Диана Билык - Вопреки, или Ты меня не купишь

Глядя в зеркало, я проследила, как изменилось положение тела мамы, спина натянулась струной, неприятно скривились тонкие губы. Ухоженные пальцы скользнули по виску и, стерев выступившие капельки пота, забрались в копну гладких волос.

– Когда-нибудь ты меня поймешь, – с шумным выдохом ответила она и увела взгляд на дверь, будто боялась, что нас кто-то застукает или услышит.

– Это вряд ли.

Я устало выдохнула и посмотрела в окно, где солнце пышно распустило лучи, и поняла, что близится мой финал – свадьба скоро начнется, и старую жизнь придется отпустить, мечты закопать, а сердце раздавить в кулаке.

– Я тоже вышла замуж за незнакомого и не очень привлекательного мужчину, – ярилась мама. – Зато твой дедушка сколотил на этом браке состояние, которое твой отец разбазарил.

– Я бы никогда… – мне хотелось многое сказать. Словно после правильных слов смогу не чувствовать себя продажной сучкой.

Я выхожу замуж по договоренности ради родного человека, самого важного в жизни – отца. Будто такое оправдание поможет смириться с тем, что я набрасываю на шею петлю и согласна подчиняться чужому мужчине, которого не знаю. Я ведь должна спасти папину компанию. Должна?

– Я бы никогда не пошла замуж из-за денег, – слова навылет, будто прострелили грудь. Меня сжало, руки взмокли, я немного отступила и вцепилась пальцами в комод, чтобы не упасть.

– Но идешь, – мама жестоко ухмыльнулась, а мне от ее слов стало еще больней. Неужели она не понимает, чего мне стоит этот шаг?

– Ради семьи, – меня потряхивало, бросало в жар, как будто я пекусь на сковородке. С усилием улыбнулась себе в отражение, пересохшие губы треснули.

Я справлюсь. Даже если всю жизнь придется притворяться прилежной женой.

– Ради папочки, ты хотела сказать, – мама умеет кольнуть поглубже. Это еще не все, на что она способна. – Его слово для тебя всегда что-то значило, – она цокнула языком и махнула ладошкой «пока», будто простилась со мной навсегда. – Меня же ты всегда держала на вытянутой руке. Или думаешь, я не замечала?

– И нужно вспомнить об этом именно сейчас, – я оторвалась от комода и, опустив руки по швам, сжала кулаки. Тонкая, воздушная ткань платья коснулась кожи, меня неприятно тряхнуло – все тело в жутком ознобе от мучительного ожидания неизвестного. – Можно подумать, что тебе не все равно.

Расправив дрожащими руками заломы на белой многослойной юбке, я отошла от комода и снова замерла напротив зеркала.

Кукла. Настоящая, бездушная, пластмассовая… дрянь.

Пальцы покалывало ручной вышивкой, дорогой чешский стеклярус и бисер нежно переливались от малейшего движения. При наклоне корпусом корсет сплющивал грудь, пошло выделяя полушария и едва не выталкивая из плена острые напряженные соски.

«Шлюха – дочь знаменитого Брагина, вышла замуж за баснословно богатого, но неизвестного общественности олигарха, чтобы спасти утопающий бизнес отца».

Именно так напишут газеты. Именно так растопчут мою душу, замарают…

Не о такой свадьбе я мечтала. Не о таком счастье грезила. Но поздно метаться, когда уже вышел на эшафот.

Есения

– Мам, оставь меня в покое… Очень прошу.

– Моя дочь замуж выходит с лицом бледнее, чем у мертвеца. Не отстану. Да, я волнуюсь. И мне, представь, не все равно!

– Сомневаюсь.

– Я бы никогда не предложила тебе такой брак.

– Хватит.

– Я бы лучше бизнес загубила, – мама решила замучить меня нелепыми оправданиями, – чем тебя подкладывать под незнакомого мужчину.

Я покачала головой. Какое противное вранье.

И колкие слова сами выпорхнули изо рта:

– Ты это и сделала, когда трахнулась с главой холдинга – папиным конкурентом, и наш уютный мирок рухнул. Может, это ты слила ему важные документы? А? – я редко бываю жестока, обычно умалчиваю негодование или обиды, но сегодня мне можно все, даже исполнить маленькую прихоть – побыть стервой.

Мама сдержала удар, даже не вздрогнула, стояла возле меня березкой и спокойно смотрела сквозь отражение.

А я ехидно продолжила, очень уж хотелось расправы:

– Или ты думала, что я по голому заду его не узнаю?

– Молчи… – мама на глазах преобразилась, взгляд потемнел. – Как ты могла такое подумать? Я ничего не сливала! – не сказала, а прошипела.

Она таращилась на меня сквозь зеркало, ее фарфоровое лицо покрылось алыми пятнами, а руки сжались в кулаки и побелели.

– Я так тяжело тебя рожала, молоком кормила до года, как примерная мать, сопли вытирала и ночами не спала, когда ты болела… Неблагодарная.

– Ты изменяла мужу у него под носом с его конкурентом и врагом, – парировала я, будто это равноценные вещи. Глупо, согласна, но в тот момент, мой мир дробился на куски, и виновата во всем она! – Ты изменяла человеку, который дал тебе все. Не больно ты растекаешься благодарностью.

– Это другое, – мама помрачнела и осунулась. – Это нас с тобой не касается.

– Для меня не другое! Это! Предательство! Твой муж – мой папа. Любимый и единственный. – Жутко хотелось влепить ей по лицу ладонью, чтобы запомнила, как больно она делает другим, осознала, как неправа… Но чтобы не сорваться, я завела руку за спину.

Месть и злость не поможет нашей семье. Я все равно изменить ничего не могу, мне придется выйти замуж.

– Эн, я не прошу понять, прошу… – мама впервые увела в сторону загнанный взгляд. – Прости, что ты видела это. Я не хотела…

– Я не прощу тебе измену, – мне вдруг тоже захотелось зашипеть, но воспитание отца не дало выйти из себя – я намного сильнее всего этого. Потому я договорила спокойно и ровно: – Никогда не прощу, но и напоминать не буду. И сдавать тебя не стану в надежде, что ты…

Я посмотрела ей в глаза, они сверкали, будто там притаились слезы. Никогда не видела, чтобы мама плакала.

У нас дома слезы бывали только по поводу радости, папа запрещал нытье и уныние.

– Обещаю, доча, – кивнула мама. – Обещаю.

– Хватит обещаний, – я заломила пальцы. Они неприятно покалывали, словно перемерзли. – Просто попытайся.

Мама закусила губу и медленно хлопнула густыми ресницами. И почему я ей не поверила?

Руки от переживаний стали жутко холодными и влажными, дрожали безудержно. Соединив их в замок перед грудью, я тяжело выдохнула.

Вот бы улететь в Париж, спрятаться в любимой кафешке с чашечкой горячего имбирного чая, послушать, как щебечут французские птицы, как смешивается городской шум с постукиванием каблучков прохожих, как лирически смеется молодая и влюбленная девушка в легком платье, что спешит на первое свидание. Вот бы посмотреть ей вслед и умереть от зависти.

Мне придется закрыть сердце на замок, мечты сжечь и пепел развеять над Елисейскими полями.