Лора Ли - Волк Элизабет

Так и оказалось. Девочка сидела на постели с мокрым от слез личиком, а в руках сжимала плюшевого медведя, которого Дэш купил ей в кафе. Она медленно раскачивалась, а ее хрупкие плечики тряслись от рыданий. Тихие душераздирающие всхлипы, разбивали Элизабет сердце. Что именно удалось услышать ее дочери?

— Кэсси? — Элизабет ощутила, как ее тело пронзило еще большей дрожью, когда малышка подняла голову, на ее личике отразился стыд и страх.

— Я не плохая, мамочка, — отчаянно прошептала она. — Клянусь, мамочка. Клянусь, я — не животное. Я не оно.

— О Боже, — от потрясения у Элизабет закружилась голова. Она увидела правду в глазах испуганно свернувшейся на кровати дочери.

Элизабет ринулась к ней и, подхватив на руки, ощутила, как малышка в ответ обняла ее своим тонкими ручками, а ее тело вновь стали сотрясать рыдания.

У Элизабет перехватило дыхание. И она, сопротивляясь грозившему ее поглотить головокружению, стала укачивать девочку. Пока Элизабет боролась с постепенно охватывающей разум истерикой, то услышала перепуганный голос Кэсси.

— Прости меня, — воскликнула малышка у груди матери. — Мамочка, пожалуйста. Прости.

— Кэсси, — Элизабет сморгнула подступившие слезы, и, немного отстранившись от дочери, пристально всмотрелась в маленькое личико, видя на нем боль и осознание жестокости мира. — За что ты извиняешься, малышка? Ты же не сделала ничего плохого, Кэсси.

— Он говорил, что ты больше не будешь меня любить, — Кэсси дрожала настолько сильно, что у нее стучали зубы. — Говорил, что я животное. Говорил, что меня нужно запереть. Что ты не захочешь видеть рядом с собой зверушку. Ведь тебе не нравятся щенки. И даже кошки. Он говорил, что ты больше меня не захочешь.

Кэсси еще сильнее вцепились руками в ее шею. Элизабет уставилась на дочь, и ее накрыл настолько подавляющий шок, что она испугалась за собственный рассудок. Кэсси вскрикивала и плакала, впав в такую истерику, что Элизабет вновь ощутила приближение своего нервного срыва.

— Достаточно, — Элизабет решительно затрясла головой. — Кэссиди Пейдж Колдер. Прекрати немедленно.

Она воспользовалась той интонацией в голосе, которую Кэсси называла — «нет шоколаду». Это твердое порицание гарантированно привлекало внимание дочери.

Глаза Кэсси округлились, но, несмотря на то, что слезы все еще текли, рыдания и крики стихли. Теперь Элизабет не боялась окунуться в собственную истерику.

— Кэссиди. Почему ты плачешь? — Элизабет боролась с желанием обнять и успокоить свою малышку, так как видела глубокое потрясение, отражающееся в глазах ребенка, но понимала, что сейчас Кэсси не услышит нежные слова.

Кэсси моргнула.

— Я животное, мамочка, — Элизабет было тяжело слышать боль в голосе дочери.

— Разве Таннер Уильямс животное, Кэссиди Пейдж? Кэллан Лайонс? Они все животные?

Дыхание Кэсси сбилось.

— А маленький ребенок жены Кэллана разве животное, Кэсси? — с отчаянием спросила Элизабет. — Неужели ты именно такими их видишь? Все эти мужчины и женщины, которые боролись за свои жизни и столь прекрасные совершенные сердца. Они все животные?

Кэсси с изумлением на нее посмотрела.

— Нет, мамочка, — малышка неистово замотала головой.

— А разве я когда-нибудь называла их животными, Кэсси? — яростно прошептала Элизабет. — Разве не болела моя душа за них так же, как и у тебя. Так с чего ты взяла, что я буду считать животным тебя? Юная леди, ты очень близка к тому, чтобы лишиться шоколада на целый месяц.

Элизабет окинула дочь взглядом, переполненным материнским праведным гневом, на что Кэсси открыла рот и еще шире распахнула глаза.

— А может, даже на два месяца, — исправилась Элизабет. — Потому что если в этом мире ты и должна быть в чем-то уверенна, то это в том, как сильно я люблю тебя, Кэсси, — на последнем слове ее голос дрогнул, к горлу подступил ком, а на глаза навернулись слезы, пока она взирала на уязвленного и практически сломленного ребенка. Господи, Элизабет желала собственноручно вновь убить Дейна за то, что он сотворил с Кэсси.

— Но он говорил, что я животное, — малышка медленно покачала головой, но поток слез, наконец-то, иссяк.

— Нет, Кэсси, — Элизабет обхватила ладонями лицо девочки, и посмотрела на нее с той внутренней яростью, которая иссушала ее душу. — Ты моя малышка. Кем бы и где бы ни был твой настоящий отец, я могу только его поблагодарить за то, что он подарил мне настолько прелестного, умного и любящего ребенка. Ты слышишь меня, Кэсси? Понимаешь, о чем я говорю?

Кэсси моргнула. А в следующую секунду девочка еще крепче прижалась к ее шее и оставила на щеке Элизабет отчаянный поцелуй.

— Я люблю тебя, мамочка, — прошептала она. — Очень-очень люблю.

— И я люблю тебя, Кэсси, — теперь она могла вновь стать опорой для своего ребенка. Могла обнимать и утешать малышку.

Элизабет закрыла глаза и еще крепче прижала дочь к своей груди, сопротивляясь подступающим рыданиям и желанию закричать. Она прикоснулась губами к головке Кэсси, словно ограждая ее своими объятиями от всего плохого, и помолилась Богу, чтобы им удалось найти хоть какой-нибудь способ защитить малышку.

В данный момент не имело никакого значения, что Толеры стояли в дверях. А Дэш наблюдал за ними голодным взглядом. Важна была только Кэсси. Ее защита. Ее безопасность. И Элизабет знала, что только Дэш сможет это осуществить.

Она перевела на него взгляд, все еще борясь с подступающими слезами, так как понимала, что Кэсси не выдержит, если ее мать сейчас сорвется. А Элизабет чувствовала, что была совсем близка к краю. Внутри нее все дрожало, и накатывало головокружение и слабость. Господи, что им теперь делать?

Майк и его жена медленно вышли из комнаты, а Дэш приблизился к кровати и посмотрел на Элизабет мрачным переполненным болью взглядом.

— Кэсси, — он сел рядом с ней. — Ты все слышала, не так ли?

Кэсси напряглась в руках матери, но затем нерешительно кивнула.

— Значит, ты слышала и какой я, верно? — мягко спросил Дэш.

Кэсси вновь кивнула.

— Когда я был молод, Кэсси, не многим старше тебя, то выбрался из той лаборатории и бежал так далеко и так долго, как только мог. Потому как знал, что я не животное. Знал, что заслуживаю жить и быть свободным. Так же как и ты. Ты прекрасная и великолепная девочка. Такая же красивая, как и твоя мама. Но ты и сама должна в это верить. Помнишь? Ты писала об этом в письме. Если ты веришь, то все становится реальным, как лучи солнца за окном. Помнишь, Кэсси?

— Так мне сказала мамочка, — пробормотала девочка на груди у Элизабет.

— А разве твоя мама когда-нибудь тебе лгала, Кэсси? — Дэш нежно погладил девочку по волосам; и в то же время Элизабет почувствовала, как он обнял ее за плечи.