Эмма Марс - Спальня, в которой мы вместе

– Ну хорошо, – закричала она, поднимая свою сумку, чтобы я лучше могла рассмотреть содержимое. – Думаю, я перейду на ту же диету, что и ты.

– Что случилось?

Соня долгое время сбрасывала звонки Фреда, но сегодня, идя в магазин, наконец-то сжалилась над ним и согласилась поговорить. Увы, гнев ее бывшего ничуть не иссяк, а напротив, вылился на нее потоком неслыханной свирепости, которая стала еще более разрушающей и необузданной, когда София раскололась и раскрыла ему возраст и социальный статус кавалера, из-за которого ему дали отставку. В очередной раз Фред убедился, что его обошел более богатый мужчина.

Но его гнев перешел на новый уровень, когда Соня призналась, что я знакома с Франсуа и что мы работали вместе. «Вы обе – грязные шлюхи! Эль может притворяться и строить из себя великосветскую даму, но на самом деле она такая же шалава, как и ты!» – это были его последние слова. Соня не призналась ему, что нашла укрытие в моей квартирке, но, возможно, Фред догадался об этом.

Кроме шоколада, она купила две бутылки белого бархатистого вина, одно со склонов Лейона, второе из позднего урожая винограда Жюрансона. Мы тотчас же откупорили их, чтобы утопить в вине все сомнения и печали.

– Ну да, иногда он высовывает язык, когда кончает! Ты не замечала?

– Клянусь, никогда не видела ничего такого! – разразилась я смехом.

Несколько стаканчиков, и вот уже мы обменивались опытом общения с бедолагой Фредом Морино, нашим козлом отпущения дня.

Между двумя бутылками вина и десятком шуток мы с жадностью съели плитку нежной молочной «Милки», молочную плитку «Кот д’Ор» с орехами, белый шоколад «Нестле Галак» и напоследок облегченный вариант – плитку черного горького 60 % шоколада «Нуар Альтер Эко». Что в целом на нас двоих составляет 3360 килокалорий или 1680 килокалорий на каждую. Я могу утверждать: это приносит пользу и повышает настроение до тех пор, пока удается избегать болей в желудке и складок жира!

Когда наше безумие немного спало, Соня перешла к необыкновенной откровенности. Хоть она и с удовольствием рассказывала о сексуальных подробностях своих отношений, ей было сложно открыть свою душу.

– Я чувствовала себя как подросток четырнадцати лет на первом свидании… Я никогда не была такой неловкой на встрече с мужчиной!

Соня рассказывала о своем первом свидании с Франсуа Маршадо, на которое они пришли с открытыми лицами.

– А он?

– Ненамного более комфортно, на самом деле… Это было очень странно, словно знаем друг друга наизусть и в то же время не знаем вообще.

Вот чего добиваешься, когда хочешь видеть лишь интимную часть своего возлюбленного. Когда вкладываешь столько надежд на это узкое окно обозрения, существует большой риск заполнить пробелы самостоятельно, придумав абсолютно нереальное существо.

Таким образом, Соня и Франсуа должны были восполнить за несколько часов целые месяцы молчания, решиться одеть существо из плоти, которое они так любили избавлять в темноте от своей социальной одежды, от своих вкусов, выборов, своих провалов и своих особенных историй. В сумме – своих несовершенств.

– Ты знала, что он учился с Дэвидом на одном факультете?

– Да, конечно, – ответила я, улыбаясь, тронутая тем, что вижу ее такой, очарованной малейшим открытием.

Я почти завидовала тому, что она проживала, в свою очередь, это пуантилистское творение, где каждый новый мазок приносил больше красок ее зарождающейся любви. Разве я не прошла через то же самое с Луи годом ранее, в умиротворенном заточении «Жозефины»? После того как были забыты развратник, манипулятор, безумец, обращавшиеся ко мне со своими анонимными записками и вынуждавшие меня при помощи шантажа участвовать в непристойных эксцессах, я достала из оболочки то, что, как мне казалось тогда, представлял из себя настоящий Луи: богатый, сложный, пылкий, преданный, правильный, прежде всего такой страстный. Но последние недели убедили меня, что моя задача еще далека от завершения. Может, она даже никогда не будет завершена. Каждая дополнительная деталь, над которой он соглашался приподнять вуаль, сразу же уравновешивалась другой, состоящей из лжи и сумерек.

Своей подруге я мысленно желала, чтобы Маршадо не оказался в итоге таким же обманщиком.

– Ты хочешь услышать самое интересное? – спросила она. – С тех пор как мы увиделись таким образом, мы ничего не делали.

– Вы больше не спали вместе?

– Нет… Как-то не довелось.

Создав ритуал своих любовных игр даже до того, как они познакомились, они запретили себе всякое естественное и спонтанное проявление эмоций. Опасность, которую я и Луи обошли, целый год не покидая кровати. Целый год на приручение другого, без всяких приспособлений, кроме собственных тел, без стимуляторов, кроме жажды открытия, без постановок, кроме ритма дней, ночей и желаний.

Ночь, которая последовала за этим разгулом поедания сладостей и откровения, оказалась так же целомудренна, как предыдущая волнительна. К десяти часам с пунктуальностью, которая удивила меня, Ивон из Кельмера – его фамилия была Денуэ – появился на пороге «Рош брюна».

– Я думал, что эта проклятая вилла заброшена с тех самых пор… – заявил он резко.

– Почему «проклятая»?

– Со всей этой историей, которая произошла тут…

– Да уж, точно. Я покажу вам катер?

В том, как он рассматривал «Риву», я увидела столько же презрения, сколько зависти. Его социальные комплексы были видны невооруженным взглядом. Если он восхищался этим судном, вершиной плавающего изящества, наверное, ему было больно осознавать, что есть люди, которые могут вкладывать бешеные суммы в подобные роскошные игрушки.

С ловкостью, которой сложно было от него ожидать, Ивон перешагнул через разнородные предметы, наваленные под навесом, и поднялся на борт катера. Исследуя его, он хранил сдержанное молчание, кивая время от времени головой, словно соглашаясь с какими-то своими мысленными выводами.

– Был не прав, – бросил он, не отрывая глаз от кормы «Ривы».

– Что там?

– Ну, когда пришел ваш друг, я ему дал понять, что тот, кто управлял этим судном, напоролся на скалы.

– А сейчас вы так больше не думаете?

– Нет, мадам, то, что у меня перед глазами, наводит на другие мысли.

Такая манера затягивать ключевой момент, чтобы лучше продемонстрировать свою компетентность, раздражала меня в высшей степени, но я старалась сохранить спокойствие.

– И что же у вас «перед глазами»?

– Румпель (рычаг для управления руля). У него ровный слом. И это не может быть случайностью или просто последствием изношенности.

– Вы хотите сказать?..

– Что его испортили преднамеренно, да.

Он бросил на меня быстрый виноватый взгляд, словно сам оказался автором данного злодеяния. Он был особенно огорчен, размышляла я, что снова стал глашатаем таких мрачных новостей.