Немийцы (СИ)

— Это ты из-за нее такая обиженная ходишь? Ревнивая Аня страшнее взрывчатки!

Он подхватил меня под попой и подбросил, ноги мои самолично положил к себе на поясницу и как обычно максимально приблизил наши тела.

— Это все равно, что ревновать меня к… не знаю кому… к сигаретам наверное, — шептал в шею, когда носом опасно медленно будоражил воображение. Опять бедрами провел по мне “там”. Вечно он заведен, поговорить с ним не реально.

— Ты только о сексе думаешь! — обвинила его макушку, которую одну видела сверху.

— Лет в восемьдесят буду думать, какой у тебя богатый внутренний мир, и буду хвалиться всем, какой я классный отхватил себе золотце, а пока… можно о с сексе подумать?

Опять ноги подкашиваются. Если бы Дима не держал, наверное, позорно растеклась бы глиняной лужицей. И лепи, Дима, что пожелаешь. Властные руки на бедрах, на попе немного погладили, как бы подтверждая о чем думал сейчас.

— Дим, слышишь, всё хватит! — попыталась его руки снять с ног. — Надоело, тебе плевать на меня, только себя слышишь.

— Я очень тебя слышу, — пробубнил мне в шею и лизнул ямочку между ключицами. Как сердце забилось, когда на открытый участок груди последовала его медленная неспешная лапа. — Ты скучала по мне, поэтому такая мегера?

Его макушка поднялась и возник внимательный взгляд напротив меня.

— Не скучала, — пискнула очень тихо, будто себе в мыслях.

— Скучала и несмотря на твою браваду, — его тело скрывало нас от света на верху. Дыхание овевало мне губы. — И очень хочешь оказать со мной в закрытом помещении, один на один и решить все наши проблемы, правда?

Его самоуверенность раздражала, хотелось запротестовать, но откуда взять силы оттолкнуть его мягкие губы, они моли быть и нежными на моем теле, они наизусть знали мое тело, его вкус и запах.

— Моя девочка… — пальцами погладил мою щеку. — А теперь рассказывай, что за взрыв в твоем мозгу? И что еще хочешь от меня?

И я начала:

— Ты не любишь меня…

— Люблю, — перебил он на полуслове. — Дальше претензии.

— Ты уехал… — тихо начала дальше рассказывать.

— Работа, — опять перебил. Долго будет перебивать?

— Ничего не сказал, что между нами. Не позвонил…а мне догадывайся. Приехал на это мероприятие, меня не позвал, вот я и назло тебе сюда заявилась! Хоть одну бы смс-ку написал и не было бы проблем! — гневно закончила.

— Если бы и ты соизволила рассказать, что идешь сюда, вопросов бы не было, пошли бы вдвоем. А Юлю я естественно не успел бросить…У тебя папа частый гость дома? Давно должна была привыкнуть. Я думал, уж ты должна понять, что я не всегда могу быть на связи и быть представлен себе и своим желаниям.

Я замолчала руки под грудью и вроде понимала, что правильно говорит.

— Ну хоть одну смс можно было отослать, — показала скромно указательный пальчик вверх напротив носа Димы.

— С какой целью? — поинтересовался у меня, но при этом ухитрился зубы сцепить на пальце и даже лизнул. Отчего я быстро его опустила вниз, вызвав насмешку на хитрой моське напротив.

— Целью? — переспросила, на что Дима кивнул. — Я хотя бы не чувствовала себя брошенной, знала что ты думаешь обо мне в момент написания смс.

Неуверенно закончила мысль и успокоилась, я прошу у Димы внимания? Звучало очень похоже.

— Я страдаю кратковременной потерей памяти? — спросил Дима, а я думала сейчас будет смеяться над моими надеждами. Скажет розовые сопли. — Почему я должен о тебе забывать? Ты — моя любимая. Я всегда о тебе помню или мне каждую секунду тебе смс слать? Тогда не будет времени на работу.

И тут я выдохлась, вопросы закончились все разом. Как говорит складно. Такой уверенный ответ и мне эта уверенность плавно передавалась через наши соединенные местами тела. Железная логика, ничем не пробьешь. Вообще ничем! Хоть головой бейся об нее. У Димы непробиваемые всегда аргументы. И вдруг мне самой со стороны показалось свое поведение донельзя глупым. А отчего я сама не написала, я вроде не отличалась всегда особым стеснением.

— Я пытался поговорить с тобой на этом приеме, на экскурсии хотел время провести с тобой, а ты опять сбежала, — укоризненно сказал, прислонил теплый лоб к моему.

Носом провел по моему, как бы в легкой ласке. У него иногда проскальзывали животные, непонятные ласки. Ему всегда нравились прикосновения и если даже мы просто говорили, всё равно постоянно прикасался ко мне, чтобы чувствовать.

— За то, что обозвал — прости, не удержался. Но ты позволяла сегодня всем смотреть на «мое» тело. Разве я много требую, не демонстрировать то, что принадлежит мне? Я хочу один видеть тебя голой, а ты каждому неудачнику дала попялиться на свою грудь. Если бы ты просто приехала, я был бы рад, но не с ним. Ты должна понимать, насколько сильно я его ненавижу и при этом не могу избавиться от этой ненависти… — Дима прокашлялся когда говорил. Понятно, попытался замаскировать очевидную угрозу по отношению к человеку. — Он твой первый мужчина?

Не смогла ровно смотреть Диме в глаза, скосила на лестницу. Кивнула на вопрос и еле слышно ответила:

— Всего два раза и больше у меня ни с кем не было, кроме тебя.

Раз двадцать пожалела, что тогда настояла на этом маразме с Лёнькой, полюбопытствовала называется. Лучше бы девственницей была, проблем бы меньше было. Не знаю обрадовал Диму этот факт или нет. Попыталась прочитать ответ на лице.

— Хорошо, — ответил, но видно, что не успокоил этот факт, потому что на лбу эти злые морщинки и голос очень четкий, выверенный. — Он твой друг детства, любовник и отец твоих детей, как я могу спокойно на вас смотреть? Не думаешь об этом?

Несколько секунд стойкого молчания, мне кажется я слышала колыхавшуюся воду об стекла отеля. Теплые руки посильнее сжали меня в объятиях. Носом опять провел по шее, и одновременно прихватывал кожу губами. Зверюга….

— Пойдем в номер, а? — чувствовала как раздвигались губы в улыбке на коже шеи.

Соблазнитель. Запудрил мозги, а теперь вернулся к тому же на чем и остановились.

Я не ответила, потому что сейчас был, пожалуй, лучший момент, чтобы кое в чем признаться. По поводу детей во всяком случае

— Дим, это… –

Губы его закусили кожицу моей шеи и так остались, замерли без движения. Дима вдруг резко оторвался от меня, и посмотрел пристально в глаза:

— Только не говори, что месячные…

— Да нет же! — возмутилась я.

Не возможно с ним разговаривать, об одном мысли крутятся. Как хотелось его ущипнуть за крепкое плечо, чтоб взвизгнул. Правда не представляла Диму визжащим. Все бы отдала, чтобы это услышать.

— Поставь меня, наконец, спине холодно от стены, — теплые руки поплотнее поддержали и прижали к себе. За спиной больше не чувствовала прохлады. — Поставь на землю, я как макака на длинном дереве!