Екатерина Скибинских - Мир между нами. Книга 2 [СИ]

Ну-ну, а утром мне кто-то кричал о бездарности, которую заметили еще с порога, способную лишь на жалкие сорок метров… Ладно, не будем об этом.

— Думаешь, стоит сейчас? — уточнил Лерой. — Может, пусть пока не торопятся, куда им спешить? Да и ребенку будет комфортнее расти здесь, а потом, как приблизится к черте совершеннолетия…

— Сейчас! — выкрикнули мы с Маркусом в один голос, ярко представив открывшиеся перспективы проживания в одном домене следующие пару десятков лет.

— Порталы и так позволят не пропустить ни единой мелочи из жизни ребенка, но лучше будет, если он родится в домене своих родителей. Для развития магии в первую очередь, такой домен все же более родственный… Лучше в ближайшие дни и заняться привязкой, на поздних сроках не рекомендуется перенапрягаться, — заявила Ариэль уже значительно серьезнее, и я не могла с ней не согласиться.

— Да, мам, я бы еще хотел тебя попросить пока не рассказывать никому о беременности Тайры, — Маркус вспомнил еще об одной важной вещи.

— Как это «не рассказывать»? — искренне удивилась она, приподняв идеальную бровь.

— Нам бы не хотелось, чтобы это обсуждалось по всем углам, — терпеливо пояснил мой муж, ободряюще легонько сжав мою руку.

— По ауре все равно любой желающий заметит, а потом и без ауры станет заметно… Или будете говорить, что твоя жена вдруг потолстела, как только привязала домен, забросив тренировки? А затем вам внезапно ребенка подбросили?

Не было нужды даже улавливать ее эмоции, которыми она буквально полыхала, чтобы понять, насколько она возмущена.

— Это временная мера. Потом, разумеется, скажем, и даже устроим праздник, пригласив кучу гостей, все, как ты любишь. Но пока нам было бы комфортнее… — начал Маркус серьезно и вдруг осекся, улыбнувшись одними уголками губ, так понимаю, поймав мысленную подсказку от одного из отцов. — И Тайра очень переживает, нервничает, что все будут обсуждать, сама знаешь, все эти волнения могут негативно сказаться на ребенке… Всего лишь два-три месяца. Когда живот станет видно, понятное дело, никто скрывать не будет.

По скользнувшей на губах Алистера едва заметной ухмылке, я даже поняла, кто дал Маркусу подсказку, как убедить Ариэль.

— Ну, в общем, да, лишние переживания ей точно ни к чему… Ладно, Тайра, солнышко, подойди ближе, я наложу качественную иллюзию, чтобы никто не увидел ауру вашего ребенка до того, как вы решите это обнародовать, — обратилась она ко мне все тем же ласковым голосом.

Я же вновь поперхнулась на «солнышке», с трудом поборов желание оглянуться, чтобы увидеть, к кому она так обращается. И все же, не мешкая, подошла к верховной, с интересом отслеживая ее манипуляции с моими потоками. И в какой-то миг огонечек, на который, казалось, я теперь могла смотреть вечно, вдруг мигнул и исчез. Меня тут же прострелило волной безотчетного ужаса.

— Тихо-тихо, все на месте, нырни глубже, под пленку иллюзии, она же на тебе, ты спокойно можешь заглядывать под нее, — тут же поспешила успокоить меня Ариэль, мигом сообразившая о причине моего страха. — Следи внимательно, как я делаю: поддеваешь этот поток, касаешься вот этого узелочка и…

Я с облегчением выдохнула, увидев, что моей огонечек все так же пульсирует, согревая меня своим теплом. И открыто улыбнулась свекрови.

— Спасибо, — выдохнула искренне.

— Рада за вас, букашечки, — выдала она в ответ, все так же светясь от счастья.

Где-то на заднем фоне сдавленно хрюкнул Маркус. Не все мне одной ходить «букашкой», теперь нас целое семейство таких.

Остаток ужина прошел без происшествий за ничего не значащими разговорами. Я даже не думала никогда, что когда-нибудь настанет такой момент, что буду сидеть, болтать с родителями Маркуса и, как ни странно, практически ощущать себя частью семьи. Не хватало только Джереми и Шейлы, чтобы окончательно чувствовать себя окруженной семейным теплом.

Но понимала, что это уж точно чересчур — Джереми для Ариэль и ее мужей уж точно никто. Что не помешает мне в дальнейшем устраивать семейные посиделки уже в собственном домене, в конце концов, наши дети точно будут дружить.

— Сейчас пойдем к твоему брату, чтобы ты обрадовала его новостью? — спросил Маркус, когда мы уже распрощались с его родителями и для разнообразия возвращались в его комнату своим ходом, а не через портал.

— Да, наверное, уже поздно, Шейла, скорее всего, спит… С утра зайду к ним, заодно посекретничаю, узнаю с первых уст, чего нам с тобой ожидать, к чему готовиться, — улыбнулась, немного подумав.

Но у самой комнаты нас поджидал сюрприз. Раб, которого я не раз видела в комнате моего брата, и который, как говорила Шейла, очень питательный по эмоциям, переминался с ноги на ногу, а как только увидел нас, тут же рухнул на колени.

— Госпожа верховная, господин, меня прислали передать: у госпожи Шейлы начались схватки…

Донесшийся из закрытой двери родильной комнаты полный боли крик Шейлы заставил Джереми покачнуться, побледнев ещё сильнее.

— Может, все же сядешь? — внес конструктивное предложение, поглядывая то на него, то на бледную напуганную Тайру.

— Почему она так кричит? — дрожащий голос жены заставил подойти к ней и обнять.

Ещё один истошный вопль огласил пространство.

— Уверен, все будет хорошо, — крепко прижал к себе девушку. — У нас очень хорошие целители.

— Но… ей больно?

— Роды — процесс болезненный и, насколько слышал, обезболивать его нежелательно, — сказал что знал сам. Однако Тайру это не успокоило.

— Но… Даже Джереми выгнали… Почему ему нельзя находиться рядом с женой?

Вздохнул, предполагая, что не все там проходит именно так, как надо, вот и избавились от лишнего мешающего и паникующего элемента, все же женщины чувствуют все эмоции.

— Я бы тоже твоего брата выгнал, вот честно. Ты ж посмотри на него — ещё немного и сам свалится в обморок. И совсем станет непонятно кого лечить, — попытался пошутить, но Тайра лишь обеспокоенно глянула на действительно слишком сильно побелевшего брата, покачивающего из стороны в сторону.

— Джер… может, все же сядешь?

Но тот её даже не услышал, пребывая на какой-то своей волне.

Наконец, истошный вопль ребенка огласил предродовую, и почти тут же целитель вынес мелкого демоненка к нам, бережно стирая с его пока ещё мягких крылышек остатки крови и какой-то белесой жидкости.

Беглый взгляд брата моего Эльфиниэля пробежался по всем присутствующим и это… это… почему-то вручили мне.

— Роды были тяжелые. Мама жива, сейчас стабилизируем состояние, — скороговоркой проговорил он и снова скрылся за дверью.

Растерянно стоял, боясь даже шевельнуться, держа на вытянутых руках тихо кряхтящее шевелящееся нечто, перемазанное красно-бурым и завернутое в пеленку. Рядом, фонтанируя диким ужасом и одновременно искрящимся счастьем, стоял бледный дрожащий отец ребенка, которому держать этот тихо сопящий комок не доверили. А я же отчаянно пытался понять, при чем тут я и что с этим делать, дьявол его забери!