Павел Пуничев - Мир жизни и смерти

— Что? Чего правда?

— Это будет стоить тебе еще три медяка.

— Побойся бога, ты меня уже всего выжал у меня их три и осталось.

— Да? Ладно, последнее и бандиты не отбирают. Давай один и слушай сюда. Есть у меня инсайдерская информация от надежных людей, что этот квест одноразовый, он теперь к кузнецу перешёл, теперь надо с ним того этого, и побыстрее, пока кто-нибудь его не этого-того, не выполнил.

— С кузнецом!?

— Что ты орешь? Тише. Да с кузнецом, а ты что гомофоб?!

— Ну… нет, а там как, кто кого?

— Чего не знаю, того не знаю, — я похлопал его по руке, — это уж как повезет. И смотри, это конфиденциальная информация. О ней никому.

— Все понял, я пошёл тогда.

— Бывай.

Я покачал головой. В кого я превращаюсь? Ладно этот Слон не слон, а настоящий козел, но так жёстко с ним поступать…

Я доковырял бифштекс и выругался:

— Вот ведь, козел, так пиво и не купил, правильно я его к кузнецу отправил, тот его манерам быстро обучит. А пиво… обойдусь, денег кот наплакал, можно и водички из колодца попить.

— Эй, Броневой, подожди!

— Да, чтоб вас, — я, так и не дойдя до колодца, обернулся на крик, глядя на подбегающего ко мне игрока.

— Привет!

— Виделись вчера.

Да, это был еще один из вчерашней восьмерки, если и он сейчас начнет мне про бабку рассказывать, меня точно стошнит.

— Слушай, я вот про бабку-травницу хотел у тебя спросить.

— Чего ещё?

— Ну, я все сделал, как ты сказал. Эта бабка такое вытворяет…

— Короче, Склифосовский, — перебил я болтуна, начиная чувствовать первые приступы рвоты.

— В общем, она меня даже похвалила и три малых эликсира жизни подарила, но топора не дала, может я чего не так сделал?

Твою мать и этот туда же. Но как со Слоном, с ним у меня язык не повернется поступить.

— Не знаю. Может у нее топоры закончились? Я, наверное, последний у нее забрал.

— Я вот тоже так подумал, но на всякий пожарный еще раз вечером к ней схожу, вдруг в этот раз повезет?

— Чего!?

— Да ничего, но все равно, получается, что ты нас обманул, гони деньги назад.

— Да хрен тебе, и не наезжай на меня, у меня и так с утра все подчистую забрали, заставив за ползолотого овцу купить.

— Чего? Ты за пять серебряков боевого пета себе купил? Колись как?!

— О-о-о, — я радостно закатил глаза, — это длинная история, готовь серебрушку. В общем дело было так, складываю я, значит, ночью дрова в поленницу, а тут шум гам, налетели степняки наездники на волках…

Отделаться от надоеды мне удалось далеко не сразу, его интересовало всё: и время прибытия наездников, и их уровни, и где они разбили лагерь и чем вооружены. В общем измучил он за серебрушку мой мозг не хуже, чем Алёна тело. Минут через двадцать только получилось от него отвязаться. К этому времени прибежал третий, но я его просто послал, отправив общаться со вторым, свистнул Долли и потопал в деревню. Сначала я хотел дойти до форпоста посмотреть, что там есть интересного, но передумал. Эти малолетние долбоящеры заставили меня изменить решение. Мне нужны были эликсиры жизни, и я решил сначала зайти к бабке-травнице, пока она их все разным малолетним Ловеласам не раздарила. Избу я ее вчера видел, но близко не подходил, пора это изменить.

По виду это была изба, как изба: с плетнем под окнами да десятком гомонящих кур у крыльца, а вот внутри становилось сразу понятно, что изба не простая. Уже в сенях пахло травами, да не обычным сеном, а по-особому остро и пряно одновременно. Я постучался и шагнул за порог.

— Доброе утро, хозяюшка, можно?

— Проходи, касатик, проходи. — Бабуля ко мне даже не повернулась, сидела на скамеечке разглядывая себя в зеркале и подбивая накладные кудри.

Судя по отражению в зеркале ей было никак не сто пятьдесят, пожилая дама лет шестидесяти пяти, причем видно, что когда-то была красоткой и на Бабу Ягу никак не тянула.

— Так чего ты хотел, касатик, продать, купить, али чего более интимного?

— А нет, нет, я извиниться хотел.

— Это за что ж? — Удивлённая бабка даже ко мне повернулась, перестав поправлять пышный парик.

— Да ребята эти, что вчера заходили и непотребства всякие предлагали, это я их прислал. Услышал, что вы в последнее время загрустили вот и попросил помочь вас повеселить, я не знал, что они до такого додумаются. Извините.

— Да что ты, касатик, ты все правильно сделал, давно бабушку так никто не радовал, уж от души повеселилась, так, что хоть снова бордель открывай.

— Чего!? Бордель!? Снова!?

— Ай, и не напоминай, дела давно минувших лет. А за вчерашний вечер тебе спасибо, порадовал.

Внимание! Вы выполнили скрытый квест: "Дела давно минувших лет"

Награда:

Отношение с травницей +15.

Травница будет покупать ваши товары на 15 % дороже обычного.

Травница будет продавать свои товары на 15 % дешевле обычного.

Подарок три малых эликсира на ваш выбор.

— На-ка вот, милок, выбирай себе подарочек, пригодиться чай, вы пришлые ими часто пользуетесь.

Травница открыла плетеный короб, уставленный крошечными пузырьками.

— А что у вас здесь?

— В основном эликсиры здоровья, есть на ману, но она вам еще не нужна, лечения, поднятия энергии, защиты от огня, холода и магии, каменная кожа, да много всего.

Отлично, мне тогда пару на поднятие энергии жизни и один на защиту от огня, и еще, мне бы десяток эликсиров купить, только у меня денег совсем мало, может вы у меня купите вот такую штуку.

Я вытащил осколок, добытый из лавового элементаля, и выложил на стол.

— Хорошая вещь, — оценила бабка, — я как раз из таких некоторые эликсиры делаю. Обычно по серебрушке за такой даю, но тебе еще медяк сверху накину, а два принесешь, две серебрушки получишь, да еще три медяка сверху.

— Договорились, забирайте. А вот еще это, — я высыпал на стол все монеты, что я на это у вас смогу купить?

Уже через пять минут я возвращался в таверну с почти пустым кошелем, но зато весело гремя бутылями эликсиров. Алёны на работе сегодня не будет, так что можно весь день посвятить качу. Вот только все нужное соберу и можно выдвигаться.

Оставив овцу пастись на лужайке, я тайком пробрался на задний двор, и притворяясь ниндзя, под прикрытием кустов сирени пробрался к заднему входу, где, как всегда тихонько пыхтел двухведёрный самовар, грея воду для харчевни. Через минуту он продолжил делать это, только уже без своей огромной трубы.

— Трубы с парохода, модные в любое время года… — резюмировал я, и, сгибаясь под ее тяжестью, пополз обратно.

На выходе, чтобы избежать разоблачения, пришлось обмотать ее своей одежкой, зато похищение века прошло не замеченным, о чем, внезапно, меня оповестили логи.