Алина Аркади - Бывшие

Дерьмово. Но к лучшему. Меньше искушения и свободы, больше обязательств и причин. Хочу надеяться, что невеста питерская, и здесь надолго он не задержится.

– Показать? – Сверкает глазками мой зам.

– Давай! – Интересно, какая она.

– Итак… – Варя листает картинки. – А… вот… в ноябре Троянов-младший свяжет себя узами брака с Лианой Ольховской, свадебное торжество планируется в Санкт-Петербурге в одном из самых роскошных залов торжеств. Обручение состоялась в сентябре, когда девушка сказала заветное «да».

Миловидная блондинка, чуть откорректированная пластикой, но вполне умеренно, без откровенного уродства. Но странно… Сергей не увлекается блондинками. Никогда. Не его типаж, совершенно. Он бы не посмотрел на это милое чудо, даже, если бы она без трусов при нём ходила.

– А кто такая?

– Так… Лиана Ольховская, двадцать пять лет, папа владелец золотых шахт…

Удовлетворённо злорадствую про себя. Владелец шахт. Значит, Троянов женится на состоянии папаши Лианы, однозначно. Троянов-старший нашёл сыну состоятельную партию, а не «безродную девку», каковой меня «ласково» охарактеризовали три года назад, и указали на дверь, а точнее, к чёртовой матери из жизни Сергея.

А потом сам Троянов добавил весь это терпкий коктейль обвинениями в измене. Тогда мы орали так, что стены сотрясались и стёкла дребезжали. Выплеснули тонну дерьма друг на друга.

Рвали в клочья всё, что нас связывало. Сожгли мосты основательно и дотла, чтобы не было возможности вернуться на противоположный берег. Я убегала из Питера куда глаза глядели, а, точнее, к сестре, в Москву. Мне было необходимо отдышаться, выплакаться и вырвать из себя Троянова. Я дербанила воспоминания о нём, вырывая из себя, не щадила собственного сердца.

Больная любовь. Разрушающая до основания не только здание, но и сам фундамент, чтобы не осталось даже напоминания о том, кого безудержно любила.

Хотя, это самое напоминание осталось. Каждый день на него смотрю, вспоминая серебристую гладь любимых когда-то глаз. Я сама себя обрекла на безумие, но оно же и даёт мне силы двигаться дальше, перешагивая через препятствия и предоставляя возможность дышать полной грудью.

Моя сила и одновременно моя слабость. Желанная. Самая близкая и важная. Но Троянов не узнает, потому я близко не подпущу к своей жизни, не позволю разрушить то, что так долго и с надрывом строила.

Только не он. Не с ним. Ни в этой жизни. Для него есть Лиана и её богатый папа. Вот, пусть и катится к семейству Ольховских, а безродная девка не нуждается в подачках Трояновых.

– Знаешь, ему подходит, – хмыкаю, равнодушно возвращаясь к работе.

– Вместе они точно не смотрятся, – кривится Варя, возвращаясь на своё место. – Ему бы… такую, как ты. – Закашливаюсь, удивлённо прожигая взглядом соседку по кабинету.

– С чего такие выводы?

– Вы бы, – прищуривается девушка, – отлично смотрелись вместе. М-да. Точно.

– Чур тебя, Варвара. Иногда твои бредовые фантазии переходят все имеющиеся границы. – Отворачиваюсь, создавая рабочий вид, но мыслями я всё же о Троянове.

Разворошил душу, нагло пробрался туда, где, казалось бы, всё закрыто и опечатано. И теперь я его каждый день видеть буду.

Каждый чёртов день!

Бежать снова не выход. Да и некуда. Продала квартиру в Питере с согласия сестры, купив в Москве приличную трёшку. Остальное осталось на жизнь, пока я, не работавшая год, находилась дома. К чёрту Троянова. Меньше пересечений и бесед, обсуждений и ссор. Если я смогу собраться и найти в себе силы, чтобы сдерживаться, не срываясь в ядовитые выбросы, его реакция на меня сойдёт на нет, оставив только рабочие отношения. Главное, не подпускать его к себе близко. Не позволять снова проникнуть в сердце, так тоскливо скулящее по нему.

Лиза

– Лиз, главный вызывает. – Жестикулирует мне Варя в конце коридора.

Целых три дня продержался, до самой пятницы, не сталкиваясь в коридорах офиса. Лишь сухое «доброе утро» из его уст всё же давало надежду, что мы сможем вполне мирно сосуществовать друг с другом на одной территории.

Кто бы сомневался, что теперь каждое утро Троянов будет начинать с меня, балуя себя нашими острыми диалогами. Сергей получает удовольствие от лицезрения моего гнева и эмоций, вызванных его словами. Прекрасно видит, что ковыряется в открытой ране, так и не затянувшейся после него. Каждый мой выпад тешит его самолюбие, каждая колкая фраза придаёт уверенности. Я всё ещё реагирую, забывая с головой спрятаться в толстом панцире, отстранённо отвечая на каждое предложение.

Держать себя в руках, равнодушно и лениво реагировать на выпады, откровенно наплевательски смотреть в глаза и чёртово притягательное тело. Когда-то моё тело. Сексуальный и упругий, подтянутый и рельефный, лишь одними воспоминаниями вызывает покалывания между ног, напоминая, что у меня целую вечность не было мужчины.

После него близости не хотелось ни с кем. Совсем. Не могла себя пересилить и сорваться в кого-то другого. Чёткая грань, не позволяющая подпустить к себе. Даже просто ради секса, физического удовлетворения, такого иногда необходимого. Троянов. Везде он. Всё о нём. Въелся под кожу, оставив своё клеймо на моём теле. Так горячо было только с ним. Так меня имел только Сергей. Жадно. До одури. До болевых ощущений и рыданий в момент оргазма. Не забуду. Такое невозможно забыть, не получится, как бы ни старалась.

– Доброе утро, Сергей Сергеевич. – Размеренно вплываю в кабинет, застаю Троянова одного. Значит, можно себя не сдерживать.

– Доброе утро. – Откидывается на спинку, проходится взглядом, вскользь останавливаясь на груди и откровенно облизываясь. – Хотел всё это время посмотреть на тебя. Желал увидеть возрастные изменения. Надеялся, что ты стала хуже, но нет. Увы. Так же прекрасна.

– Даже не думай, Троянов. К тому же, насколько я знаю, у тебя скоро свадьба. – Точно в цель, даже выражение лица изменилось, стерев с его лица улыбку. – На невесту смотри.

– Интересно, кто из сотрудников тебе трахает? – Вопрос прилетает неожиданно и настолько откровенно, что я в миг вспыхиваю.

– Я против отношений на работе.

– Наши с тобой начались именно так. Так, кто?

– Кто меня трахает – не твоё собачье дело. Главное, ты смотри, в кого тыкаешь своим членом, мимо будущей жены можешь проскочить.

Играет желваками, испепеляя меня взглядом, но мгновенно расплывается в улыбке, подаётся вперёд.

– Ревнуешь?

– Да ни боже мой. – Поднимаю руки. – Куда мне, безродной девке, да самого Троянова ревновать. Не доросла.

– Я такого никогда не говорил, – выпаливает на вдохе.

– Ты нет. Папаша твой – да. Целых три раза за десять минут нашего с ним «душевного» разговора.