Эрато Нуар - Демон для личного пользования

Я верила. Пока ждала на Риззе, успела кое-что узнать и кое-о-чём догадаться.

Медленно подняла руки, расстегнув молнию на боку, и стащила платье вниз.

В пансионе было тепло, поэтому я не носила колготы. Только бельё.

Трамм взял платье, бросил на диван.

От мужских взглядов внутри сделалось горячо, живот непривычно потянуло и грудь начала внезапно набухать, чуть не выскакивая из бюстгальтера. Хотя бы руки перестали дрожать.

– Дальше, – властно скомандовал сидящий. Он был самым привлекательным из всех и самым пугающим. Я сосредоточилась на широких плечах, на миг понадеявшись, что они защитят меня от всего мира, что его сила будет направлена не против меня, а за.

Дура.

Непослушными пальцами расстегнула застёжку, снимая бюстгальтер. Соски напряглись, затвердели и торчали совсем уж неприлично, вся грудь будто сделалась больше почти на размер.

– Что скажешь, Гер? – нетерпеливо спросил господин Трамм.

– Без имён, – поморщился тот, поднимаясь. – Похоже, ты прав.

Словно зачарованная я смотрела, как он приближается, ужас и неясное томление внутри сплелись тугим комом, лишая мыслей и воли.

Гер подошёл с видом знатока и хозяина жизни. Провёл рукой по левой груди, ощупывая, словно что-то искал. Улыбнулся довольно.

– Чисто.

После взялся обоими руками за соски, разминая их, потягивая и явно получая удовольствие.

Волна жгучего стыда, сплетённого с неожиданным наслаждением, накрыла меня, отгоняя страхи и крики рассудка.

– Продай мне её, – произнёс Гер.

– Она моя, – мрачно отозвался Трамм. – Она моя по праву.

Гер с сожалением выпустил мою грудь. Они вели себя так, словно я вещь, с которой можно не считаться!

– По какому праву? – хрипло выдала я, борясь с собственным голосом. Но ответом меня не удостоили. Вместо этого Гер потянул вниз мои трусики.

Снова запаниковав, я попыталась их придержать.

– На стол, – недовольно скомандовал Гер, явно главный из всех. Легко, словно пушинку поднял меня и усадил на стол, небрежно смахнув лишнее.

– Ляг!

Я снова бросила взгляд на Трамма, но тот лишь надавил на плечи, заставляя улечься, пока Гер стягивал последнее, что прикрывало моё тело.

Директор зачем-то приподнял мою руку, заглянув подмышку.

– Так и есть, волосы только на голове, – подытожил Гер, настойчиво нажимая на мои колени.

Стоящий у двери не выдержал, тоже приблизился, разглядывая. Руки Трамма жадно легли на грудь.

– Ноги раздвинь, – лениво бросил Гер. Тон его переменился, теперь он не угрожал, а играл с добычей.

Я сжала зубы и коленки.

– Адель, – протянул Гер. – Мы хотим на тебя посмотреть. Ну же.

Почему-то его тон, тембр голоса пронимали и побуждали подчиняться. Возможно, если бы он попытался заставить силой, я сопротивлялась бы, но слова действовали именно так, как он и рассчитывал. Растапливали, проникали внутрь, опутывали, пробуждая совсем незнакомые эмоции.

Я развела ноги, изнемогая от стыда, ощущая, как всё неприлично выставленное на обозрение мужчин бесстыдно увлажняется.

– Девственница? – поинтересовался Гер, скользнув пальцем внутрь моих складочек. Нервно сглотнув, я напряглась, снова попытавшись свести колени, но Гер с силой развёл их обратно.

– Я спросил! – повысил голос, бесстыдно разглядывая меня.

Директор продолжал мять мою грудь, теребить соски.

– Да, – прошептала я.

Руки Трама сжались сильнее, дыхание участилось. Пальцы потянули соски, и я выгнулась.

– Девочка почти готова, – усмехнулся Гер, легко вводя палец в моё истекающее лоно.

Горящие мужские взгляды действовали неожиданно возбуждающе. Гер нащупал налившийся клитор, вырвав стон из моих губ.

– Э, нет, дорогая, – отозвался, резко убрав руку. – Потерпи немного, всё сделаем как положено.

– Дайте и мне! – не выдержал третий, так пожиравший меня глазами, как первые двое вместе. Трамм неожиданно отпустил мою грудь, и третий тут же ухватился за неё.

– Ты пришёл учиться, – холодно оборвал Гер. Третий неохотно выпустил из пальцев соски, закрутив напоследок. Я тяжело выдохнула.

Гер вскинул взгляд и вдруг прикрикнул на Трамма:

– Совсем идиот?! Подбери хозяйство!

Я посмотрела вверх и обнаружила, что директор успел стянуть штаны, приближаясь к моим губам с грозным мужским орудием наперевес.

– Испортишь всё. Уж потерпи. Смотри, чтобы ни одна капля на неё не упала, чтобы никто не прикоснулся к ней до завтра. Хоть запри. Скажешь мадам Понтис, приболела или ещё что-нибудь придумаешь, но не вздумай никуда отпускать!

– Без тебя знаю, – буркнул Трамм.

– Не передумал?

– Нет, – глаза Трамма жадно горели, облапывая моё тело взглядом, в голосе было столько решительности, что и дурак догадался бы – спорить бесполезно.

– Ты в своём праве. И всё же я сделаю последнее предложение. Продай её мне.

– Мало у тебя, что ли? Она моя!

– Цена моих услуг будет высока.

– Заплачу.

– И условие.

– Какое? – Трамм подозрительно прищурился, не решаясь почему-то больше ко мне прикасаться. Я так и лежала с широко разведёнными ногами, пока они торговались за меня и обсуждали какие-то совершенно непонятные вопросы. И к собственному ужасу ждала ещё взглядов и прикосновений, пробудивших что-то такое, чего я никогда раньше не испытывала, за все треклятые двадцать лет.

– Ещё хочешь? – ухмыльнулся Гер.

Я вспыхнула, снова сведя коленки.

– Как я сказал тебе лежать? – резанул голосом Гер. Все трое молча смотрели на меня, и я снова медленно раскрыла самое сокровенное. Гер удовлетворённо улыбнулся, вернул взгляд на Трамма:

– Один день. Ты отдашь её мне на один день… когда я скажу.

– Но…

– Без меня ты её не получишь.

– Но не в первый месяц… два!

– Хорошо, – пожал плечами Гер. – Два месяца развлекайся, но потом жди звонка. И не вздумай обмануть.

– Не обману, – мрачно ответил Трамм.

Гер снова улыбнулся, скользнув по мне взглядом. Обвёл пальцем вокруг лона, надавив на клитор.

– Хорошая девочка. Прости. Мы с тобой развлечёмся чуть позже.

Смесь облегчения, сожаления, жгучего стыда, который продолжал меня затапливать, сплелись где-то внизу живота, словно в ожидании чего-то…

Я подалась вперёд, но Гер остановил ледяным взглядом:

– Не смей. Лежи.

Грешные духи, если бы я знала! Если бы я пошла на поводу у инстинктов!

Но каким-то образом он заставил меня послушаться и лежать дальше, пока его ученик ушёл куда-то из поля моего зрения и чем-то шуршал.