Тори Озолс - Зависимая

– Я знаю, что в твоем мире брак – редкость, но не до такой степени, – отшутилась девушка, пытаясь смягчить его серьезность.

– Не такая уж редкость. Многие из нас имеют жен или дорогих любовниц. Красивых, как с картинки, но пустых внутри. Просто куклы. Их роль определена канонами. Они – еще один аксессуар, соответствующий нашему статусу. Но моей матери даже эту роль не отвели.

– Ты прав, мне тяжело об этом слышать. Не потому, что я не верю тебе, а потому, что сердце разрывается от боли за маленького мальчика, которому не повезло родиться у отца-монстра.

– Ничего, он получил то, что заслужил, – настолько кровожадно прозвучала эта фраза, что девушка и не сомневалась: последние минуты жизни ее свекра были нечеловечески ужасными.

– Девил?

– Тебе не нужно ничего об этом знать, Алекс, поверь мне, – тихо прошептал он, а после покрыл ее скулы легкими поцелуями, почти неощутимыми, но до боли нежными.

– Кхе-кхе, – раздалось со стороны двери.

– Канквер, заходи, хватит маяться под дверью, я и так знаю, что ты пришел занять свой пост.

– Уолт рвет и мечет, требуя тебя, Алекс, – мужчина аккуратно вошел внутрь, глазами смеясь и не скрывая улыбки. – Прости, Девил, дела. Ты же понимаешь, без леди босс нам не справиться.

– Эй, не дразни моего мужчину! Это тебе не твои песики: как укусит, мало не покажется.

– Заметь, не я это сказал, – рассмеялся Девил от такого заступничества со стороны жены.

С большой неохотой он выпустил девушку из своих объятий. Гордясь тем, какой стала его хрупкая, казалось бы, женщина, Девил сейчас даже был рад ранению. Ничто не смогло бы раскрыть так ее потенциал, как ужасное потрясение и шок. О, ее сильный дух и ангельские глаза завораживали, а любовь, которая сквозила в каждом взгляде, прикосновении и слове, была самым невероятным подарком, какой ему только могла преподнести жизнь.

– Не скучай, любимый, – легкое касание губ и нежное прикосновение ладони к его покрытой щетиной щеке.

– Тебе она нравится, да? – игриво спросил он, чувствуя касание ее пальчиков.

– Безумно, – шепот, наполненный страстью и желанием.

– Кто еще из нас более несдержанный, родная?

– Люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю. Иди, пока Уолтер не вырвал себе все волосы на голове. Это мужик ничего сам решить не может.

– Так ему и передам! – пообещала Алекс, когда уже взялась за ручку и открыла дверь. – До встречи, муж мой. И веди себя хорошо.

За ее спиной прозвучал приглушенный смех, хотя девушка знала, что Девилу еще больно поддаваться этой эмоции и открыто смеяться. Пока он старался сдерживать порыв рассмеяться и радовал ее лишь небольшими смешками. Пока. До полного выздоровления много времени пройдет, но они были на пути к этому. И сворачивать не собирались.

Уолтер, ожидавший ее в коридоре, с улыбкой отметил, как разительно изменилось выражение лица девушки, стоило ей покинуть палату Девила. Там, где светились любовь и нежность, появились решительность и непреклонность. Легкие движения заменила уверенная поступь. Любящая жена вновь стала стальной госпожой, идущей по тропе войны и мести.

– Ну что же, Уолт, я освободилась, что у нас дальше по графику?

– Ужин с восточными партнерами, которые обеспокоены исчезновением Дьявола, а также желают обговорить текущие условия договора и изменить их. Конечно, в свою сторону.

– Заедем домой, я переоденусь, а после отправимся в ресторан. Китайцы, знаю, ценят пунктуальность, но женщине свойственно опаздывать. Как думаешь, кто из нас важнее?

– Конечно, вы, миледи.

– Правильно, – властно усмехнулась Алекс, понимая, что сегодня они с партнерами не только пересмотрят соглашение, но и изменят его в пользу миссис Собер.

Неужели этот кошмар позади? Больница со своим приторным запахом медикаментов и въедливым белым цветом, что так режет глаза, останется лишь плохим воспоминанием. Ты дома. Рядом со мной. Пусть еще слаб, и от этого раздражителен и озлоблен, но ты здесь, и я снова могу дышать.

– Я не сяду в инвалидное кресло! – нотки раздражения, злости и даже капризности звучали в голосе этого сильного мужчины, который не привык быть слабым и немощным.

Его возмущала сама мысль о том, чтобы быть физически зависимым от чего-то. А инвалидная коляска вызывала чувство омерзения.

– Ты ведешь себя как ребенок, – возмутилась Алекс и похлопала по сиденью коляски, словно умасливая дикого зверя присесть туда.

– Я уйду отсюда на своих двоих или…

– Или останешься и дальше лежать в больнице! И это мое последнее слово! – взорвалась она, теряя остатки терпения. С этой стороной характера своего мужчины девушка еще не сталкивалась, хотя ее признаки проявлялись в моменты посещения ею больницы. Но в основном рядом с ней он был нежен и спокоен.

Громкий смех Хангера, вошедшего в палату, остановил борьбу их характеров, привлекая к себе внимание.

– Это исторический момент. Дьявола осадила жена!

– Жена – это страшная сила, женись и узнаешь! – хмыкнул мужчина, отчего получил грозный взгляд любимой.

– Тьфу, тьфу, тьфу, – показательно сплюнул Хангер. – Не дай Бог!

Но Алекс лишь загадочно улыбнулась этому наигранному выступлению мужчины, которое в основном предназначалось Девилу. Девушка из первых уст знала, насколько все серьезно стало между ним и Сабриной. И насколько это тревожило остальных всадников, а особенно Уолтера. Но ее женский романтизм не понимал их настороженности, наоборот, девушка искренне радовалась за мужчину. Не зря говорят, что, когда женщина счастлива, она желает, чтобы люди вокруг нее познали такое же счастье.

– Алекс, все готово. Вертолет ждет, – произнес Уолт, появляясь в проеме с опущенным к планшету взглядом. Пальцы мужчины с привычной быстротой бегали по экрану, каждую секунду неотрывно контролируя деятельность их структуры.

– Вертолет? Разве ты не говорила, что внизу ожидает целый кортеж?

– Планы поменялись. Мы полетим, а твой дублер вместе с Даяном направится по ранее оговоренному пути.

– Ловим крысу на живца? – удивленный вопрос с нотками гордости и признания хитрости своей жены.

– Да.

– Умно, любимая. Себе ты тоже дублера подобрала?

– Не сомневайся. Все продумано до мелочей.

– Горжусь тобой, – хрипотца голоса утонула в нежном поцелуе в ее ладонь.

После чего мужчина все-таки опустился в кресло, уступая мольбе, скользящей в глубине глаз любимой. Гордость? К черту! Если ей так будет спокойней, он может удовлетворить эту маленькую просьбу. Разве ради него она пожертвовала не меньшим, переступив не только через гордость, а полностью поменяв свое мировоззрение? Мужчина до сих пор не мог понять, чем заслужил такое счастье. И теперь эта невероятная женщина, которая таила в себе столько граней, переходящих от невинности к греху, принадлежала полностью ему.