Сергей Лаверин - Поводок или Новая Сказка о Василисе Премудрой

Предварив то недоумение, которое выкажут мне некоторые из моих читателей, прочитав эту повесть до конца, а может быть и только до середины, я хочу сказать несколько слов в своё оправдание. От многих я ожидаю услышать, что не могут метаморфозы описываемые в этой повести произойти с реальными, современными, адекватными людьми, живущими среди нас. Не могут нормальные люди вести себя так, как описано в этой повести.

О, дорогой мой читатель, ещё как могут! Не только один человек, но и целые группы людей или даже нации в одночасье теряют рассудок и начинают относиться друг к другу так, что все произошедшее с ними кажется им потом абсурдным сном. Все эти межнациональные конфликты, холокост, да, в конце концов, та же американская декларация о правах человека, в течении сотни лет прекрасно уживавшаяся с рабством на одной территории – все это прямое тому подтверждение.

О, как загадочна человеческая натура! И поверьте мне, что события, описываемые в повести, могли бы произойти в любое время и с любым из нас.

Наташа сидела за кухонным столом и перелистывала на экране планшета фотографии, которые сегодня утром ей прислали из частного сыскного агентства. Она прокручивала их уже третий или четвертый раз и лишь исключительно для того, чтобы повысить в крови тот уровень злости, который был ей необходим для принятия окончательного решения. “Почему мы женщины так мягки и так склонны забывать обиды”, - с этими словами она налила в бокал чай и опустила туда маленькую белую таблетку. Немного пошипев таблетка полностью растворилась, не оставив после себя никакого следа.

- Марат, чаю хочешь? Я свежий заварила, - крикнула она мужу.

- Да, конечно. с удовольствием!

Марат ответил из гостиной, где он полу-дремал в кресле перед телевизором. Он досматривал очередную серию своего любимого детектива и изо всех сил старался не уснуть, чтобы не пропустить, кто же в конце концов окажется убийцей. Стакан крепкого чаю был бы сейчас очень кстати. Сегодня утром он возвратился из командировки и чувствовал себя абсолютно разбитым, - две бессонные ночи не прошли бесследно.

Марат и Наташа жили в Канаде в городе Торонто. Марату было уже под сорок, Наташа была на четыре года его моложе. Они познакомились на выпускном вечере в институте. Марат в то время был на пятом курсе, а Наташа на первом. Вскоре они поженились, и через год Марат нашёл работу в Канаде. Наташа бросила институт и поехала вместе с ним. Она нигде не работала, но и не тяготилась этим. Зарплаты мужа вполне хватало на двоих.

Марат работал инженером в канадском филиале крупной американской фирмы. Её штаб-квартира находилась в Нью-Йорке и туда он регулярно, два раза в месяц летал на конференции. Несколько лет назад эти конференции проводились через интернет, но после разоблачений Сноудена шеф компании чего-то испугался и стал требовать от сотрудников филиала личного присутствия. Однако, это было только на руку Марату. Дело в том, что около полугода назад он познакомился с молодой девушкой, приехавшей из России учиться в университете города Торонто. Девушку звали Настей. Теперь каждый раз улетая и прилетая назад из Нью-Йорка он проводил ночь в Настиной квартире. Жене он обычно врал, что конференции заканчиваются поздно, что он не успевает на вечерний самолет и приходится лететь назад первым утренним. По пути же в Нью-Йорк он ничего жене не говорил, просто уезжал вечером к Насте и в четыре часа ночи мчался в аэропорт, чтобы успеть к первому самолету на Нью-Йорк. Такой напряженный график сказывался на его здоровье, и домой он возвращался полностью измотанным и сонным как осенняя муха.

Квартиру, в которой он проводил ночи с Настей, оплачивали для нее её состоятельные московские родители. В ней она жила с подругой, такой же, как и она студенткой и тоже из России. Подружка платила Насте около 25% от стоимости квартиры, но обеим это было выгодно. У Насти таким образом появлялись неучтенные деньги, которые она могла тратить на разные безделушки... Марат так ни разу и не встретил Настину подругу. Каждый раз, когда намечалась их встреча с Настей, она предупредительно уходила из дому и проводила ночь где-то в другом месте.

Так было и прошлой ночью ….

Наташа принесла в гостиную чай. Марат, так и не оторвавшись от кресла, взял из ее рук бокал и отхлебнул глоток.

- Устал дорогой? - слово “дорогой” прозвучало из Наташиных уст как-то странно и неестественно. Очень редко жена его так называла.

- Да… Знаешь, эти командировки уже всех достали. Все одно и тоже, одно и тоже… Толкут воду в ступе и больше ничего!

- Может быть тебе следует сменить компанию?

- Да нет! Я уже к этой привык. Лучше лишь там, где нас нет.

- Привычка свыше нам дана, - ответила Наташа цитатой на цитату. - Ну смотри. Тебе виднее, тебе виднее…

Марат, заметив иронию в голосе жены, встретился с ней взглядом и почувствовал как этот взгляд пронзает его насквозь. Он не смог этого выдержать и отвел глаза в сторону как провинившаяся дворняжка …

Ещё до конца не проснувшись и не в силах разомкнуть веки, Марат почувствовал, как сильно затекли у него ноги. Видимо он так вертелся во сне, что одеяло обмоталось вокруг обеих ног и он никак не мог теперь их расцепить. Марат поболтал ногами, чтобы сбросить одеяло, но это ни к чему не привело. Ну и черт с ним! Просыпаться было лень, но и заснуть дальше не получалось. Марат вдруг вспомнил, что он так и не знает, чем закончился детектив и кто оказался убийцей. Значит он заснул прямо в кресле. Но как же он тогда оказался в кровати? - этого он тоже не помнил. Затекшие ноги опять дали о себе знать. Надо было подняться и распутать одеяло. Тут он заметил, что почему-то лежит, закинув руки над головой и держится ими за горизонтальную планку на спинке кровати. Марат разжал пальцы и попытался подняться, так и не открывая глаз. И опять у него ничего не получилось. Что-то очень прочное удерживало его руки за запястья. Марат рванулся всем телом, сильнее, еще раз и еще раз.

И тут внезапно кто-то сорвал с него одеяло и Марата сверху окатили холодной водой. От неожиданности он окончательно проснулся, открыл глаза и увидел, что лежит совершенно голый и мокрый, но не на кровати, а на полиуретановом коврике, постеленном прямо на пол. Ноги его были обуты в какие-то странные кожаные сапожки без подметок и стянуты вместе ремешком. Кожаные же наручники на запястьях обеих рук были пристегнуты к прочной металлической палке, закрепленной в полу над головой. Комната, где он лежал была ему незнакома, это было что-то похожее на личную мастерскую в подвальном помещении.