Рафаэль Тигрис - Оперные страсти

«А ведь я просто красавица»! – вот основной вывод, к которому приходят они, стоя перед зеркалом.

И не дай Бог, если рядом ошивается муж, друг, партнёр или обычная особь мужского пола. Самоутвердившаяся в зеркале женщина с презрением смотрит на него и приговаривает:

«Ну разве это ничтожество достойно меня?»

Обычно женщины ночью под влиянием подаренных цветов, выпивки и прочей мужской охмуриловки ударяются в романтику, и делают уйму ошибок, но утром начинают трезво оценивать случившееся.

Я решила – уж если доведётся кого всерьёз полюбить, то после первой же проведённой с ним внебрачной ночи встану перед зеркалом прихорашиваться и, если посмотрю на него с презрением, то значит он не мой герой. Вот такой тест я придумала, и считайте это ноу хау подарком от А. С Пушкина.

Только я вышла из машины, как смотрю – стоит у дверей нашего Большого театра тот, о котором я давно мечтала. Нет, не принц на белом коне, мы уже это обсуждали, а стоит на морозе, в куртке канареечного цвета паренёк-симпатяга. У меня сразу под сердцем ёкнуло, а в мозгу заморгал незримый индикатор – это он.

– Парень, ты кого ищешь?

– Тётенька! Не кого, а что?

Господи, какой облом! Неужели я так взросло выгляжу? Мне нет и тридцати, а тот которого я искала всю жизнь, меня за тётку принял! Ужас! А всё из за этой идиотской норковой шубы с шапкой. Это они из меня делают даму бальзаковского возраста. Говорила же я подруге, когда выбирали – тёмно-коричневая норка для возрастных матрон и многодетных клуш. Я хотела купить белую с сероватым отливом – в ней я как Снегурочка выглядела. Нет, так нет, бери коричневую – благородный цвет.

– Ну какая я тебе тётенька? Давай, заходи. Заодно и расскажешь, чего с утра на морозе торчишь?

Как только мы вошли, я сразу сняла с головы шапку и тряхнула своими роскошными чёрными локонами. Ну вот совсем другое дело. Уже цепляет юношеский взгляд.

– Как тебя зовут дяденька? – парировала я.

– А вас, красавица? – не остался в долгу он.

Я гордо показала на одну из наших афиш.

– Тамила Синявина, – пафосно прочёл он, – какое интересное имя?

– Оно тебе знакомо? Если скажешь, что означает, то позволю тебе обращаться со мной на ты.

– И только? – спросил он улыбаясь.

– А что ты ещё хотел? – грубовато ответила я, заподозрив в вопросе пошлый намёк.

– Один билет на балет.

– Какой?

– «Лебединое озеро».

– Так ты за этим пришёл? Но тогда тебе не повезло. «Лебединое озеро» в репертуаре этого месяца не предвидеться.

– Я это уже прочёл на афишах, – с сожалением произнёс парень и опустил голову.

– Ладно. Брось горевать. Давай лучше знакомиться и сразу перейдём на ты.

– Согласен, горная голубка.

У меня от удивления глаза на лоб полезли. Неужели он ещё и тот эрудит, о котором я мечтала?

– Как догадался? Ты что знаешь арабский?

– Немножко.

– А что ещё ты знаешь? А ну колись – знайка. Откуда такой образованный? Что кончал?

Парень застенчиво заулыбался.

– Восточные языки. А зовут меня… Ни за что не угадаете.

– Неужели тоже восточное имя? А ну говори, а то умру от любопытства.

– Моё имя оперное.

Вот это не в бровь, а в глаз! Надо же какой перекрёсток из имён у нас завязался.

– Отелло или может Радамес из Аиды? – заулыбалась я.

Парень засмеялся.

– Нет Риголето. Но все меня зовут просто – Риго.

– Послушай Риго. Перестань мне выкать и пошли выпьем кофейку за наше знакомство.

Мы зашли в кафе и уселись за столиком.

– Тамила Георгиевна! Вам кофе как обычно, покрепче? – спросила подошедшая официантка.

Ну скажи мне дурочка, зачем мне сейчас этот официоз? Обязательно надо намекнуть, что я чуток старше этого парня.

– Да, милочка. Как обычно.

– А ваш кавалер?

– Тоже самое, – ответил Риго, поправляя на переносице очки.

У меня сердце вздрогнуло от слова «кавалер», но Риго остался невозмутим.

«Неужели не закурит?» – подумала я. «Ура! Не закурил! И опять как я мечтала»!

– Ну теперь рассказывай Риго! Как случилось, что ты стал героем из той оперы?

– Сперва ты поведай, Тамила, с каких гор залетела голубка в Большой театр?

– Слушай! Как красиво ты выразился! Но зови меня попроще – Тома. Договорились?

– Ладно!

– Ну, и какой любитель творчества Верди нарёк тебя итальянским именем?

– Моя бабушка – страстная почитательница оперы и балета. Она меня так нарекла.

– Послушай Риго! Забудь ты про балет. Давай пригласим бабушку на сегодняшнюю «Кармен».

– Бабулька «Кармен» много раз слушала, а вот я, от приглашения не откажусь, но при условии – цыганку будешь петь ты.

– Моё имя на афише видел?

– Видел.

– Значит придёшь?

Риго вместо ответа встал с места и подошёл к цветочному ларьку, который у нас рядом с кафе. Там он купил одну изящную алую розу.

«Не может быть»! – в уме воскликнула я.

Риго подошёл ко мне, коротко надломил цветок и засунул в копну моих чёрных волос.

– Приду, но с одним условием. Если ты сегодня выступишь не с бутафорной, а именно с моей розой. У настоящей Кармен на голове была живая роза. Чем ты хуже её?

Сказав так, Риго стал откровенно мною любоваться.

Я буквально поплыла от умиления. Неужели я встретила его? Всё как мечтала. Сердце мне подсказывало, что так оно и есть.

В это время в кафе шумно вбежала стая балеринок.

– Здравствуйте Тамила Георгиевна, – нахально улыбаясь, поздоровались они, и чтобы получше глазеть на Риго, уселись напротив.

Одетые в одинаковые трико и балетные тапочки, у всех причёски лучком на голове – полная обезличка. Но я то их знаю поимённо. Вон та костлявая плоскогрудка, с некрасивыми икрами и крысиным лицом – это Катька Дурнова из Тамбова. Жуткая эротоманка, вечно в поисках партнёра. А вот делать растяжки и шпагаты избегает, боится девственность разорвать. Но мне то эти байки от лукавого не рассказывайте. Во-первых нету такого, чтобы саму себя растяжками лишить непорочности, а во-вторых она такая же девственница, как я штангистка.

А вот эта с лисьей мордой, хитрющая бабёнка. К роднику отведёт напиться, а вернёт обратно такой же жаждущей. Зовут Верой, Верой Валуа – дочка нашего известного балетмейстера Бориса Валуа. Фамилия у них такая заморская, типа предки из Франции. Верка, как балерина хоть и не фонтан, чуток зад висит и в грудях широковата, но отец её упорно в солистки ставит, приму из неё пыжится сделать – ну ясно, дело семейное. Когда отец в отпуске или уедет куда, прочие балетмейстеры тут же Катьку вперёд выдвигают и правильно делают. Вот уж кто балерина от Бога – и техника, и артистизм, и грация, – всё на месте. И легка как мотылёк, и партнёры-мужики не жалуются. Одно дело Верку толстомясую вверх подбрасывать, и совсем другое лёгонькую, как пушинка Катьку. Была бы у неё такая же поддержка, как у Верки – далеко бы пошла. Но что поделать – провинциалка, до боли знакомая картина, хоть волком тамбовским вой.