Надя Яр - Имперский цикл

Эйстаа-аканэ- военачальница, командующая фронтом или армией во время военных действий; может быть в любом чине

Эорэйстаа- верховная правительница, императрица

Эфенселе- член эфенбуру, группы ровесниц, с младенчества росших в одних водах

Гробница

Пятый рассказ Имперского цикла

Heute treff' ich einen Herrn

Der hat mich zum Fressen gern

Weiche Teile und auch harte

stehen auf der Speisekarte

(с) Rammstein, "Mein Teil"

У меня встреча с одним господином

Который меня так и съел бы

Мягкие части и твёрдые тоже

Сегодня в меню

(с) Rammstein, "Mein Teil"

Лина Ивер опять пробиралась по кромке моста на головокружительной высоте. Справа была ограда, за ней - бездонный каньон Шестого кольца. Иланский квартал впереди дымился, от силуэтов сращённых блоков шёл пар. Воняло горелой и жарящейся растительностью. Фашисты ночью сбросили на блоки ящеров горючую смесь и дефолианты. Теперь висячие сады и настенные луга илан умирали в муках, вместе со всеми своими красками, мхами, цветами и декоративной живностью.

Цепляясь за провода и ограду, Лина ползла вперёд. Уже близко. Она заплакала дома, увидев по комму гибель садов. Теперь, казалось, должна была плакать ещё сильнее, но слёзы не шли. Куда-то пропали. Толпа фашистских симпатизантов и просто зрителей осталась за спиной - зеваки боялись глотнуть дозу отравляющих веществ. И они были правы, поняла Лина. Она не могла подобраться к иланским блокам достаточно близко, чтобы кому-то помочь - пар и дым уже здесь, на мосту, мешали дышать. На лице у неё была противогазная маска, но кожу-то она не защитит, а впереди напалм, огонь. Здесь нужен костюм противопожарной защиты. У Лины такого не было.

Она проползла ещё метров сто и остановилась. Смесь отравы и дыма в воздухе жгла глаза. Придётся поворачивать назад. Лина вдруг присмотрелась. Среди кабелей и ржавых прутьев впереди что-то двигалось, шевелилось. Какое-то существо.

Лина нагнулась, щурясь и борясь с желанием потереть глаза - этого-то как раз нельзя было делать - и пролезла ещё два-три метра. Ящерка. Навстречу по кабелям ползла крылатая ящерица ростом с футбольный мяч, золотистая с красным отливом. Она увидела Лину, присела и открыла рот с рядами крохотных белых зубов, пытаясь шипеть. Зелёные глаза животного были полны недоумения и страха.

Лина застыла на месте, ожидая, что существо взлетит, но оно просто вцепилось в кабель передними лапками и застыло, время от времени открывая рот, исторгая беззвучный крик. Правое крыло было непоправимо изувечено, оплавлено огнём или каким-то ядом. Лина закашлялась. Времени у неё оставалось не много. Она решилась, протянула руки и осторожно, но цепко схватила ящерицу под крылышки и за шею, как положено. Та забилась, сильная и упругая, но укусить не сумела. Одна из её длинных задних ног колотила когтями по воздуху, а вторая висела грязной беспалой культей - от неё осталась половина.

- Тссс... - сказала Лина, надеясь, что этот звук будет значить для животинки то же, что для неё. - Не бойся, я тебя спасу.

- Сссуууу... - выдохнула ящерка и перестала биться.

Лина села на ржавые листы железа и аккуратно завернула её в полотенце, как крошечного ребёнка. Полотенце касалось раненой ноги и крыла, но ящерка не дёргалась. Она втянула голову в плечи и сидела в свёртке смирно, чуть щерясь, когда встречала взгляд Лины. Та прижала свёрток к груди и прошла немного дальше к иланским блокам, надеясь ещё кого-нибудь отыскать, но мост был пуст, не считая ядовитых хлопьев сажи и горящих масляных пятен. Лина кашляла, не переставая.

Впереди раздалось гудение и низкий скрип, будто что-то рвалось. Мост дрогнул.

- Шшшууу... - сказала ящерка в полотенце.

Лина расстегнула ворот куртки, положила свёрток с животным себе за пазуху и повернулась. Пора назад.

Мост снова задрожал и хлопнул. Его качнуло. Лина упала - скорее от страха - защищая ящерицу рукой. Упала на бок и вцепилась в кабель. Мост содрогнулся, его повело, и Лина вдруг ясно поняла, что он оторвался - где-то там, позади неё, у иланского блока, провал.

Она судорожно впилась в кабели и стальные стержни ограды, молясь, чтобы мост падал медленно, если уж он собрался падать.

Над головой прошло что-то большое. Ещё и ещё. Мост, покачиваясь, висел, не рухнул. Ящерка шевельнулась за пазухой, устраиваясь поудобнее, не пытаясь бежать или укусить. Лина отважилась поднять голову.

К иланскому кварталу наконец летели подразделения пожарных, полиции и других коммунальных служб.

Лина вздохнула и снова, откашливаясь, поползла через пропасть Шестого кольца со спасёнышем на груди. Ползла медленно, осторожно, а мост покачивался на напряжённых своих стальных жилах и фермах, пока она не открыла глаза.

Она была дома, в своей постели. Императрица фашистов, Рив Гэллар, была мертва, всё, что случилось с иланским кварталом, было давно. Власть сменилась, потом сменилась опять. А на часах 00:45. До утра и работы ещё очень долго.

...

...

Тор Бао, тактический советник адмирала Торна и единственный среди живых мастер Храма, сидел на дне могильного колодца, медитируя под далёким небом. Осколок небес, колючая светлая точка, был прямо над головой. Гора смыкалась вокруг гробницы Лео Ноэ восьмиугольником отвесных стен. Казалось, что они выдавливают воздух ввысь, оставляя лишь невыносимый холод. На базальте могильника тускло посверкивали крохотные кристаллы льда. Гробница находилась точно на северном полюсе мира Гемма Ардента, столицы Третьей галактической Империи - а до неё, думал мастер Бао, галактической Республики, а до неё - Второй империи, сменившей ещё одну республику, сменившую в свою очередь империю - и так далее, и тому подобное в вечном беспамятном круговороте слепцов.

Как каждый истинный храмовик, Тор Бао умел преследовать несколько целей одновременно. Все три его нынешних цели сходились к одной, словно лучи снежинки к центру узора. Мастер Бао наблюдал за слепым копошением существа по имени Лина Ивер, обитающего в одной из квартирок-камер жилого блока за мили от наблюдателя; исследовал в процессе медитации гробницу Ноэ, с которой хотел разобраться ещё в республиканские времена, да всё не доходили руки - то политика, то война, то переговоры; и, наконец, готовился встретить Кая Оками.

Кая Оками, невежественного мастера, необученного самородка, который ничтоже сумняшеся заявлял себя легитимным наследником Ордена Храма и собирался руководить его возрождением.

От роду этому диву было аж двадцать три года. Мастер Бао придерживался в своё время не слишком высокого мнения ещё об Оками Гэне, его отце, которому суеверцы пророчили невозможную мессианскую роль. Впоследствии Бао покинул столицу и ойкумену, утратил Гэна из виду, но, судя по всему, что он узнал по возвращении, его изначальная оценка была совершенно правильной, как все, практически, остальные его оценки. Мастер Бао был стар, опытен, холодно просветлён и мудр - и хорошо знал об этом. Он доживал девятый десяток лет, рассчитывал прожить еще как минимум столько же и уйти во Свет, оставив в галактике определённый след. Наследие, причём не наследие старика, столь выжившего из ума, чтобы уступить законную роль магистра мальчишке, грозящему вот-вот свихнуться от полноты собственных надприродных сил. Тор Бао готов был добросовестно обучать Кая Оками, но Кая ещё надо было убедить в том, что ему нужно обучение. Именно этим Бао и собирался заняться в ближайшее время. Ученик должен был занять надлежащее место, не претендуя на место учителя. Всё остальное было бы неразумно.