Мой ребёнок

Он действительно любил сосать женские половые органы, потому что он делал это в течение получаса. Моя мать кончила, наверное, раз десять оттого, что мужик лижет ее гениталии. Он лизал ее бедра и живот до грудей. Ее соски были похожи на 25 — центовые монеты. Но он опять возвращался к влагалищу. Клянусь богом, когда он один раз остановился на несколько секунд, чтобы передохнуть, лицо у него от лба до подбородка было влажным от соков из влагалища.

Мать не спешила меня туда затаскивать. И я это понял. Я дрочил член до тех пор, пока не кончил. Сперма разбрызгалась всюду: по стене, на коврах. Мне было плевать, куда она попадает. Мне надоело ждать. Я хотел засунуть ей член во влагалище.

По–видимому, Фил услышал шум, который я произвёл, когда кончал, потому что, когда я заглянул в комнату, я увидел, что он направляется к двери. Он открыл ее и увидел меня голым со стоячим членом и что все вокруг забрызгано спермой. Я не знаю, что мне тогда было делать? Веселиться? А мать решила не помогать мне в этой ситуации. Эта проститутка лежала и говорила что–то вроде: «Кто там, Фил? Чёртова шлюха! Она прекрасно знала, кто там. Её ребенок, вот кто. Это тоже как–то отвращало от нее. Она всегда звала меня «мой ребенок». И это было ничего, когда она давала мне трахать ее. Но я терпеть этого не мог, когда мы были вне дома. Тогда это действительно меня раздражало. Наверное, она просто привыкла так звать меня и представляла меня своим хахалям таким образом, когда привлекала меня к половому акту. «Это мой ребенок» — говорила она, а затем начинала заодно сосать мой член.

Но в ту ночь не было никакого секса: Фил выглядел, как будто он собирается избить меня до полусмерти за то, что я подглядывал. Он ничего не сказал, но я видел, как у него сжимались кулаки, и покраснело лицо. Наверное, он не любил, когда за ним подглядывают. Затем мать подошла к двери, сука, с голым задом и свисающими грудями. Я даже в десяти футах от себя почувствовал запах ее влагалища. На бедрах у нее еще оставались влажные следы. А из нее самой текло, как из водопроводного крана. Затем она сказала: «Томми! Что ты тут делаешь?» Я хотел ее ударить. Я настолько распалился, а она еще спрашивает, что я тут делаю. Понятно, что я делаю. Следы от спермы были еще всюду на стене, на полу и на двери.

— Кто это? — спросил Фил. — Какой–то ублюдок?

Теперь я уже его хотел ударить. Но он был крупным мужчиной. Этот сукин сын был огромным не в смысле размеров члена. Здесь у него все было средних размеров, но все остальное было большим, особенно язык. По маминой реакции, я бы сказал, что язык был самым крупным органом его тела.

Она не пришла мне на защиту. Она просто сказала идти спать. Я был так расстроен, что просто взял, да и отправился в свою комнату без лишних слов. Но я слышал, как они говорят обо мне.

Чуть позже я снова пробрался в холл. Дверь еще не была полностью закрыта. К тому времени мы ее так отрегулировали, чтобы она не закрывалась, даже если бы вы захотели этого. Я слегка толкнул ее, чтобы разглядеть, что происходит, и держу пари на один доллар, что я был спокоен, как мумия. Я не хотел, чтобы Фил набросился на меня и сделал бы из меня отбивную, хотя был уверен, что застукай он меня здесь, мне не сдобровать.

Теперь Фил обрабатывал ее чем–то большим, чем язык. Она все еще лежала на спине с подушкой под задом, а он вытащил банку с чем–то и намазывал ей вокруг половых органов, изнутри и снаружи. Он размазывал это вещество, как будто это была смазка. Но я–то знал, что моей матери не нужна никакая смазка.

Затем он стал водить ей внутри её органа пальцем, хотя я бы сказал, что это был кулак. Он засунул всю свою руку ей во влагалище. По моему, это ее и в самом деле возбуждало. Но нет, вру. Я думаю, что крем начал действовать на нее и вызывал в ней зуд или что–то в этом роде, потому что он сводил ее с ума. Она металась по кровати и кричала: «Трахни меня!». Но Фил продолжал сношать ее кулаком во влагалище.

Наконец, после длительного времени сношения кулаком он спросил ее:

Чего ты хочешь от меня теперь?

— Трахни меня, Фил! Выпари меня, как следует!

— Что ты сказала? — спросил он ее

— Пожалуйста, Фил, отдери меня во влагалище посильнее!

— Готова ли ты на всё, чтобы добиться этого? спросил он.

Она кивнула головой и стала судорожно метаться по кровати.

— Все, что хочешь — говорила она.

— Ну ладно, сука — сказал Фил. И тут на его лице действительно появилось странное выражение.

— Будешь пить мою мочу?

Поначалу мать замешкалась на секунду, но это скоро прошло. Она была в таком экстазе, что готова была даже есть его говно, только бы он засунул в неё свой член. Она вытянула руки и ноги и подставила свое лицо с открытым ртом. Фил встал с кровати и приблизился к ней, направив на нее свой член. Он у него стоял, поэтому он не мог ссать сразу. Он постоял, так ожидая, когда моча соберется, а мать сидела перед ним и просила поскорее помочиться ей в рот. Она даже вытянулась на кровати так, чтобы засунуть свою руку во влагалище. Я видел ее в экстазе, но никогда не видел в таком состоянии.

— Ладно — сказал Фил. И вдруг моча полилась. В начале она не попала ей в рот, но скоро мать приспособилась и стала пить ее, хотя она вытекала сильной струей. Она даже приблизилась к его полустоячему члену, взяла его в рот и стала пить прямо из него. Но мочи было слишком много, и немного пролилось, за что она получила затрещину от этой огромной гориллы. Но маме это понравилось. Я же говорил вам, что она совсем свихнулась.

Когда Фил закончил ссать ей в рот, он оттолкнул ее от себя на кровать. Он встал у нее между ног, и она наконец получила то, что хотела. Он вогнал свой член ей во влагалище на всю длину сразу. Теперь его штука выглядела куда намного больше, чем когда он стоял перед дверью, он стал ее пороть глубокими движениями. Он полностью вытаскивал свой член и снова заталкивал его до конца. Ему было все равно, достигает ли он цели или нет. Если он отклонялся от центра, он просто тыкал свой член куда попало, пока не попадал в отверстие и не проникал внутрь. Он раздвинул ее половые губы, и она наслаждалась каждым мгновением этого акта. Она продолжала кончать, а он все сношал её, и нужно отметить, он долго мог сдерживаться. Он снова привел меня в возбужденное состояние, поэтому я снова начал дрочить свой член, стоя за дверью. Я уже успел кончить, а он все продолжал сношать ее. Я ушел от них. Даже наблюдение за половым актом бывает утомительным, особенно после того, как кончишь пару раз. Я заснул под сладострастные звуки, исходившие от моей трахавшейся матери. Фил, наверное, дрючил мать часа три.