Виктория Вишневская - Сделайте мне ребёнка, босс!

– Ты какого, мать его, дьявола, делала за рулём?! – кричит. А я только и могу, что стоять, хлопать ресницами и смотреть в расширяющиеся зрачки, заволакивающие синюю радужку.

– Вот правильно, мужик! Вправь мозги ей! Иди учись!

Назар Таирович резко поворачивает голову, смотрит на парня и неожиданно для всех нас грозно рявкает:

– Свали отсюда!

Сейчас он похож на пса, который вот-вот сорвётся с цепи. Я замираю, впервые видя друга отца таким. Он всегда был сдержан, холоден, а сейчас… Как рубильник щёлкает – и показывает эмоционального Назара. И мне это очень нравится. Он живым становится.

Парень что-то выкрикивает, похожее на «бешеный», и отходит. Тут же сердитый взгляд возвращается на меня. А я судорожно думаю, что сказать.

Назар ведь предлагал меня подвезти!

Я из вредности не согласилась. Да и не хотела, чтобы отец знал о подработке в офисе. А теперь…

– Вы успокойтесь, – выдыхаю.

– Дарина, мать твою! – он встряхивает меня, да так сильно, что внутри всё дрожит.

Кричит громко. Мне ещё страшнее становится.

– Тебя давно пороли?

Сглатываю и киваю.

– А это вы к чему? – тихонько проговариваю, едва не плача. Почему он на меня орёт? Чуть-чуть ему всего лишь бампер подправила, поменять же можно… Доходы позволяют.

– Мало пороли. Пора начинать опять, – вдруг выпаливает.

– Да ладно вам, всё нормально. Это же машина, а не человек…

– Ты дурочка, да? – опять шипит, выплёвывая. Хорошо, что не трясёт, а то ещё немного – и у меня закружится голова. – Причём тут эта железяка? Ты о своей жизни подумала, когда за руль садилась? Ещё и без прав!

А, так он обо мне волнуется…

– У меня большой опыт вождения… – оправдываюсь.

Кажется, зря я произношу эти слова.

– Ездить у Саши на коленях за рулём – не опыт! – опять голос повышает. Никогда не думала, что он так будет волноваться обо мне.

Упоминание отца немного возвращает меня в нормальное состояние. Мозг работать начинает, и я быстрее выдаю:

– Вы же папе ничего не скажете?

Лицо Назара ещё ожесточённее становится.

Дарина, тебе капец. Тотальный. Масштабный. И жёсткий.

– Ещё как скажу, чтобы дурь всю из тебя выбил, – чеканит и дёргает меня на себя. Между нами никакого расстояния нет, чтобы развернуться. Прижимаюсь плоским животом к стальному и рельефному телу, которое ощущаю даже через ткань тонкой рубашки.

Ой… А это нормально, что мы так близко?

– Так вы знакомы? – на горизонте снова появляется тот парнишка, врезавшийся мне в зад. – Папик? Плати за тачку! Иначе прямо сейчас гайцев вызову и спалю, что у твоей мымры прав нет.

Красивые и напряжённые черты лица ещё острее становятся. Вена на лбу ярче проявляется.

– В машину мою иди.

Загробный голос пугает, и мне следует промолчать, но я всё же выпаливаю:

– А как же папина?

– Быстро, – говорит это так тихо, опасно, что мне плохо становится. – Ключи дай.

Активно киваю, чувствую, как его хватка оставляет моё тело.

– Они в салоне, – еле шевелю губами.

Кивает. А я что есть мочи быстро следую его приказу. Как только сажусь в салон авто – молюсь, чтобы у Назара Таировича улучшилось настроение и с ним можно было договориться.

Параллельно смотрю в зеркало заднего вида. Вдали Назар хватает парня за плечо. На мгновение мне становится жалко несчастного. Но только на пару секунд.

Он сам виноват, что врезался в меня! Наверное…

Мужчины скрываются за моей машиной, и дальше я ничего не вижу.

Нервно покусываю нижнюю губу, не могу усидеть на месте. Они же не дерутся, да? Я не сомневаюсь в силе Назара Таировича, но… Он из-за меня проблем не оберётся.

Хотя…

Через несколько минут Назар вдруг садится в папину машину и зло поворачивает руль, съезжая на обочину. В голове много вопросов, а я завороженно слежу, как он делает это уверенно, смело и красиво. Сглатываю, мечтая оказаться в салоне вместе с ним.

Но желание быстро пропадает, когда эта льдина возвращается в свою «железяку». Садится за руль, пока я пытаюсь слиться с креслом.

Как бы я не хотела и дальше продолжать это делать – надо узнать, что будет со мной теперь.

– А…

Начинаю, но тут же грозный баритон осекает:

– Молчи.

Рот от приказа захлопывается сам. Молчать так молчать… Когда нужно, я умею… Особенно, если от этого зависит, будет ли у меня в двадцать лет гореть зад от отцовского ремня или нет…

***

Через двадцать минут мы останавливаемся у офиса Айдарова. Узнаю здание, поскольку папа несколько раз приезжал сюда. А я с ним за компанию хвостиком гуляла.

Как всегда, смотрю на высотку с восхищением. Там, наверное, клёво на верхних этажах… И страшно. Поэтому никогда туда не поднимусь и не узнаю. Высоты уж сильно боюсь.

– На выход, – доносится загробный, пугающий голос.

Стоит ли говорить, что Назар жутко зол? Нет, не так… Он в ярости! Я впервые увидела вживую «побелевшие костяшки», о которых вечно пишут в романах. Тут и ноздри раздувающиеся были, и тело напряжённое. А ещё… Я по губам научилась читать. И то, что я разобрала – мне очень не понравилось.

Я быстро выскакиваю из салона, одёргиваю юбку-карандаш и, как нашкодивший щеночек, плетусь к Назару на покаяние.

Дойти не успеваю, как сильные пальцы в щёки впиваются.

– Вы чего…

– Ещё раз, – пронзает острым взглядом, в секунду прижимая меня к машине. Грубее сдавливает щёки. И пугает своим поведением! – Увижу за рулём тачки – будешь ходить пешком до конца своей жизни. Поняла меня?

Да почему он так злится и что говорит?!

Просто активно киваю, округляя от удивления и страха глаза.

– Словами скажи, – чеканит. Опять грубо, холодно, до мурашек по спине.

– Поняла, – выпаливаю, не задумываясь.

– Молодец, – слышится от него. Не сказала бы, что довольно, но уже хоть что-то…

Мужчина отпускает меня, сжимает кулаки и шумно выдыхает. Отворачивается, на каком-то порыве запускает пятерню в волосы, проводит по ним.

Никогда не думала, что Назар так печётся о дочерях лучшего друга.

Ну, они давно знакомы. Неужели и мы стали ему родными за это время?

– Что с машиной будет? – волнуюсь больше, чем о том, что мне влетит от родителей.

– Мой помощник отгонит её к дому.

Так вот, значит, как…

– А вы папе расскажете? – если он, конечно, раньше не узнает.

Назар разворачивается. Так быстро, словно буйный, неконтролируемый ветер.

Стреляет в меня безумным взглядом.

– Расскажу. Ещё и ремень подам, – и в доказательство своих слов хлопает пальцами по коже на брюках. Пряжка звякает, бензина в огонь подливая.

Я сглатываю.

– Получить по попе в девятнадцать – не круто, – резюмирую.

– Тебе двадцать, – выплёвывает.

Точно! День рождения же был месяц назад. Всё ещё не могу свыкнуться.

Ой, а он что, помнит, сколько мне лет?