Лана Ременцова - Марджани, дочь хунгана Вуду

Хунган занимался приготовлениями к новому ритуалу.

– Здравствуй, вождь и хунган Бомани. Сегодня наши люди нашли на берегу океана проклятого португальца. Он раненый. Они принесли его в деревню и бросили на мусорной куче. – Что скажешь?

Вождь сурово сдвинул брови.

– О, Боги! Как нам повезло! Мы съедим его и отдадим останки в жертву Богам.

Люди обрадовались:

– Да, вождь Бомани, мы съедим его!

– Да, наш хунган, ты прав как всегда, и кости его отдадим в дар Богам.

– Сейчас пусть валяется там, где вы его оставили. Только смотрите, чтобы не издох. Вылейте на него ведро холодной воды и дайте напиться. Рану его я позже осмотрю. Нам надо, чтоб он дожил до полуночи, до ритуала.

Люди пошли обратно, галдя наперебой, подошли к пленнику, один крупный детина взял лоханку воды и наотмашь вылил на него. Юноша снова застонал.

Прошло несколько часов, пока хунган направился к пленнику. Наклонился, осматривая рану, она оказалась неглубокой. Вождь приложил несколько заживляющих зеленых листочков, и пошел готовить ритуальное место к обряду жертвоприношений. Он собирался вызывать Бога Огуна – мощного Лоа воина, способного помогать им в любых войнах и наделять силой воинов, конечно, если ему понравятся подношения. Вождь тщательно все подготовил, в надежде угодить Богу.

– Вымойте его тщательно, привяжите к дереву, и найдите мою дочь!

Мужчины схватив пленника, грубо потащили его к реке. Разорвали его одежду и стали мыть. Юноша стонал, но стал медленно приходить в себя от холодной воды и жестокого обращения.

– Кто вы? Где я? Что со мной? – говорил на чистом английском, так как это был единственный официальный язык этой страны, хотя его знали в полной мере не все племена.

Его ударили кулаком в челюсть, и он снова потерял сознание.

Приволокли обратно, одели в тонкую длинную рубаху, что дал хунган для пленника из своих закромов, и привязали к сухому дереву на ритуальной поляне.

Соплеменницы побежали в лес за Марджани, где она пребывала все свободное время.

– Марджани, быстрее беги к отцу! Он зовет тебя.

Девушка повернулась.

– Что случилось?

– Сегодня наши мужчины нашли проклятого португальца. Вождь хочет зажарить его и всех нас накормить в честь Бога Огуна, чтобы мы стали сильнее в войне с ними.

– Хорошо, идем.

Она взяла с собой ворох душистых трав и цветов, подняла гордо голову и пошла в деревню.

– Отец, я нужна тебе?

– Да, дочь, мы будем проводить вместе ритуал подношений Богу Огуну. Ты будешь танцевать для него. Пойди, одень лучшие украшения.

Девушка направилась в хижину, как вдруг увидела привязанного пленника. Сначала хотела пройти мимо, даже не взглянув на него, как вдруг услышала его слабый стон. Все же пересилила себя и подошла. Он пришел в себя и поднял нефритовые глаза на нее. Взгляды встретились, и она внезапно почувствовала, какое-то странное ощущение внутри, необычное предчувствие. Мгновенно осознав, что этот пленник дотронулся до ее души, но еще не понимала, почему, и что же в нем есть такое, что могло тронуть. Марджани смотрела на него свысока, и даже могло показаться с ненавистью.

– Воды, – простонал пленник.

Она вспыхнув, плюнула в него.

– Ты, грязная португальская собака! – проговорила девушка на ломаном английском, ударив его ногой.

Однако к ее удивлению, юноша понял.

– Я не португалец, – слабым голосом возразил взбешенной бронзовой красавице.

– Что? – она возмущенно взметнула бровь. – А кто же ты тогда? Врешь, чтоб спасти свою грязную шкуру?

Пленник не мог знать, за что они так ненавидят португальцев, но он уже понял, что они принимают его за них. И это не грозит ему ни чем хорошим.

– Я – Эгинет с острова Эгина, увлекаюсь редкими древностями, плыл сюда, чтобы найти новые древние вещи для изучения и пополнения своей коллекции, – попытался представиться.

– Врешь! Собака! – посмотрела на него с презрением.

Развернулась и пошла одеваться к ритуалу. Однако когда надела множество новых золотых украшений, решила все-таки рассказать отцу о разговоре с пленником.

– Он утверждает, что не португалец? Ну, что ж это уже неважно. Мы все равно его съедим. Я не могу уже так разочаровать своих людей. Надеюсь, ты это понимаешь.

– Но так нельзя, отец, если он, правда, не португалец, то не причинил нам никакого вреда.

– Молчи, и начинай танцевать!

Девушка покорилась воле отца и начала завораживающий танец. Народ подстроился, и все вместе закружились в странном танце призыва Лоа Огуна. Хунган готовил ритуальный шест и камень, в предвкушении человеческого жертвоприношения великому воинственному Богу. Барабанщики выбивали древний и жесткий звук, настраивающий людей на трансовый ритуальный танец. Ночь всё усиливала, добавляя таинственности и загадочности во всеобщую картину странного ритуала.

Пленник привязанный к дереву, с удивлением и страхом, наблюдал за происходящим, не понимая, для чего все это, но предчувствовал, что будет главным героем этого ритуала. Ему становилось как-то не по себе, ком подкатывал к горлу, с каждой минутой добавляя страха все больше от увиденного зрелища. Люди прыгали вокруг костра, позвякивая чудными украшениями. Хунган издавал гортанные звуки, неистово тряся головой. Особенно привлекала девушка во всей этой жуткой картине. Стройное совсем юное тело то подрагивало, то выгибалось, будто змея. Руки с длинными пальцами поднимались выше головы. Она то вытягивалась к огню, то кружилась вокруг ритуального шеста, периодически дотрагиваясь до огромного темного камня.

Так продолжалось уже довольно долго. Едкий запах дыма, горящих трав ударил юноше в ноздри. Зрение стало мутным, затекли все конечности, сознание затуманивалось, глаза закрывались. С огромным усилием вновь открывал их. Ему начинало казаться, что он находится, где-то в центре этого страшного действия.

Как вдруг, девушка остановилась.

– Отец, ничего не происходит. Это странно, такого еще никогда не было. Я ничего не чувствую. Бог не слышит нас или не хочет этой жертвы.

Хунган рассвирепел и наотмашь ударил дочь по щеке.

– Не смей останавливаться! Ты будешь танцевать, пока ноги в кровь не изотрешь! Танцуй! Лоа Огун, придет!

Ни один мускул не дрогнул на каменном лице Марджани. Она продолжила ритуальный танец, похожая на древнюю темную богиню. Тело натертое специальными маслами, блестело в свете огромной луны. Костер отражался, оставляя огненные блики на бронзовой коже юной красавицы. Барабанщики усилили удары. Люди вокруг также стали танцевать еще быстрее. Прошел еще час.

Хунган стал еще ожесточеннее.

– Подвести к камню португальца!

Тут же трое мужчин выполнили приказ вождя. Юношу со связанными руками, наклонили головой вниз к ритуальному камню. Сердце, казалось, сейчас выскочит. Перед глазами пробежала вся его недолгая жизнь, и проскочила единственная мысль: «Мама, прости меня за все!»