Миранда Грин - Медная ведьма (СИ)

Он хмыкнул, приподнимаясь на локтях и разглядывая меня. Я вытянулась вдоль дивана, устраиваясь под боком у оборотня. Тот задумчиво водил пальцами по проступившей брачной татуировке, Мы были связаны уже больше месяца, но называть друг друга мужем и женой язык не поворачивался. Да и спешно это было бы… Нужно сначала разобраться с нашими проблемами. А там можно будет уже поговорить о чувствах и попытаться построить что-то отличающееся от модели "раб и хозяйка", хотя слепить равное партнерство при таком старте будет тяжело.

Внизу хлопнула дверь, оповещая о том, что под вечер наконец-то вернулась крестная, которая решила сразу высказать всем окружающим, что она о них думает, слова я не различала, но голос у нее был недовольный, я только имя различила. Кажется, наш высокопитательный рацион приелся даже ей. Веро зашла в гостинную, обозрела две вялые истощенные тушки на диване и озвучила свою высочайшую волю:

— Все, три дня отдыха и нормальной — ты слышал меня, коврик блохастый? — нормальной еды! А то этот режим меня уморит, — и рухнула в кресло, картинно обмахиваясь лежащей тут же газетой.

Газета, кстати, использовалась далеко не по назначению после прочтения: Лиат ей во время тренировок умудрялся лупить младшего брата до синяков. Меня как-то раз зацепило, рука у старшего перевертыша оказалась на диво тяжелой, так что и меня пробрало. Но это не важно. А вот получить отмашку от крестной было ценно, так что я пихнула своего волка в бок и, пока Лиат не успел переубедить Веро, мы скрылись в спальне на ходу махнув лисице-служанке, чтобы принесла ужин туда.

— Мне иногда кажется, что твоя крестная по приемам ходит, лишь бы с Лиатом в одном помещении не находиться.

— Думаю, это не так уж и далеко от правды. К еде она очень привередлива, но при этом две недели честно из солидарности с нами ела то, на что дал отмашку твой брат. И высказалась по этому поводу только сейчас.

Тэр одним движением ослабил шнуровку, а потом и вовсе стянул с меня жесткое корсетное платье, позволяя вздохнуть спокойнее. Толкаю дверь ванной, взмахивая рукой в сторону магического контроля, и первой опускаюсь в набирающуюся воду, теплую, почти горячую, расслабляющую измученное тело. Перевертыш соскльзывает по бортику рядом, вплотную, касаясь бедром бедра. Опускаю голову на плечо волка, прикрывая глаза. Хорошо. Спокойно и уютно, не надо думать о великом, не надо надрываться и упахиваться до кровавых слез.

Если богиня меня провела со своими обещаниями бессмертия, то уж счастливую жизнь для Тэра, думаю, она не откажется устроить. Даже если со мной что-то случится, он будет устроен в этом мире. И неплохо устроен. Веро прикроет его от официальной имперской власти, Рэест и Лиат — от неофициальной власти и гильдии. А завещание, уже составленное и заверенное, обеспечит безбедность на десяток жизней вперед. Все у него будет хорошо.

Заглядываю в лицо умиротворенного волка, провожу кончиками пальцев по губам, соскальзываю на шею. Тот приоткрывает глаза и улыбаетс в ответ. А у меня внезапно в груди все сжимается, к глазам слезы подступают. Тэр замечает перемену и теперь уже болеевнимательно вглядывается в мое лицо, пытаясь понять, с чего бы вдруг я так посмурнела.

— Тея? Все хорошо? У тебя что-то болит?

— Душа, если она у ведьм есть, — выдавливаю сквозь ком в горле. — Тэр, я…

Заползаю к нему на колени, впервые рыдая не от злости, страха, обиды или чего-то подобного, а от разрывающей сердце нежности. Я могу честно признаться, что я попала и пропала, и, кажется, впервые за свои три с лишним сотни лет влюбилась. Отвечаю на поцелуй перевертыша, судорожно хватаясь за плечи, цепляюсь то за его клыки, то за собственные, в рот стекает кровь вперемешку со слезами. Я бормочу что-то похожее на признания, неуверенная в том, что Тэр меня слышит. Что я сама себя правильно слышу, но волк отвечает еще охотнее и горячее.

Пытается перевернуть нас, сплетенных в один клубок, так, чтобы я оказалась под ним, но мы только едва не уходим с головой под воду, волк в последний момент успевает ухватиться за бортик и удержать нас над водой. Плитка уже затоплена, но мы смотрим на друга и неожиданно смеемся, сбрасывая накопившееся напряжение. Разодранные губы и язык уже почти не болят, быстро восстанавливаясь, а Тэр мягко улыбается:

— Я понимаю, что "люблю" будет звучать очень громко, но…

Щемящее чувство в груди становится только сильнее. Я не знаю, что говорить волку, а потому прижимаюсь к нему лбом и на миг впускаю в свое сознание, передавая всю ту волну раздирающих меня эмоций. Руки Тэра вздрагивают, он не сразу восстанавливает равновесие, а потому вжимает меня всем телом в бортик ванны, утыкаясь в шею. Вылизывает ее, иногда чуть прикусывает кожу.

— Тэр… просто посмотри на меня. Я… я хочу тебя запомнить.

— Ты так боишься грядущего…

— Если все случится так, как я предполагаю — я умру, — севшим голосом раскрывают причину своей тревожности волку.

Оборотень выпрямляется, словно его насквозь проходит стальной стержень.

— Может в нее двойное успокоительное залить?

— Еще снотворное предложи, тогда мы точно здесь все сдохнем.

— Вообще-то, я вас слышу, — огрызнулась я на перевертышей, звучно стуча зубами.

Повод психовать и бегать по потолку был знатный: в ночи меня снова накрыло волной с той стороны, а голову разрывали голоса с той стороны. Видимо, то, что зараза культа огнепоклонников пошла отсюда, сказалось, и завеса между мирами здесь была тоньше. Трое суток я уже не спала и минуты, потому что стоило мне даже поверхностно задремать, они становились громче, отчетливее, подкидывали неразборчивые смазанные картинки. Словом, всячески старались истощить, лишь бы я согласилась впустить их сюда.

Лиат держал кинжал подальше от меня, потому что потусторонняя жуть начала пропитывать кровь, грозя свести весь достигнутый прогресс к нулю. Веро нервничала, злилась, срывалась на прислугу, но все это было где-то за пределами спальни, в которой я заперлась. Даже Тэра выгнала к исходу вторых суток и теперь он караулил под дверью, вместе с братцем перебирая варианты того, что же со мной можно сделать, чтобы хоть как-то облегчить состояние. Ни одной хорошей идеи им в головы пока не пришло.

А мои мозги уже кипели от хора, умоляющего "Впусти" и раздраженного женского "Убей их всех". А мне просто впервые хотелось жить, просто по-человечески. Но, видимо, у ведьм не бывает сказочного "долго и счастливо". Вот и мне не стоит сильно надеяться на хороший исход. Остается выбрать лучший из худших и не промахнуться.

Кое-как выпутавшись из постели подхожу к окну, впуская в комнату свежий воздух. Спина тут же покрывается мурашками, охватывает озноб, потому что под тремя одеялами я успела вымокнуть насквозь. Со стороны города доносится что-то вроде еще одного зова, вливающегося в эти голоса и усиливающего его. Мне нужно туда, к центральному городскому храму. Но одной.