Маша Малиновская - Я тебя не хотела

– Ну раз ты такая наблюдательная, то, наверное, заметила, что в моём бокале вина меньше не стало ни на грамм. В отличие от твоего, кстати. Я на работе не пью.

Он прав. Его бокал действительно оставался налит вполовину. Мне даже стало как-то стыдно, что и я не придержалась того же принципа.

Рома отдал телефон, взял меня за локоть и потащил к машине. Красный «Мерседес» приветливо пиликнул, когда его хозяин разблокировал двери. Я села в салон всё ещё злая на Романа за выходку. Почему он вообще позволяет себе так вести себя с людьми?

– Пристегнись, – сердито напомнил Должанов и завёл машину, будто я сама не знала, что нужно зафиксировать ремень безопасности. Командир хренов.

Ехали в тишине, даже музыка молчала. Тепло и уют салона убаюкивали после почти бессонной ночи и нервного дня. Бороться с отяжелевшими веками сил не было, и я сама не заметила, как уснула.

Когда засыпаешь под шум или движение, то абсолютная тишина потом будит. Так случилось и со мной. Я разлепила тяжёлые веки и заёрзала. Тело затекло, а ремень давил на шею. В первые секунды растерялась, не понимая, где я и почему.

Должанов. Машина. Ужин. Точно!

Только вот самого Должанова в машине не оказалось. Машина тоже молчала. Что ещё за чёрт?

Я попыталась выглянуть в окно, но кроме незнакомой тёмной местности и высоких ворот с обеих сторон ничего не увидела. Внутри начало стягивать ледяной коркой страха. А если что-то случилось? Дверь тоже не поддалась.

Но тут с улицы послышались шаги и смех. Замки на машине щёлкнули, и Рома ввалился внутрь, впустив холодный воздух. За ним в салон просунул голову Белов, расплывшись в хитрой улыбке.

– Привет, Лисичка, выспалась?

Господи, и как давно мы тут? Сколько вообще сейчас времени? Я так и не перезвонила сиделке, решив, раз уж возвращаюсь раньше оговорённого, лишний раз лучше не отвлекать её от работы. А что если я тут проспала уже несколько часов? Чувство времени от усталости совсем отключилось.

– Добрый день, – буркнула я и плотнее укуталась в своё пальто.

– Ром, может передумаете и всё же зайдёте? – Белов продолжал скалиться. – Затусим. Остальным позвоним.

– Посмотрим. Сейчас отвезу Анну Ирландовну, потом, может, и вернусь. Ты звони пока давай.

– Ну так не интересно, – Валентин возвёл брови домиком и делано-жалостливым взглядом посмотрел на меня. – Сероглазка, а ты? Давай, оставайся. Будет весело.

– Нет, – отрезала резко.

Ну!

– Валик, отцепись. Хорошие девочки в это время уже спят. Даже в свои двадцать пять.

Я злобно вытаращила на Должанова глаза. Заставил всю ночь корпеть над документами, потом выставил как товар перед этим типом с липкими ручонками, а теперь ещё и поддевает. Совсем берега потерял.

– Пижама с котятами сама себя не уложит, – гад ухмыльнулся и подмигнул.

Нет, ну это уже дно.

Я просто прикрыла глаза и откинулась на подголовник. Хотелось по щелчку пальцев оказаться дома под одеялом. И да, в своей пижаме. А не видеть мажористые рожи, решившие, что глумиться над девушкой – в порядке вещей.

– Ладно, звони, – Белов хлопнул Романа по плечу и, наконец, высунулся из машины, закрыв за собой дверь.

Едва мы отъехали, я всё же не выдержала, потому что возмущение билось во мне фонтаном.

– Зачем ты меня сюда привёз?

– Нужно было передать Валику документы, и я сделал крюк. Не стал тебя будить.

– И долго мы тут проторчали?

– Ань, угомонись. У тебя месячные, что ли? Или просто недотрах? Ты спала, а тут делов было на пятнадцать минут.

– А у тебя все причины только в горизонтальной плоскости? – вспыхнула от замечания на такую тему. – Или по своему примеру судишь? У тебя-то, судя по всему, таких проблем возникнуть не должно.

И тут я резко вскрикнула, потому что испугалась того, как резко Должанов дал по тормозам и съехал на обочину. Я замолчала и удивлённо посмотрела на него.

– Аня, – сказал очень тихо, сверкнув глазами в полутьме салона автомобиля. – Ты намерено меня драконишь? Чего добиваешься?

Я невольно подалась назад, вжавшись в сиденье. Энергетика у него как у чёрта, прости Господи. Как бы там ни было, мы были в слишком тесном пространстве, а он мужчина. Сильный и злой. Стукнуть, конечно, не должен, но кто ж его знает? Я на короткой ноге с цифрами, но абсолютно не умею читать людей. Они нелогичны и непоследовательны. А такие как Должанов, уж тем более.

– Остынь, Ром. Я просто хочу домой.

В отблесках огоньков приборной панели, что падали на лицо моего босса, я заметила, как напряглись у него челюсти, а крепкие пальцы с силой сжали руль, заставив кожаный чехол скрипнуть. И чем я так его разозлила? Сам же виноват.

Но озвучить последнюю мысль я всё же не решилась. Наверное, инстинкт самосохранения сработал.

Роман дал по газам и резко вырулил на трассу, а потом быстро набрал скорость такую, что у меня костяшки побелели от того, что я мёртвой хваткой вцепилась в ручку двери.

Когда подъехали к моему подъезду, Должанов молча сидел и смотрел перед собой в лобовое, пока я вышла из машины.

– До свидания, Роман Игоревич, – постаралась сказать скучающе-будничным тоном.

– Завтра будь в удобной одежде – поедешь знакомиться с «Журавлём».

Я кивнула и пошла к подъезду. Почему-то захотелось обернуться, но я себе не позволила. А визг шин услышала уже тогда, когда стала подниматься на второй этаж.

В восемь часов утра я, одетая в брюки, куртку и ботинки на низком ходу, ждала Романа Игоревича возле главного входа в здание офиса, как и велено мне было в сообщении от начальства. Не смотря на то, что лечь спать удалось довольно поздно, я чувствовала себя относительно отдохнувшей.

Погода сегодня радовала настоящей весной, той самой, когда душа поёт. Небо было голубым-голубым, солнце светило ослепительно, и даже довольно прохладный ветер скорее наполнял свежестью, чем заставлял зябнуть.

Ждать пришлось недолго. Должанов вышел из офиса и направился на парковку, махнув мне рукой.

– Привет, Анна Ирландовна, готова наконец познакомиться с «Журавлём»? – Роман улыбнулся на все тридцать два.

Ослепительный, восторженный от того, что занимается любимым делом – такой Должанов привлекал своей энергией и воодушевлял. Я даже очередное «Ирландовна» мимо ушей пропустила. Но как могут в одном человеке соединяются такие разные стороны? Почему он так легкомысленно относится к чувствам других людей, ставя на первое место лишь собственное удовольствие? И я прекрасно знаю, что за такой искренней восторженностью обязательно последует очередная издевательская колкость. Таким он был всегда, таким и остался, лишь усилив каждую из сторон. И упаси Бог какой-нибудь дурочке влюбиться в него по-настоящему.