Шахразада - Соперница Аладдина

– Еще…

– О да, прекраснейшая. Я сделаю тебя счастливой. Пусть всего на миг… А ты сделай счастливым меня…

– Мой властитель, – проворковала Сафият. От ее грудного голоса голова Недиса пошла кругом – он предвкушал каждый следующий миг, видел подлинное сражение двух страстных тел. – Я твоя!

Недис взглянул девушке в глаза. Там пылал океан страсти.

– Удивительнейшая… – Недис зарылся лицом в шею девушки. – Моя красавица… Моя сладкая пышечка…

«Ох, недостойный маг… Я вижу твой четвертый лик… Вижу его слабости… Сегодня, клянусь, я дам тебе отпор. Он повторяется, повторяется в который уже раз! Но только этот, пришептывающий, еще и спешит… Он не просто не уверен в себе – он не уверен и в своей магии! Отлично – а я ему еще помогу».

Алим размышлял о девушке – замечает ли эти повторения она? «Да, полуночный гость, без магии ты не решаешься ступить на этот порог. И потому сначала обращаешься к черным силам, а уже потом – к магии страсти… Что ж, будет тебе наука…»

Алим пробормотал заклинание. И с удовольствием увидел, что лиловые дымные разводы, закрывавшие от внутреннего взора все, что происходит в опочивальне, стали прозрачными.

«Вот так… А теперь еще чуточку…»

Полосы теперь были едва видны. Они, чуть колышась, вытягивались в распахнутое окно.

– О прекрасная, – прошептал Недис. – Я… я клянусь, что приложу все силы, чтобы сделать счастливой тебя, чтобы ты насладилась в полной мере…

Сафият, не открывая глаз, усмехнулась.

– Друг мой, никто не знает, какой должна быть страсть. Каждый раз мы открываем ее для себя заново…

«Я заставлю тебя! Ты будешь вожделеть меня так же, как я вожделею тебя!» Только тело, ее тело, – вот что нужно ему сейчас.

– Прекраснейшая, желаннейшая из женщин мира. Клянусь, у меня хватит сил, чтобы отдать тебе все…

– Не клянись, – прошептала Сафият.

– Ты будешь счастлива со мной… Не бойся, я не буду грубым. Просто доверься мне…

Полутьма царила в опочивальне, лунные блики играли на шелках ложа. Недис был рад этому. Он прятал с таким трудом и только на сегодня завоеванную добычу. Завтра она ускользнет, перейдет в другие, свои , руки. Но сегодня ночь принадлежала ему. И отказывать себе, медлить было бы просто глупо.

Обрушившийся всепоглощающий шквал страсти был неожиданным для него самого: ему так давно не доводилось переживать ничего подобного. Он весь превратился в комок головокружительных желаний. Но Сафият не хотелось такой скорой развязки.

– О нет, остановись! – не прошептала, но почти закричала она. – Не надо!

– Нет, нет… Не хочу! – раздался его прерывистый шепот. – Ты требуешь невозможного.

Его слова были прежними, привычными. Они еще имели над ней какую-то власть. Но совсем слабую. Во всяком случае, глаза раскрывать девушка не спешила. Пусть тот, прекрасный и сильный, кто живет лишь в ее воображении, властвует над ней.

– О да, ты желаешь меня… – словно сквозь сон донесся до нее голос Недиса.

Сейчас она желала лишь одного – ощутить волну наслаждения, взлететь к самым звездам, насладиться… Желала и не могла – тот, кто был рядом с ней, вовсе не думал о том, что именно она чувствует.

Недис опрокинул девушку на спину и ворвался в восхитительное, желанное тело.

– О боги! – простонал он. – Никогда в моей жизни не было ничего подобного! Ты… ты просто чудо…

Недис не слышал, стонет ли Сафият, не пытался понять, достигла ли она уже заветного пика. Ибо он взошел, вбежал туда, где не был очень и очень давно. В темноте опочивальни прозвучал его одинокий стон. Сафият молчала.

Более того, она кляла себя, что не сбежала отсюда, как только почувствовала, что наваждение больше не властно над ней. Девушка обернулась к Недису – тот торжествующе улыбался…

Луна, устав любоваться затихшим городом, уснула в облаках.

– Теперь ты поняла, каким должен быть настоящий мужчина? – чуть надменно проговорил Недис-купец…

Сафият недоуменно посмотрела ему в лицо.

– Похоже, не таким, как ты…

Должно быть, ответа в этот раз от нее не требовалось. И тут Сафият увидела, а от увиденного ей стало нехорошо, как разом пали чары, превращавшие уже слегка надоевшего гостя в желаннейшего из мужчин мира. Как вдруг сузились широкие, свободно развернутые плечи, побледнела бронзовая кожа на груди, да и сама грудь вдруг стала напоминать цыплячью грудку.

«О красавица, еще день-два, и ты сама научишься колдовать… Готов спорить, что ты не уступишь никому из этих недоумков…»

Разнежившийся Недис-болтун ничего не заметил. Глаза его закрывались. Он с наслаждением потянулся и пробормотал сквозь пелену подступающего сна:

– Я, конечно, не идеален… Клянусь, ты не пожалеешь ни об одной минуте в моих объятиях… Особенно после…

Недис всхрапнул и от громкого этого звука на миг проснулся.

– … особенно после того, как мы с тобой прогуляемся… под луной…

Сафият прислушивалась к затихающему бормотанию. Голос купца утих, но девушке было мало услышанного, и она довольно бесцеремонно потрясла глупца за плечо.

– В полнолуние… так сладки поцелуи…

«Он сейчас опять уснет! Тряхни его как следует! А хочешь, я его когтями… приласкаю?»

Должно быть, ощутив молчаливое одобрение кота, Сафият еще раз потрясла засыпающего глупца. Неласково и довольно жестко.

– Почему под луной? Зачем мне с тобой гулять?

Недис разлепил глаза.

– В полнолуние мы отправимся с тобой за город… Туда, где были старые выработки… там ты… – Глаза купца закрылись и открылись вновь, но заметно было, что он уже видит сны. – Там ты и…

И опочивальню потряс богатырский, громовой храп. Увы, больше не было ни малейшей надежды на то, что Недис-болтун сможет сказать еще хоть слово.

Сафият вскочила с ложа и поспешно оделась. Не то, что пытаться уснуть, ей даже находиться рядом с этим человечишкой было противно.

Домашние башмачки отсчитали ступени вниз.

– Аллах великий, как я хочу кофе, – почти простонала Сафият.

– И я тоже, – подал голос Алим.

Девушка недоуменно посмотрела на Улугбека.

– Но коты же не пьют кофе…

– Коты обычно и не беседуют с хозяевами. Однако же я отвечаю тебе. Значит, и кофе выпить могу.

С этим трудно было спорить. И потому Сафият молча приготовила кофе и налила его в две чашки – одну, повыше, для себя и вторую, пониже, для кота.

Несколько минут царила благоговейная тишина: кофе, крепкий и ароматный, требовал к себе почтения.

– Аллах всесильный… – Девушка почти плакала. – Ну почему эти одинаковые разные купцы привязались именно ко мне?! Что им от меня надо? Почему не Малика? Не уважаемая Гюзель-ханым? Почему не Алмас? Почему я?

– Похоже, моя прекрасная, что именно ты избрана для какого-то очень важного деяния. И, боюсь, столь же опасного. Иначе никак не объяснить усердие, с которым эти господа пытаются вскружить тебе голову…