Эмма Марс - Спальня, в которой мы вместе

– Фред не нашел ничего лучше, кроме как отомстить твоей подружке, взявшись за меня.

– Как это, за тебя ?

– Фред потребовал у Зерки, чтобы тот удалил на его глазах видео, которое он снял при помощи своего ноутбука через панель наблюдения.

– ЧТО? Но Фред не может сделать такое! – возмутилась я. – Он сам передал эту запись твоему адвокату.

Я вспомнила также о том, что Соня не без гордости заявила мне по телефону, когда рассказывала об их с Фредом безрассудном поступке в Особняке Мадемуазель Марс: «Мы все удалили. Ни полиция, ни Дэвид не смогут ничего восстановить. Единственные фотографии против обвиняемого – в наших руках».

Другими словами, если копия Зерки исчезла, то только у Фреда отныне был ключ к положительному решению судебного процесса против Луи.

– Поверь мне, делая так, он прекрасно осознает последствия, к которым его поступок приведет всех нас, – подтвердил Луи.

Я оценила, что он связывает всех нас с этим прискорбным событием, но правда заключалась в том, что вспыльчивость Фреда может отправить моего мужа за решетку. И только он один будет расплачиваться за наши коллективные ошибки.

И все исключительно потому, что Соня несколько грубо дала отставку своему любовнику… Просто потому, что она не решилась, как и я до нее, покончить вовремя с этим романом.

Таким образом, Фред увидел уникальную возможность взять реванш над богатыми подлецами, которые каждый раз лишали его счастья. В некоторой степени мы заплатили наличными за все годы, когда им пренебрегали и презирали его мечты о простой жизни, о домике в пригороде и о собаке в саду.

– Наверное, Зерки не сделал копию видео, – застонала я.

– Естественно.

– Но у вас по-прежнему остаются свидетельские показания Ольги, – с состраданием едва слышно предположила Соня.

– Верно, – признал Луи сухим тоном на другом конце линии. – Но без видео мы опять возвращаемся к начальной точке: слово Ольги и наше против утверждений Дэвида.

После паузы, полной подавленности и разочарования, когда каждый, казалось, переваривал свои неудачи, я спросила его:

– Ты скажешь Ольге об этом?

– Никогда в жизни! Если она узнает об этом, она сразу же исчезнет вместе с деньгами, которые я ей уже дал.

Образы прекрасной блондинки возвращались ко мне вперемешку: картинки с того пресловутого видео и несколько мгновенных кадров наших двух встреч в «Двух Лунах». Я видела, как она сосет дряблые половые члены стареющих типов, подставляет свою молодую аппетитную задницу пенисам малопривлекательных любовников. Очевидно, девушку ничто не остановит, если она увидит хоть краем глаза выход из этой жизни.

– Ольга знает, на что идет, свидетельствуя в суде против Дэвида, и что мы теряем.

Одним простым телефонным звонком Дэвид сделает так, что ее отправят в не важно какую столицу бывшего восточного блока. Она снова отправится прямо в лапы сутенеров, откуда тот ее вырвал. Кошмар, который, без сомнения, Ольга не хотела бы пережить ни за какие деньги.

Как я могла вести переговоры с Дэвидом тогда, когда наши самые ценные и проверенные союзники объединяются против Луи?

Отныне если я соглашусь принять помощь, предлагаемую Дэвидом, я буду всего лишь еще одной интриганкой, готовой на все, чтобы удовлетворить свою жажду успеха.

И этим же самым утром Дэвид прислал мне сообщение с напоминанием:

Ну, что с текстом? Ты мне его пришлешь или предпочтешь, чтобы твоя писательская карьера прошла мимо тебя? Д.

Был ли он уже в курсе инцидента, произошедшего у Зерки?

В тот момент мне на ум пришел фильм «Красота Дьявола» режиссера Рене Клера, где Жерар Филип, двойник Дэвида в мире кино, принес свою солнечную красоту на службу особо убедительного воплощения Зла. Самое чистое и прекрасное из лиц может скрывать порой темные замыслы.

Эта мысль напомнила мне одну из записей, которую я набросала сразу после нашей беседы с Флоранс Дельбар: Проф. Оливье Платон, психиатр, больница Святой Анны, Париж.

В несколько щелчков мышкой на сайте AP-HP http://www.aphp.fr/я узнала, что специалист, который наблюдал Аврору и лечил ее психологические проблемы, по-прежнему работает в том же учреждении.

Убедившись, что меня ни за что в жизни не соединят с ним по его личному номеру, какие бы небылицы я ни рассказывала телефонистке, я быстренько оделась и направилась в 14‑й округ Парижа по адресу: улица Кабани, дом 1.

Вход за ограду больницы Святой Анны не может оставить равнодушным. Несмотря на величественность его портала, само учреждение пугает, и когда я проникла внутрь, у меня сложилось впечатление, что я вхожу в мрачный мир, искаженный безумием.

– Добрый день. Я хотела бы видеть профессора Платона.

– Сожалею, но я не могу пропустить вас к нему, если у вас не назначена встреча, мадемуазель.

У жительницы Антильских островов были короткие волосы и ногти разного цвета. Она обратилась ко мне с уставшим и слегка удрученным видом.

– Это вопрос жизни и смерти… – с надрывом воскликнула я, согласно сценарию, который наспех сочинила, пока ехала в метро.

– Если бы вы знали, сколько раз мне это говорили! – отозвалась она, едва сдерживаясь, чтобы не засмеяться.

В ответ я изобразила самую драматичную гримасу, на которую только была способна.

– Тут все очень серьезно… Речь не обо мне. Это касается моей свояченицы, Авроры Барле. Профессор Платон наблюдал ее более двадцати лет назад. И она бесследно исчезла несколько дней назад. Я на самом деле очень обеспокоена.

– Вы предупредили полицию? – спросила она.

– Нет. Ее муж и родители пока против. Но я нашла имя ее психиатра, который, очевидно, находится в этом кабинете. У меня есть довольно веские основания предполагать, что она уже вышла с ним на связь… Либо должна это сделать в ближайшем будущем.

– Хорошо… я схожу и спрошу, сможет ли он принять вас на пять минут. Садитесь.

Женщина указала мне на ряд старых пластиковых стульев, затем сделала звонок, разговаривая тихим голосом и прикрывая пухлые губы рукой. Прошло около минуты, прежде чем она сказала мне:

– Доктор прекрасно помнит Аврору Барле. Он примет вас здесь через четверть часа.

Мужчина в темном костюме и белой накрахмаленной рубашке, открывший дверь своего кабинета после часа ожидания, приветствовал меня с жизнерадостным видом. Круглое добродушное лицо, и только седеющие кудри волос указывали на его возраст.

– Извините меня, но… С кем имею честь?

– Анабель Барле. Аврора Барле – моя свояченица. Я – жена Луи Барле.

– Была вашей свояченицей, – с укором прервал он меня. – Вы сказали моему секретарю, что она исчезла совсем недавно, но, если мне не изменяет память, Аврора умерла более двадцати лет назад. Должен вам признаться, что только невероятная степень вашей лжи побудила меня встретиться с вами.