Вероника Карпенко - Культурный обмен

– Хочу тебя сзади! – прорычал он, и грубо хватая за волосы, поднял Сашку с пола.

Она, повинуясь, уперлась ладонями в стену, раздвинула ноги, ощущая, как муж в жарком нетерпении, нашаривает пальцами вход. Один резкий толчок, и член до основания погрузился в горячую негу ее тела. Сашка выдохнула и выгнулась, позволяя ему проникать все глубже… и глубже! Он задвигался быстро и жадно, уже не сдерживаясь. Мужские ладони щупали грудь, сжимали соски. Затем он стиснул ее лицо, пальцы раздвинули нежные губы, проникли внутрь. Сашка с охотой взяла в рот сначала два пальца, затем три и принялась посасывать.

Она ощутила прикосновение между ягодиц и прогнулась еще сильнее, заранее зная, что будет дальше. Обычно он, смазав палец слюной, проникал им в узкое отверстие по-соседству с вагиной. А после его пальцы у нее во рту и в анусе, вторя движениям члена, начинали скользить, ускоряясь тем сильнее, чем ближе был пик наслаждения. Он делал так, чтобы задействовать все дырочки одновременно. Он знал, как ей нравилось!

– Детка, ммммм, – простонал Женька, вынул палец и смачно шлепнул левую ягодицу жены. Сашка выдохнула, подставляя мягкое место шлепкам, которые последовали один за другим, пока ее с головой не накрыл оргазм.

– Если бы только вместо рук у меня были члены, – Женька с досадой посмотрел на свои ладони.

Сашка зашлась в приступе хохота.

– Прекрати, я сейчас умру со смеху! И скажут в посмертной речи – она уржалась до смерти.

– Не плохая идея, – сказал он, ловя ее влажное тело в махровый кокон банного полотенца. – А я вот хочу умереть во время оргазма.

– Милый, ничто не мешает нам сделать это одновременно! – озорно подмигнула она в зеркало мужу, – Ты будешь оргазмировать, а я хохотать.

Говорят, что чувство юмора – едва ли не главное качество в мужчине. Мол, если мужчина не умеет рассмешить свою спутницу, то ему не помогут ни размеры мужского достоинства, ни даже самый толстый кошелек. Здесь Женьке не было равных! Пожалуй, в другой жизни он мог бы стать комиком. Но отчего-то избегал публичных выступлений. Даже в компании, как только, услышав его анекдоты, с округи сбегались все новые зрители, он сникал, смущался и торопился смешаться с толпой. Что было крайне затруднительно, с его-то габаритами!

– Что будем делать завтра? – Женька сладко потянулся.

– Предлагаю прогуляться по набережной, изучить окрестности, оценить обстановку, – Сашка плюхнулась на кровать.

– А сейчас, на пляж? – муж взял со стула ее бикини и, удерживая двумя пальцами яркий лиф, приложил его к широкому торсу. Подошел к зеркалу, нахмурился и повернулся в профиль.

– Не вздумай надевать! – пригрозила Сашка, – Растянешь!

– Подумаешь, – равнодушно пожал плечами Женька, – я тебе тоже свой не дам!

– А здесь есть нудистский пляж? – прошептала девушка.

– Хочешь продемонстрировать всем свою гладкую киску? – Женька плотоядно улыбнулся и стал медленно надвигаться.

– На пляж, на пляж! – Сашка подпрыгнула на кровати, выхватила из рук мужа купальник и исчезла в ванной.

Возможно, дело было в том, что Женька появился в жизни Сашки в самый подходящий момент. Как раз тогда, когда она больше всего в нем нуждалась. Потом он говорил, что давно питал чувства к прекрасной незнакомке. Но по очевидным причинам, опасался проявлять свою симпатию.

Впервые он увидел ее фотографию на приеме у врача-травматолога, к которому попал с растяжением связок после падения на катке. Врачом оказался Сашкин отец. Это было любимое папино фото. Там Сашке было 16. Она, с распущенными волосами стояла на залитой солнцем лесной опушке, щурясь ярким лучам. Они просвечивали сквозь копну ее тогда еще каштановых волос, наделяя их неописуемо красивым сиянием.

– Это ваша дочь? – спросил он, стараясь держаться как можно равнодушнее.

– Да, старшая, Шура, – отец взял со стола ее фото и улыбнулся, – как лучик солнца, правда?

Он доверчиво протянул рамку с фотографией своему пациенту, совершенно не видя в нем угрозы. Женька секунду-другую подержал заветное фото в руках, стараясь за это короткое мгновение впитать, запомнить всю красоту снимка.

– Да, в самом деле, очень красивая, – вежливо кивнул он и, чтобы не выдать своей заинтересованности, поспешно вернул фото доктору.

– Вся в мать, – бросил Сергей Александрович, и приступил к осмотру.

Через неделю, сидя в приемной доктора Тарасова, Женька ждал своей очереди. Нога все еще болела и рядом с диваном осторожно, поджидая хозяина, примостился деревянный костыль. Вдруг мимо промелькнуло и исчезло за дверью видение. Сашка в тот день как раз забежала к отцу по дороге домой. Словно Красная Шапочка, она несла в сумке его любимые пирожки с рисом и яйцом…

…Папа умер на полном скаку. В прямом смысле этого слова. Он разбился во время очередного заезда на любимом мотоцикле. Железный конь разогнался и сиганул в вечность, подмяв под себя тело хозяина. Организацию похорон взяли на себя отцовы друзья и коллеги. Мама, врученная в опытные руки теток, смиренно сидела во главе стола.

Родители жили душа в душу. Их любви, что с годами крепчала, их умению с улыбкой преодолевать трудности, удивлялись все вокруг. Удивлялись и завидовали! И в этой толпе соболезнующих, в каждой вымученной слезинке, в каждом наигранном сочувствии, Сашке слышались облегченные вздохи. Как будто каждый второй из них, всем видом выражая скоробь, про себя с упоением потирал руки. Так уж устроен человек. Увидев чужое горе, он перво-наперво думает: «хорошо, что не со мной», а уж после пытается изобразить участие. У кого-то это выходит искренне, у других – не особо. Сашка не любила плакать на людях, считая слезы – проявлением слабости и разрешая себе эту слабость только наедине.

– Он был хорошим человеком, – сказал мужчина. Он подошел сзади, когда Сашка, с бокалом красного вина, стояла в стороне от толпы скорбящих. Услышав очередную незатейливую реплику, она мысленно сжалась: «Если начнет сочувствовать, выпрыгну в окно», – решила девушка. Но мужчина вдруг произнес:

– А вам идет черный цвет.

Сашка отвлеклась от пасмурного пейзажа за окном и наконец-то посмотрела на собеседника. Мужчина был одет в соответствие с мероприятием – в темно-синие джинсы и черную водолазку. Только игривые светлые локоны выбивались из строгого образа. «Пингвин какой-то», – про себя съязвила Сашка и раздраженно отвела взгляд.

– Ой, простите. Какой я идиот! – стушевался «пингвин». – Наверное, неуместно делать комплименты в такой обстановке.

– Мне очень кстати ваш неуместный комплимент, – чуть снисходительно сообщила девушка и поправила воротничок шелковой блузы.

– А вы мало похожи на отца, – ему хотелось реабилитироваться за свой неудачный старт.