Немийцы (СИ)

— Не знаешь, зачем они придумали это всё? — спросила, когда мы зашли внутрь домика, Дима снял шлепки, он был в одной футболке, ему в принципе какая разница, взял и подогрел собственное тело.

Хаски почти не смотрел на меня, лишь мельком взглянул и отвернулся, как когда-то в те моменты, что мы еще не познакомились в спортзале, когда он не замечал простых людей, и меня считал обыкновенным Бастардом, не стоящим внимания. Сегодня Дима почти не смотрел на меня, не настолько пристально и внимательно взглядом хищника.

Маска это или нет? Или он действительно забыл? Как ужасную фантазию оставил во сне?

— Не знаю. Если это шутка, то плохая, — ответил Хаски. — Они изъявили желание со мной справить праздник, я так и быть согласился, но как оказалось, это был какой-то непонятный ход…это странно.

Мысленно согласилась. А мой сосед по домику прошел к камину, в котором огонь мелко подрагивал, словно на него кто-то дул со стороны.

— Тебе холодно? — спросил, но ответа будто не ждал, подкинул поленьев аккуратным движением. Искры невольно вырывались после того, как деревяшки падали на горящие угли.

— Нормально, — отделалась сухо на его действия.

Пуховик сняла, разулась, стараясь не смотреть на раздражавшее белое пятно майки. Но боковым зрение замечала, как Дима поднял ладони к пламени, сделав его сильнее. Энергия красиво обрисовала небольшой участок воздуха от ладоней до поленьев, а потом растворилась, когда подожгла деревянные бруски.

Не могла здесь находиться, пространство давило, чужие руки сжимали горло, выбивали воздух из легких. Не в состоянии бороться с этим состоянием, оно всегда брало в плен рядом с Хаски. Мечтала остаться одной в теплой кровати, под защитой, чтобы никто не смел трогать или смотреть.

Сумку подхватила, которую Хаски оставил на диване, и быстрым шагом направилась к лестнице. Потом бегом рванула.

Машинально забежала на третий этаж, который мы когда-то делили с подружками, и сразу поняла поспешность решения. Хаски судя по всему на втором, а на третьем всего две комнаты. Та, которую делили мы с Волчицей и вторая-где были Маша с Кристиной.

Та, где я обитала с Волчицей — я помню скрип кроватей, помню движения Димы во мне, я помню, как сжег запястья на руках. Как не спрашивая брал…брал. брал…. как безвольную рабыню, ничтожную тварь, не смевшую сказать «нет» господину.

Открыла эту вторую комнату, где обитали Кристина тогда с Машей и швырнула сумку со всей дури на кровать, та остановилась только возле подоконника и белой шторки.

Я опять вспоминала тот ужас. Взлохматила волосы от негодования, хотелось их с корнями выдрать, достать эти мысли из головы, убрать их. Поджечь и чтобы ни одного уголька не осталось после сожжения.

Телефон оставила в куртке, но вниз больше ни ногой. В сумке планшет, на нем проверила связь — естественно не работает. И кто нам заблокировал сеть? Конечно, Капрал разведывательной службы!

Даже в Клик не могу зайти.

Итак мы находимся на территории Белесья, на выходах охранные пункты Виталика. Выйти мне или Хаски охранники не могут запретить, это как бы не в их власти. Никто не осмелится, значит, ворота просто закрыты для всех. Я видела здесь людей, вероятно и они погребены вместе с нами в снежном мире Белесья.

Территория охраняется также энергетическим куполом. Переместиться не смогу, к тому же умею лишь на небольшие расстояния, максимум километр. По всему периметру стоит высокий забор с острыми шпилями. Я — не я, если не попробую перелезть его. Пять метров делов. Перелезу, а дальше что? Машина у меня здесь.

О! Всевышние силы, я убью подружек! Найду и убью! Потом воскрешу и заново убью. Итак пока злость не пройдет.

Ворочалась из стороны в сторону, пряталась в легкой простынке, Хаски не слышала или старалась не прислушиваться к скрипу лестницы. Но заснуть не могла, пялилась в окошко на сизый спутник планеты, поскорее бы сердце перестало меня бить, уже больно внутри где-то в груди. Болезненно сжималось. Постукивала кулаком по этому месту, чтобы отвлечься от внутренней боли на внешнюю.

Надоело. Надоело. Но заснуть не удалось, а потом и солнце встало, а белый снег заискрился на подоконнике. День обещал быть солнечным, ослепляющим. Другим рядом с Хаски дни и не бывали.

Собралась с мыслями едва рассвело, но к своему огорчению Хаски сидел на диване ко мне спиной и пил кофе, чуяла аромат. На меня Дима не смотрел и не здоровался был поглощен созерцанием телевизора. Это и прекрасно. Мы — незнакомцы.

Каблуки вчерашние я заменила на теплые кроссовки на высокой подошве, присела на коврике, пряча в сумку обувь.

— Уже убегаешь? — поинтересовался равнодушный голос.

— Уже, — ответила не глядя, пялилась в пол и в сумку, куда прятала сапоги, по крайней мере искала им место. Заметила, что Хаски встал с дивана, держа в руках кружку.

Не стала на него обращать внимания просто открыла дверь и вышла на свежий воздух, прищурившись от яркого, слепящего снега. Глаза закололо с невиданной силой, естественно, после бессонной ночи их будто специями намазали.

На парковке посмотрела на машину, мысленно всплакнула, придется ее оставить, но мне все равно лишь бы подальше от Хаски. Прошла к воротам железным, в охранном пункте обнаружила парочку мужчин в форме, которые делали вид, что разговаривали. Я им помахала рукой, как и предполагалось, они не заметили. Потом я двумя руками как мельница замахала. Потом уже раз дразнилась, начала беспрестанно мельтешить, подошла к воротам, которые были закрыты и замком постучала. Грохот был достаточный, чтобы разбудить посетителей в ближайшем первом домике к парковке.

Жаль у охранников не было мухобойки, а то прихлопнули бы меня не глядя. В заключительный раз от злости грохнула массивным замком по забору. Гады игнорируют!

— Как идет бегство? — обернулась на вопрос.

Хаски вышел по-прежнему в сланцах, то есть сбегать не собирался явно. В спортивных, теплых штанах и черном свитере на молнии, что очень четко обозначили размеры его грудной клетки и массивные руки Ну пусть сидит, если хочет.

— Как видишь! — оскалилась.

Подошла к бордюру, где заканчивалась асфальтированная дорожка и начинались сугробы снега. Нырнула ногами в белое покрывало, которое смялось когда наступила на него.

Итак — передо мной забор, горизонтальных поверхностей очень мало. Вот одна на расстоянии сантиметров сорока от сугроба, дальше длинные прутья и примерно возле моей головы следующая горизонтальная черточка.

При большом желании ногу настолько высоко не задеру.

Решила подтянуться на руках, стопой оперлась о неровную поверхность прутьев, с трудом удерживала равновесие и не падала. Твою ж… нога, как и следовало ожидать от заледеневшей корочки на подошве соскочила.