собирались продолжить этот день. И шепча в перерывах между поцелуями:

— Герми, любимая, я не могу без тебя.

Я наконец потянул ее кофточку вверх. До этого редко мы, конечно, позволяли себе такое, но сегодня, боюсь, мы не стали бы ограничиваться только верхом.

— Гарри, я люблю тебя. Наконец, я так давно об этом мечтала!

Да неужели? Но размышлять об этом я буду позже, а пока избавив ее от кофточки и лифчика, я поцеловал ее грудь. Стоя с ней из-за невозможности прилечь куда-либо, я пока не думал о том, что нам потом делать. Да и вряд ли я, о чем думал. Но от таких моих поцелуев, от эмоций, что мы оба испытывали, я начинал все сильнее возбуждаться и уже не мог ограничиваться простыми ласками. И лишь, когда я собирался ее положить на землю, стал соображать, что мы делаем. Тем не менее, девушка не сопротивлялась и в итоге мы уже оба лежали на холодной земле (траве точнее), а я покрывал ее тело поцелуями.