Алина Борисова - Невеста для демона страсти

— Да, в уничтожении собственных людей, я вижу, помощь тебе не нужна, — демон задумчиво полюбовался перстнями, нанизанными на его пальцы прямо поверх перчаток. — Потому давай вернемся к вопросам спасения мира. Свиток, Алекс. Изучай, пока не случилось непоправимого. Незнание порой губительно.

— Иные знания губительны не меньше. Что в свитке?

— Объяснение происходящих сейчас событий. И описание последствий принятых тобой решений.

— Расплывчато.

— Нет, предельно ясно. Это Статут Преми, герцог. Подлинник. Мне говорили, ты очень его разыскивал.

Не сводя напряженного взгляда с гостя, Александр, склонившись, забрал свиток из безвольной руки монаха. Развернул, убеждаясь в наличии на документе божественного сияния Дэуса и подписи легендарного короля Арта.

И тут же вздрогнул от резкого удара в окно. Оконное стекло тоже вздрогнуло, когда спустившийся с крыши на веревке гвардеец попытался пробить его ногами и ворваться в комнату. И гвардеец вздрогнул, когда маневр не удался, стекло даже не треснуло, а вот ноги пронзила сильнейшая боль.

— Да, плоховато ты подготовился к моему визиту. Изрисовал пентаграммами все дворы и подвалы, а собственные покои практически ничем от меня не защитил, — прокомментировал происходящее незнакомец. — Ну, разве что ты полагал, что я буду пробиваться к тебе через двор с толпой обезумевшего народа.

— Я слышал, будто ты и сам обезумел, Ветер Юга, именуемый Герлистэном, — раз уж гость упорно не желал представляться, герцог поименовал его сам.

— Любопытная версия, — от данного ему имени визитер не отказался. — Ты читай, не отвлекайся. Я прослежу, чтобы нас не беспокоили.

Он читал. Читал и бледнел, и перечитывал еще и еще раз. Стены дома дрожали от ударов топора и ударов святых молений, сыттар (или тот, чьими устами демон желал сейчас говорить) невозмутимо сидел в его кресле, а герцог продолжал изучать документ, позволивший сыттарам фактически погубить королевство.

Договор, полюбовный договор, заключенный по воле и под покровительством Божественного Дэуса его Рыцарями с одной стороны и восьмью Вольными Ветрами с другой. Договор, в котором подробно прописывалось, как, когда и на каких условиях благодарный за помощь Дэус позволяет сыттарам отныне проникать в человеческий мир. Прежде вовсе лишенные такой возможности, теперь они могли раз в сто лет лично являться к людям, дабы выбрать себе невесту из рода Лилит и, с одобрения родителей, совершить с ней брак по законам земного мира — пред очами Пресветлого Дэуса. Гарантом и свидетелем совершения брака, человеческим воплощением нечеловеческой и нематериальной сущности жениха, хранителем брачной клятвы становился при этом один из Рыцарей Дэуса, отдавая таким образом долг своим нечистивым союзникам, без которых не было бы победы в Войне Богов.

И в приложении к Статуту, той самой брачной клятве, что смог прочитать, но не смог понять полуграмотный священник из Сторинской церкви, и в самом деле дополнена была всего одна фраза: «…в лице моего отражения в зеркале ветра и во исполнение Статута Преми…» А все остальное там было стандартно: «Я (Александр) беру тебя (Роуз)» и много-много правильных слов. Но «я беру тебя» — в лице своего двойника, «я буду мужем тебе» — в лице своего двойника. И лишь брачные клятвы хранить не отражению — живому.

Во исполнение Статута Преми.

А Статут уже прямым текстом объявлял связанного брачной клятвой Рыцаря Гарантом и Хранителям союза сыттара и его будущей сильфы, чья задача «оберегать, хранить и поддерживать» этот противоестественный союз. Особенно «в переходный период», когда природа юной новобрачной «двойственна», и она «особенно уязвима». И, конечно же, Гарант не может чинить препятствий к осуществлению супружеских прав, не может насильно разлучать супругов. И уж тем более не может убивать ту, что Договор обязывает его хранить.

— Как видишь, договор уже нарушен, — негромко произнес сыттар, прерывая затянувшееся молчание. — И это дало сыттарам возможность нарушить свою часть — о «невмешательстве в дела людей в иной форме, нежели это указано в Договоре».

— Ты сам прислал ее ко мне!

— Прислал жену к мужу, что ни букве, ни духу не противоречит. Находясь между двумя мирами, обладая двойственной природой, Роуз, фактически, является сейчас женой двух мужей. И ее человеческая половина — твоя по праву, — невозмутимо отозвался сыттар, по-прежнему неподвижно сидящий в кресле. Вот только взгляд его невозмутимым не был — изумрудная зелень, казалось, горела огнем. Призрачным зеленым огнем, обещавшим лишь разложение и смерть. — Ты мог бы принять ее, как жену, договор допускает такое прочтение. Твоя — покуда жива, моя — после.

— И зачем тебе это могло понадобиться? — хрипло поинтересовался герцог, не сводя с сыттара напряженного взгляда.

— Роуз боялась умирать, — чуть пожал тот плечами. — Боялась меня — такого, каков я есть без этой приторной маски. Хотел ей показать, что бояться стоит не внешности — твоя идеальна. Вот только жизнь с тобой очень быстро научила бы ее, что ценить стоит не форму, а содержание. Не важно, как называется твое бытие — жизнью или не-жизнью, не важно, проходит твоя рука сквозь мебель, или твердо держится за нее. Важно лишь то, что именно ты творишь. От того, мой любезный герцог, что творишь в этой жизни ты, она очень быстро бежала бы в ужасе. Ко мне. Растеряв все сомнения. И была бы счастлива.

— Все, что я делал с тех пор, как из юноши превратился в мужчину — это защищал интересы государства, демон, и боролся с его врагами, — Александр лишь брезгливо поморщился. — Ну ладно, допустим. Допустим, демон, я в это поверю. Роуз наивна, поешь ты сладко, и моей строгости она, возможно, и предпочла бы твои нежные речи. Вот только при чем здесь замок?

— Не причем. Он не для тебя.

— Да? А как же «врата Ада», что откроет принесение меня в жертву, как любезно сообщил мне давеча твой белоснежный брат?

— Врата ада уже открыты, просто взгляни в окно. Тобой, если ты до сих пор этого не понял. Но братьям этого мало. Договор нарушен, но не разорван, алтарный камень еще не треснул. А знаешь, что будет, когда это случится? Когда мы станем свободны от клятвы, которой сковал нас Дэус? Когда Вольные Ветра действительно станут вольными?

— Дэус сковал? Да по этому Договору он и так дал вам больше, чем вы имели!

— Но меньше, чем обещал! Меньше, чем отняла у нас его Дэя! — он все же вскочил. И глаза полыхнули уже не зеленым — алым. — Но ты почти исправил несправедливость, Рыцарь. Почти справился. Тебе остался один только шаг! И Вольный Северный Ветер, «мой белоснежный брат», принесет вам стужу зимы, от которой воздух будет замерзать прямо в легких! А когда ему надоест, Ветер Юга — у которого не останется причин жалеть здесь кого бы то ни было — принесет выжившим зной пустыни, и кожа тех, кто сумел уберечься от холода, начнет покрываться волдырями от нестерпимого жара, а реки и колодцы пересохнут, лишая страждущих даже глотка вожделенной влаги. Впрочем, влага придет — вместе с Вольным Ветром Востока, обрушится на ваши берега цунами, затопит наводнениями посевы. Надоест ему — придет Ветер Запада, самый легкий, самый приятный. Он принесет чуму и холеру, горячку и проказу, оспу и чахотку…