Виктория Вишневская - Тайная беременность. Девочка Громова

Что уж говорить… Понятное дело, что он её домогался, и это была самооборона. Она ж в полотенце одном была. А этим придуркам лишь бы девчонку загасить.

– И ты сядешь за решётку. И поверь, я тебе помогать не стану.

Вижу, как пухлые красные и искусанные губы сжимаются в тонкую полоску.

– Второй урок уяснила?

– Уяснила, – кидает. И обхватив себя руками, сама обходит тачку и садится в салон моей крошки.

Молчу, поджимая губы и смотря в окно. Пытаюсь даже не дышать, чтобы не выдать своего присутствия в машине Громова. Бесит он меня. Всем. Если раньше он просто меня раздражал, то теперь – безумно.

Не могу принять тот факт, что он помог мне.

Но!

Если бы не он – я бы и не попала в такую ситуацию. Не стала бы убегать, а вообще сидела дома. А сейчас, в полночь, когда мы мчимся по улицам города, вообще спала бы.

Радует одно – он меня не донимает. Не говорит, какая я тупая. Предпочитает молчать. Думаю, сдерживается специально. А то сболтнёт лишнего – и точно моего доверия не получит.

А нам теперь долго куковать вместе.

И это бесит ещё сильнее!

Лучше бы он был просто незнакомцем, который чуть не трахнул меня на заднем сиденье своей тачки. Кстати, едем мы в другой. Та наверняка в ремонте после правдивого «гея».

Мы останавливаемся на каких-то слишком шикарных улицах. Везде чисто, машин мало, но и те – огромные махины, просто кричащие о богатстве их владельцев. Рядом – небоскрёбы, при виде которых кружится голова. Красиво. Я их только издалека видела.

Значит, это – центр. Закрытая территория, судя по железным заборам, поверх которых растянута егоза. Попробуй перелезть – колючая проволока принесет тебе немало травм.

Мне не нравится.

Высматриваю двери в этой железной клетке. Мне бегать не привыкать. Особенно от этого человека. Надо быть начеку и сразу найти пути отхода.

И тут меня настигает разочарование.

Двери все на замках.

Можно попробовать спереть ключи, но, скорее всего, он заметит.

Боже… Ещё ничего не плохого не случилось, а я думаю о побеге.

– Выходи, – кидает холодно мужчина, выходя из салона. Следую за ним, одёргивая недлинную рубашку, прикрывающую слегка попу и бёдра. Полотенце пришлось снять – оно было мокрым, и под кондиционером машины было холодно. Ещё и волосы мокрые. Бр-р-р.

А теперь ёжусь от дуновения ветра, переминаясь босыми ногами на чистой каменной дорожке.

– Куда ты меня привёз? Это не мой дом.

Мои родители жили в частном секторе, предпочитая спокойствие. А я – в квартире недалеко от университета.

– Это мой дом, – чеканит каждое слово. От его настроя уже предчувствую нечто плохое.

– Тогда я пойду, – не понимаю, что говорю. Наверняка разозлю его ещё больше. И делаю это. Громов подходит ко мне, хватает за локоть и тащит к парадной.

– Пойдёшь. Со мной. Без лишних слов и истерик. Ярослава, я предупредил. Мне надоела твоя беготня и детские выходки.

Я не спорю. Но жутко хочу. А ещё желаю послать его от всей души на хрен. Жаль, Лолита не сделала этого за меня. Сейчас бы врубить эту песню и свалить восвояси.

Но решаю, что с ним молчание – золото.

Не сопротивляюсь, прохожу мимо консьержки, залетая в лифт. Только там он отпускает меня, делая шаг в сторону. От меня. Обидно на мгновение становится.

– Я не прокажённая, – вкидываю своё едкое слово.

– Это для твоей безопасности. Боюсь, язык оторву и засуну тебе его в задницу.

– Ого, – искренне удивляюсь. Ладони сами тянутся к пятой точке, прикрывая стратегически опасную зону. – У тебя такие вкусы, значит. Прости, нам не по пути. Я не заднеприводная.

Вижу через отражение в металлической двери лифта, как он замахивается, но останавливается, сжимая ладонь в кулак. И тут же хреначит им по стенке лифта.

Ясно. Говорить с ним не стоит. Мужик на взводе.

Лифт останавливается на девятнадцатом этаже. Выхожу первая. С опаской, прикрывая попу. А второй он меня не пустил бы – я могла спокойно уехать обратно вниз.

Через несколько минут он пускает меня в свою квартиру.

Ого…

Он живёт в самом настоящем двухэтажном пентхаусе. Первый этаж просторный, с минимумом мебели. Всё стильное, светлое, глянцевое, лаконичное. Ни единой рамки на стене. Куча коридоров, дверей. И роскошная лестница на второй этаж.

Квартира Кристиана Грея нервно курит в сторонке.

О, мини-бар!

К нему Громов-то и идёт. Хватает бутылку, один стакан.

Всего один?

Наливает виски почти до краёв. Обычно его на донышке, а тут…

Делает несколько глотков. Возвращает стакан обратно на барную стойку. И даже не морщится!

Охренеть, он… мощь…

– Села, – указывает на стул.

– Я тебе не…

– Села! – от властного крика ноги сами несут меня к стулу. Плюхаюсь своей попой, на которую сегодня хватит приключений, на неудобный стул. Тут рядом кресло стоит, но я решаю побыть послушной. Пока он бдительность не потеряет.

Я хоть его и ненавижу по двум причинам, но всё же он мне сегодня жизнь спас.

– Села, – в подтверждение киваю. Но даже это сделала по-своему. Развернув стул, прислоняюсь грудью к спинке. И упираюсь в неё подбородком. За короткую рубашку не волнуюсь. Стратегически важную зону я прикрыла подушкой.

И теперь наблюдаю за каждым хищным шагом.

Он подходит ко мне, наклоняется. И одной рукой дёргает за спинку стула вперёд, отчего я лечу вниз, видя белую глянцевую плитку, чёрные тапочки и зауженные брюки.

Знаю, что не уронит, но сердце подпрыгивает к горлу, застревая где-то там.

Впиваюсь ногтями в спинку от страха, но падения не следует. Просто держит меня в воздухе, на грани нервного срыва.

– Можно меня поставить? – глухо выдаю. Шевельнуться боюсь.

– Можно, – как-то довольно отвечает. Быстро всё проходит. Дёргаю руками и не понимаю, откуда на запястьях берётся эта холодная сталь. Опускаю взгляд вниз, а он… наручники на меня надел. На обе руки. И прицепил к спинке.

– Теперь… – он берёт соседний стул. Поворачивает ко мне его спинкой, прямо так же, как я сижу сейчас. И садится, широко расставив ноги.

Мыслей ноль, но почему-то взгляд сосредоточен на рассматривании его паха. Просто так. Даже без причины.

Вот я дура. Зачем смотрю туда?

Это просто из-за того случая в машине.

Ты нормальная, Ярослава. И о своих опекунах думать не будешь.

Поднимаю на него метающий молнии взгляд. Смотрю в искрящиеся огнём глаза. И на пухлые губы, которыми он целовал меня тогда в машине, и которые сейчас изгибаются в улыбке и продолжают:

– …Мы можем нормально поговорить. Да, Яра?

Громов

– Сними с меня наручники, – требует.

– Диких зверьков надо держать под контролем, – довольно усмехаюсь. Прикованная к стулу девчонка – лучшее, что я видел за последние дни. – Надо же мне как-то вести с тобой диалог.