Секс-пир Вулкан эротических фантазий

джинсы и спускает их до самых колен. Затем упирается ногами в переднее

сиденье и двумя пальцами оттягивает в сторону оранжевый купальник. Все

происходит без единого слова, мы лишь время от времени переглядываемся,

а уж проблемы выбора между елями за окном и этим импровизированным

спектаклем для меня просто не существует, Волосы у нее на лобке светлые,

почти белые.

Она мочит средний палец левой руки во рту, медленно проводит им по

ложбинке между грудями вниз, к пупку, по плоскому загорелому животу и,

наконец, он полностью исчезает в вульве. Она начинает осторожно водить

пальцем вверх-вниз, правой рукой массируя грудь, а меня опять распирает

от желания.

Продолжая шалить левой рукой, правой она открывает свою сумочку и

достает оттуда... ножницы! Затем берет и, не моргнув глазом, разрезает

купальник в паху. Эластичная ткань расходится, закручивается в волан

вокруг вульвы, а палец движется все быстрее. Я сижу и смотрю на это,

разинув рот, не веря в реальность происходящего - когда я в последний

раз читал в газетах об эксгибиционистах женского пола? А шоу тем

временем принимает новый фантастический оборот: это милое создание

вынимает из сумочки пластиковый фаллос телесного цвета. Она сперва берет

его в рот, как бы проверяя на вкус, затем подносит массивную каучуковую

головку к своей половой щели, вставляет ее туда и начинает медленно

вращать. У меня возникает опасение, что все это плохо кончится, мне

кажется, что эта штукенция слишком велика для ее юного тела. Но я,

видно, плохо знаком с анатомией, потому что в конце концов ей удается

всунуть в себя эту громадную штуковину целиком. А сделав это, она

начинает медленно, потихоньку вынимать ее оттуда, потом снова так же

медленно всовывать и при этом неотрывно смотреть на меня своими синими

глазищами.

Проделав эту операцию раз пять или шесть, она откидывает голову

назад, и я вижу, как ее тело начинает биться в оргазме. Почти целую

минуту она лежит неподвижно, потом натягивает штаны и заправляет в них

свой купальник.

- 68 -

Все это время я сижу с самой сильной эрекцией за последние три года

и сгораю от стыда, что не внес свою лепту в столь блестящее шоу. И вдруг

эта добрая фея придвигается ко мне, я закрываю глаза, утыкаюсь носом в

ее волосы, от которых пахнет лимоном, и чувствую, что она сразу же

переходит к делу: одним рывком расстегивает мне ширинку и извлекает на

свет мою вибрирующую твердую плоть. Неожиданно крепко сжав ее в кулаке,

она начинает быстро и уверенно водить рукой вверх-вниз... Уже после

двух-трех ее движений чувствую, что изнутри меня распирает от горячей

спермы, и в самый последний момент, перед тем как начинается бурное

толчкообразное извержение семени, она плотно сжимает свои ярко-красные

губы вокруг моей головки, и ее рот превращается в мокрый, горячий и

тесный спермоприемник.

А вот и ее остановка...

("Потрясенный приап")

Двое

Он уснул, но проснулся, когда автобус вдруг выехал на ухабистую

горную дорогу. Он лежал щекой на чем-то мягком и теплом, а грудью - на

чем-то теплом и твердом. На задней площадке микроавтобуса, где они

лежали вповалку, качало и трясло. До него доносились голоса тех, кто

сидел впереди и разговаривал с водителем, чтобы тот не уснул.

Они направлялись за перевал кататься на горных лыжах, поздно

выехали, и поэтому пришлось провести полночи в автобусе. Трое сидели

впереди, а шестеро лежали здесь, сзади, на матрацах и одеялах: он сам,

трое парней и две девицы.

Когда он проснулся, было совсем темно, на расстоянии вытянутой руки

ничего вообще не было видно, а вокруг себя он слышал, как сопят спящие и

как кто-то беспокойно ворочается во сне. Вдруг до него дошло, что щекой

он лежит на чьем-то бедре. От него-то и исходило тепло. Пошевелив

ногами, он уперся в чью-то голову и понял, что во сне он развернулся на

сто восемьдесят градусов. Осторожно приподняв голову, он почувствовал

легкий запах человеческого тела и вдохнул полной грудью нежный аромат

чужого пота. Его бросило в жар, он стал лихорадочно гадать, кто бы это

мог быть. Он знал всех за исключением Генриха. Он видел, как тот вошел в

автобус, но в пути он едва осмеливался смотреть на него - настолько тот

был красив.

После того как автобус выехал на ровную дорогу, он с предельной

осторожностью повернулся лицом к тому, на чем до этого покоилась его

голова, и медленно, сантиметр за сантиметром, стал скользить губами

вверх по бедру к мягкой выпуклости в паху. Когда тело под ним вдруг

беспокойно зашевелилось, он на мгновение замер, притаился, как мышь, не

дыша. Потом так же осторожно двинулся дальше, ощутил подбородком мягкое

вздутие в промежности, почувствовал носом характерный запах пота,

услышал биение собственного пульса, когда мягкое под его подбородком

стало вдруг превращаться в твердое. Вот это номер!

Он решил, что это наверняка Генрих. Двое остальных парней были

несомненные натуралы - каждый был со своей девушкой. О нем никто ничего

не знал. Когда он увидел Генриха, то просто обалдел. На вид лет

девятнадцать-двадцать, как и ему самому, длинные, темные, вьющиеся

волосы, большие карие глаза, твердый мужской взгляд, который, кажется,

- 69 -

просверливает тебя насквозь, слегка насмешливая улыбка, от которой

чувствуешь себя чуть ли не голым.

Он напряг всю волю, сдержанно улыбнулся в ответ. "Показалось, -

успокоил он себя. - Не расслабляйся". Он моментально возбудился. Качка и

тряска в автобусе сделали свое дело. Теперь он весь горел от желания.

Одного лица Генриха, стоявшего перед его внутренним взором, было

достаточно, чтобы его охватил трепет, а тут он лежал, уткнувшись лицом

в...

Сердце бешено колотилось, и он не мог осмелиться и пойти еще

дальше, хотя сгорал от вожделения. может, рискнуть? О нем никто ничего

не знал. Мог получиться скандал. "Расслабься, - говорил он сам себе. -

Постарайся уснуть" - он закрыл глаза.

Тело под ним снова зашевелилось, у него в ногах кто-то забормотал

во сне, Внезапно ноги, на которых он лежал, разъехались в стороны, и он

почувствовал, как таз слегка приподнялся, прижав промежность к его лицу.

Твердое, от которого чуть не лопалась ткань брюк, уперлось ему прямо в

губы. Он лежал тихо как мышь, двигаясь лишь в такт движениям автобуса, и

когда машину потряхивало, его голова ходила туда-сюда, а губы елозили по

твердому.

Наконец он открыл рот, заметив, что дрожит и что сердце готово

вырваться из груди, и как можно осторожнее обхватил губами то, что